Любовный поединок - Торнтон Элизабет - Страница 26

Серена бродила по маленькому кабинету из угла в угол; слова, сказанные на прощание священником и констеблем, не шли у нее из головы. Им с Джулианом еще предстояло обсудить, что делать дальше — не будет же он настаивать на законности брака. Что же до свидетели и обетов, брак без брачных отношений не может считаться законным даже в глазах церкви.

Комок в горле мешал ей дышать. Волнение отхлынуло, наступала реакция. С самого утра у нее во рту не было и маковой росинки. Вспомнив о приглашении Джулиана, она подошла к столику с раздвижными ножками, уставленному лучшими кушаньями, какие только могла предложить кухня игорного дома. Повар-француз был козырной картой заведения, и теперь Серена понимала почему.

Сочная, запеченная в масле макрель, трюфеля с травами, устрицы в тесте, риссоли из омаров и множество других изысканных яств, названий которых Серена не знала. Все это вкусно пахло, но она не могла проглотить ни кусочка, а только взяла одно бисквитное печенье. Подойдя к камину согреть озябшие руки, она заметила под столом Джулиана какой-то листок — письмо или, может быть, расписку. Она подняла его и хотела было положить на стол, как вдруг знакомый аромат роз и клевера обжег ее ноздри. Это был запах духов леди Амелии Лоуренс.

Серена не могла оторвать глаз от листка, который словно прилип к ее пальцам. Бегло прочитав письмо, она вспыхнула. Это было не любовное послание на манер ее собственных невинных писем к Стивену. Каждая строчка дышала таким сладострастием, о каком Серена и помыслить не могла.

Ничего удивительного. Серена давно знала, что за штучка леди Амелия. Последние пять-шесть лет они избегали друг друга, а когда сталкивались лицом к лицу, делали вид, что не знакомы. Причиной взаимной неприязни был капитан Аллардайс. Теперь она о нем и думать забыла, но воспоминания о своей былой доверчивости все еще причиняли ей боль. Он был ее первой любовью, она любила его безрассудно и страстно, лелея чувство в душе, словно величайшее сокровище, как способна любить лишь юная невинная девушка. Он говорил, что тоже любит ее. Он хотел жениться на ней, но поскольку ее отец никогда не согласился бы на этот брак, молодые люди решили бежать.

Леди Амелия открыла ей глаза на Аллардайса. Оказалось, что, ухаживая за Сереной, Аллардайс предавался наслаждениям в постели восхитительной и куда более опытной Амелии. Его интересовало только приданое Серены — так говорила Амелия. А в то время, когда Дело еще не поглотило все состояние семьи до последнего пенни, ее приданое было немалым.

Недаром Джулиан метался весь вечер, словно разъяренный лев с занозой в лапе. У него было назначено свидание с леди Амелией. Он, должно быть, торопил каждую секунду, чтобы поскорее закончить эту комедию со свадьбой и предаться плотским утехам, которые леди Амелия столь живописно обрисовала в своем письме.

А Серена и не собиралась вставать на его пути. Она уронила письмо на стол, словно мерзкую жабу, и, кипя от злости и возмущения, выбежала из комнаты.

Эта часть дома была закрыта для клиентов, и в коридоре Серена не встретила ни души. Она поспешила к лестнице. Сейчас она заберет свою одежду из маленькой комнаты, где облачилась в чужой наряд, разыщет Тиббетса, прикажет нанять экипаж и отправится домой. Но прежде чем уехать, она гордо пожелает «супругу» долгой и счастливой жизни без нее и с достоинством распрощается с ним.

Спускаясь по узкой, слабо освещенной лестнице, она заметила внизу Тиббетса с серебряным подносом и двумя высокими оловянными кружками. Не успела она окликнуть его, как он исчез за дверью, оставив ее открытой. Из этой открытой двери до нее донесся голос Флинна.

— Она лопнет от злости, если узнает, что я тоже участвовал в этом.

— Откуда же ей узнать? — удивился Джулиан. — Серена считает, что она сама все придумала и рассчитала. Пусть остается в счастливом неведении.

Послышался приглушенный мужской смех.

— А, Тиббетс! Это для моих друзей, — сказал Джулиан.

Серена не понимала, о чем они говорили, но в ней зашевелилось подозрение. Когда Тиббетс вышел, она прижалась спиной к стене. Черт бы побрал этого слугу! Тиббетс закрыл за собою дверь. Что ей теперь делать? Прежде всего она загасила свечу в стенном канделябре, и место, где она стояла, погрузилось в полумрак. Потом медленно и осторожно спустилась еще на несколько ступеней. Дверь внезапно распахнулась, и появились Флинн и констебль Лукас. Серена похолодела.

— А что, хотелось бы знать, сталось с настоящим лордом Алистером? — осведомился констебль.

— Мы благополучно отправили его два дня тому назад, и больше вам ничего знать не полагается.

Оба расхохотались и пошли вниз по лестнице, оставив в двери узкую щель.

Смутное, ужасное подозрение все сильнее овладевало Сереной. Дойдя до двери, она осторожно прикоснулась к ней рукой и еще чуть-чуть приоткрыла ее. Джулиан и «лорд Алистер» как раз поднимались из-за стола, отставляя пустые бокалы.

— Здесь вы, пожалуй, переиграли, — усмехнулся Джулиан.

— Когда поцеловал край ее платья? — В речи «лорда Алистера» не было и следа шотландского акцента. Вид у него был весьма довольный. — А я думал, это неплохой жест. И кроме того, ваша жена действительно прекраснейшая и храбрейшая на свете женщина. Она ведь не знала, что никакая опасность нам не грозит.

Джулиан пробормотал какое-то ругательство. Его собеседник рассмеялся.

— Раз уж я все равно здесь, пойду попытаю счастья за вашими столами.

— Нет, — остановил его Джулиан. — Я бы просил вас подождать, пока Серена благополучно не уедет. Не стоит зря рисковать. Если она увидит вас в другой роли, она догадается, что что-то здесь нечисто.

Рука Серены, придерживавшая дверь, сжалась в кулак, и дверь с грохотом распахнулась. Джентльмены резко повернулись к ней.

— Боюсь, что вы опоздали, — выкрикнула она, врываясь в комнату. Сначала она набросилась на человека, известного ей как «лорд Алистер».

— Зачем, — взмолилась она, — зачем вы это сделали? — Слезы бешенства и страданий брызнули из ее глаз. — Я рисковала жизнью, чтобы помочь вам, во всяком случае, я так думала. А вы оказались лакеем, которому заплатил этот подлец! Боже, а я жалела вас, верила вам!

— Оставь нас, Гарри, — приказал Джулиан.

— Стойте! — воскликнула она, не отрывая взгляда от молодого человека. — Кто вы? Хотя бы это вы мне должны сказать.

— Меня зовут Гарри Лукас.

Юноша посмотрел на Джулиана и, встретив суровый взгляд, осекся. Он поклонился и, обойдя Серену, вышел из комнаты и закрыл дверь.

Задыхаясь от слез, Серена глубоко вздохнула и обернулась к Джулиану.

— Они, догадываюсь, родственники?

— Констебль Лукас дед Гарри, — тихо ответил Джулиан. — Я знаю обоих уже много лет.

— И все это было подстроено? Констебль Лукас? И солдаты? И погоня по сточным каналам? Черт вас возьми, смотрите же мне в глаза, когда я говорю с вами!

Он повернулся, чтобы налить ей бренди, и заставил ее взять бокал.

— Выпейте.

Серена и не подумала повиноваться; она не отрываясь смотрела на него огромными, полными страдания глазами.

— Но солдаты? Как вам удалось привлечь солдат? Это невозможно.

Его лицо был непроницаемо.

— Не было никаких солдат.

— Но я видела их! Слышала их!

— Нет. Вам только казалось, что видели. Впрочем, возможно, Лукас что-нибудь устроил.

Я не знаю.

— Лукас! — взвилась она. — Он никакой не констебль! Он просто еще один фигляр, которому вы заплатили!

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Лукас констебль, то есть он был им; сейчас он в отставке.

Он поднес бокал к ее губам, чтобы заставить ее сделать хоть глоток. Она ударила его по руке и продолжала смотреть на него, почти сквозь него, словно его не существовало.

— Серена…

— А Флинн? Как вам удалось заставить его обмануть меня? Чем вы его принудили?

Он отвечал ей мягко, словно обиженному ребенку.

— Я не принуждал Флинна. Он сам пришел ко мне и напомнил о моем долге по отношению к вам.