Любовный поединок - Торнтон Элизабет - Страница 31

В его размышления ворвался голос Серены.

— Вы зря расстраиваетесь, Джулиан. Я не намерена вас осуждать. Ни в малейшей степени! Я убеждена в том, что времяпрепровождение за карточным столом так же благопристойно, как и чаепитие в моей скромной гостиной…

Она вдруг нахмурила брови.

— … Подобное высказывание я уже слышала от кого-то раньше!

Джулиан посоветовал ей как можно мягче:

— Не утруждай себя чрезмерно, Серена. Ты слышала, что говорил доктор? Всему свое время…

Этот совет он повторял еще много раз в течение долгого дня. Джулиан удивлялся ее покорности. На ее месте, потеряв память, он бы бился в бешеных потугах вернуть ее, вновь обрести свою личность. Без сомнения, Серена должна была вести себя точно так же. Но сейчас перед ним предстала Виктория — жизнерадостная и доброжелательная, простая девушка, довольная всем, что преподносит ей жизнь — своим мужем, его домом, его слугами и даже способами, которыми он зарабатывает деньги. Она принимала с радостью все сюрпризы, и потеря памяти, казалось, не очень удручала ее.

Он терялся в догадках. Джулиан верил ей и в то же самое время не верил. Неужели Серена сознательно играет роль Виктории, дурача его с какой-то неведомой целью. Или Виктория — это какая-то вторая сторона характера леди Серены, ro сих пор скрытая, а ныне высвобожденная вследствие трагических обстоятельств?

Но ведь Виктория — выдуманный персонаж, наспех сочиненный испуганной девушкой там, в таверне. Как могла Виктория обрести реальность? Кого же он привел в свой дом — Серену или Викторию? На ком он женился?

Он решил в шутливой манере обсудить эту проблему вечером после позднего, но превосходного обеда за чашкой кофе в библиотеке. Дом Джулиан получил, как обычно, в уплату карточного долга от одного слишком азартного джентльмена. Вместе с домом Джулиану досталось и немалое поместье со множеством слуг. Экономка миссис Форест и ее муж были единственными, кому он доверил ухаживать за Сереной и вообще видеть ее. Остальные — садовники, конюхи и прочие — свято выполняли его приказ — не попадаться на глаза и только охраняли поместье и дом от каких-либо нежданных гостей. Такие предосторожности, конечно, были необходимы, если б он скрывал в доме леди Серену. В случае, если его гостьей и названной супругой была актриса Виктория, все это выглядело бы нелепо и смешно.

— Расскажи, как мы с тобой впервые встретились? — поинтересовалась Серена, услужливо подливая кофе в чашку супруга.

— Всему свое время, — повторил Джулиан тираду доктора Амеса.

Огонь вспыхнул в ее глазах, и это напомнило ему о прежней леди Серене. Но вновь она мгновенно преобразилась, и ее ласковая покорность даже разочаровала его.

— Тогда расскажи о себе. Как ты стал игроком? Не стесняйся. Разве между нами могут быть какие-то тайны?

Обычно не в правилах Джулиана было распространяться о своем прошлом. Эта тема всегда держалась под крепким замком — до тех пор, пока он не выбросит карты на стол перед отцом Серены.

Но Серена не стала бы слушать его излияния. А эта покорная простодушная Виктория — пусть узнает все! Другой возможности исповедаться в своих мнимых и действительных грехах может не представиться.

— Игра и проституция занятия схожие, — начал он свой откровенный рассказ. — Порочные натуры сближаются между собой гораздо легче, чем добродетельные. Проститутки охотно опекают молодых мальчиков…

Он подумал, что она тут же заткнет уши в ужасе от услышанных первых же слов его исповеди, но она невинно осведомилась:

— И каковы были результаты? Джулиан был удивлен.

— В чем?

— Ты приобрел опыт?

— Да. Но тебе он отвратителен. Это не для твоих ушей, дорогая.

— Почему? — якобы искренне удивилась она. — Мне все интересно.

Тогда он, щадя ее нравственность, уклонился от рассказа о своей взрослой жизни. Он, не называя имен, поведал ей историю подлого предательства сэра Роберта и последующих за этим несчастьях своей семьи.

— Ты прав, — заключила она, выслушав его историю. — Ты вправе отомстить этому негодяю!

И вдруг она прильнула к нему.

Глаза, тело Серены — все было полно соблазна. Она учащенно дышала, и ее грудь вздымалась под легкой тканью, она что-то говорила, ее губы ждали поцелуя, и его завораживала бездонная синяя глубина ее глаз.

Джулиан не мог выдержать этого искушения.

Пробормотав какие-то извинения, он спустился в холл, накинул плащ, вышел в сад и подставил разгоряченное лицо набегающим порывам ветра.

Глава 12

Джулиана пробудило легкое позвякивание чашечек на подносе и чуть слышные шаги в соседней спальне. За окнами было совсем темно. Сквозь приоткрытую дверь на пол упала светлая полоса. Чем вызван столь ранний переполох в доме?

Джулиан закутался в халат и решил навестить свою больную супругу. Она, усевшись на спинке кровати и скрестив обнаженные выше колен ноги, пила горячее молоко из высокого стакана. Мятая ночная рубашка лишь едва скрывала ее соблазнительные прелести.

Его горло пересохло. Он с трудом смог произнести:

— Что случилось?

— Мне не спится, — ответила Серена между двумя глотками молока. — Я спустилась в кухню и решила побаловать себя печеньем и этим божественным напитком.

Она сделала рукой приглашающий жест, и Джулиан присел рядом с ней на кровать, стараясь сохранить между ними дистанцию, чтобы случайно не коснуться своей молодой жены. Невинное прикосновение могло вызвать взрыв страсти.

Молчание было тягостным. За окнами шумел дождь. Даже самая первая женщина, которую он познал в жизни, не внушала ему подобной робости. Его руки тянулись, чтобы обнять ее, но мозг приказывал, чтобы он не шевелился. Джулиан сидел рядом с ней, как деревянный болван, только сердце бешено колотилось.

Ее брови нахмурились. Она поставила стакан на поднос и, казалось, погрузилась в глубокое раздумье.

— Я кое-что вспомнила, — тихо, без всякого выражения, произнесла она.

— Что же? — хрипло переспросил он.

— Мы были с тобой любовниками… раньше, до приезда сюда… в этот дом. Эта мысль не дает мне спать. Я все время думаю… Почему теперь ты перестал любить меня? Ведь нам было так хорошо! Я чем-нибудь провинилась? Скажи! Я готова загладить свою вину перед тобой.

Джулиан не мог больше выдержать эту пытку соблазном.

— Ты не в себе. Ты не понимаешь сама, что говоришь! — Он вскочил и стал мерить шагами комнату, пытаясь утихомирить свою страсть. Перед ним была женщина, ждущая его поцелуев и объятий. Но кто она? Если это леди Серена, в которую он влюблен, то он скорее мог ждать от нее презрения и ненависти, чем такого откровенного заигрывания.

Джулиан метался по комнате, а она оставалась неподвижной и вспоминала.

— Это был ты?

— Кто?

— Мой любовник.

Он больше не мог сдерживать себя. Их губы слились в поцелуе. «Один поцелуй, не больше», — уговаривал он сам себя, но его губы, его руки, его тело уже не подчинялись ему.

Его пальцы попали в плен ее крепкого пожатия, потом отпустили, чтобы он мог провести ладонью по восхитительным контурам ее фигуры, ощутить нежность ее кожи.

Серена сбросила свое легкое одеяние. Джулиан тоже избавился от одежды. Она упала на кровать, раздвинув ноги. Он навалился на нее, лаская и терзая ее нежную плоть, и вошел в нее, вместе с первым и оказавшимся таким долгим поцелуем.

Когда сознание вернулось к ним, они стали ласкать друг друга, и ее пальцы вдруг нащупали обручальное кольцо на его руке.

— Ты женат? — спросила она, не удивляясь и не сердясь.

— Конечно. На тебе… — пробормотал он, погрузив свое лицо в восхитительную ложбинку между ее грудей.

— Неправда! Я твоя любовница, а не жена… Когда мы договаривались, ты обещал мне экипаж с лошадьми и дом за мою любовь к тебе. Я свое обещание исполнила. Я тебя полюбила.

А ты?

— Я тоже полюбил тебя.

— А лошади, коляска и дом?

— Они твои.