Воздушный стрелок. Учитель - Демченко Антон - Страница 39

– Стою. Только не говорите: «Стреляю». Это слишком бородатый анекдот, – вздыхаю.

– М-мальчишка! Ты что себе позволяешь?! – начинает разоряться снулый, но его прерывает неизвестно откуда вынырнувший мордатый тучный дядька с майорскими знаками отличия. Рослый, куда там конвоирам-динозаврам. За два метра точно будет.

– Замерли. Оба. Кошкин, убрал ствол, – прогудел майор и, не обращая на нас больше никакого внимания, принялся осматривать постанывающих на кафельном полу конвоиров. – М-да. На вид сопля соплей, а как вломил-то!

Покачав головой, майор разогнулся и, развернув экран недешевого браслета, разразился целым потоком приказов. Завертелось… Медики, конвойные, какие-то чиновники… и все это при открытой двери в мою камеру.

– Ну и долго ты там торчать собираешься памятником свободе? – осведомился мордатый майор, когда суета улеглась и в коридоре остались только он сам и пара новеньких конвоиров.

– Хм? – Я смерил собеседника задумчивым взглядом и, придя к выводу, что попал все-таки в дурдом, а не в ужасную и легендарную внутреннюю тюрьму Преображенского приказа, вынырнул наконец из размышлений. – О! Точно. Спасибо за напоминание.

Брови майора устремились вверх, почти скрывшись под козырьком фуражки, а когда я добрался до закутка в камере и расстегнул ширинку, приказной вдруг закатился совершенно конячьим… жеребячьим… короче, ржал он – куда там лошадям!

Насчет эфирников я оказался прав. В кабинете майора, оказавшегося старшим приказным Следственного стола, меня уже ждал его коллега в штатском, тут же, вместо представления, протянувший мне визитку Прутнева. Интересно, почему не Брюхова? Хотя… может, он не хочет светиться в Приказе? Или таким вот хитровывернутым образом Олег Палыч просто сваливает объяснения по поводу происшедшего на кадровика клуба? Не хочет встречаться со злым и продрогшим подопечным, которого он курирует по линии того самого клуба эфирников? Ничего, у меня память до-олгая, а вопросов к Брюхову мно-ого…

– И что дальше? – поинтересовался я, изучив карточку.

– От имени Следственного стола Преображенского приказа я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства и преступную халатность младших приказных, по чьему недосмотру вы вынуждены были провести более двадцати часов в камере особого режима, – проговорил штатский. – Также я уполномочен объявить, что следствие по вчерашнему происшествию приостановлено.

– Ага. Уже хорошо, – протянул я. – А что насчет моих пленников?

– Пленника, – уточнил тот. – Тот, которому оторвало руку, мертв. Второй в реанимационном блоке. Как только медики дадут разрешение на проведение допроса, мы незамедлительно им займемся. Собственно, только поэтому дело лишь приостановлено. Если ваши показания совпадут, выживший понесет административное наказание за нарушение неприкосновенности частной собственности. Если же нет, следствие будет продолжено, а решение по делу будет принимать суд.

– Что ж. И то хлеб, – протянул я и небрежно щелкнул ногтем по визитке. Штатский в ответ на миг прикрыл глаза. Понятно. Остальная информация у эфирников. Что ж… съезжу, пообщаюсь. И побыстрее, пока еще что-нибудь не произошло. Кстати. – Я так понимаю, что могу идти?

– Разумеется, господин Николаев, – растянул губы в невыразительной резиновой улыбке штатский. – Только помните, что в ближайшее время вам запрещено покидать пределы города. Подробности придут вам на браслет.

– Понял. Вот кстати, а где я могу получить мои вещи? – осведомился я.

Приказные переглянулись.

– Видите ли… ваши… ваша амуниция и оружие приобщены к делу, поэтому вернуть их до окончания расследования мы не имеем права, – развел руками майор.

А вот это плохо. И рюгеры жаль… но самое главное – шлем и браслет. Придется менять систему шифрования…

– Могу я хотя бы получить копию информации, хранящуюся на моем браслете? – вздохнул я.

– Конечно. Я отдам распоряжение, чтобы вам передали носитель вместе с остальными вещами, – кивнул майор.

С тем и разошлись. Штатский проводил меня к выходу, проследил, чтобы мне отдали мое имущество, и хотел было сбежать обратно в здание, но… не тут-то было.

– Одну секунду. Вы считаете, что в таком виде я могу выйти в город? – Я демонстративно развернул перед носом приказного заляпанную засохшей грязью куртку. Нет, в комплекте с такими же грязными штанами, руками и ботинками, наверное, этот наряд вполне мог сойти за изыск очередного сумасшедшего модельера, но после неполных суток в камере особого режима я точно не был готов к такому эпатажу почтенной публики. Штатский на миг застыл, внимательно рассматривая представленный предмет одежды, но тут же решительно кивнул.

– Извините, не подумал. – Развернув экран браслета, он отдал короткий приказ, и спустя минуту рядом с крыльцом остановилась невзрачная студенческая амошка. – Лукьянов, доставишь господина Николаева, адрес он сообщит.

– Странный мальчишка, – задумчиво протянул майор, испытующе поглядывая на своего коллегу, только что вернувшегося в кабинет.

– Чем? – нехотя поинтересовался штатский.

– Всем. Ты ему в лицо заявил, что он убил человека, а парень – ноль эмоций. И это после почти суток карцера…

– А это не первое его убийство, – усмехнулся коллега. – Да и карцер ваш, по сравнению с закопанным железным гробом, – вполне комфортабельная штука…

– Не понял, – опешил майор.

– И не надо. Я ничего не говорил – ты ничего не слышал. Правда?

Молчание, воцарившееся в кабинете после ответа штатского, не продлилось. Майор побарабанил пальцами по пластиковой крышке контейнера, стоящего на углу его стола, и, вздохнув, кивнул на видеопанель. Знал коллега, на чем можно подцепить старого знакомого. Майор Пенко был любопытен… порой без меры. За что частенько и огребал от начальства, а уж подписок на нем висело – как блох на уличном кобеле. Сам майор о своем недостатке был осведомлен прекрасно, но… бороться с ним даже не пытался. Натура… Вот и сейчас лениво брошенные коллегой слова заставили его подобраться в надежде на новую интересную загадку.

– Думаешь, на допросе он не врал?

– Без показаний гостя точно сказать не могу, – пожал плечами штатский. – Но если подходить с точки зрения логики, его версия выглядит довольно правдоподобно. Обнаружить нападение и попытаться бежать через подземный ход – вполне нормальное решение для пятнадцатилетнего подростка, если он не страдает комплексом героя, конечно. Да и то, что на выходе он чуть ли не нос к носу столкнулся с противником… случайность, конечно, странная, но записи датчиков вполне это подтверждают. Сам знаешь, на таком расстоянии увидеть что-либо в толще земли – нереально. Да и его собственный браслет тогда потерял связь с вычислителем системы наблюдения, это мы установили точно. В общем, если не множить сущности…

– И подземный ход нашли… – вздохнул майор и вдруг треснул кулаком по столу. – Ну, не верю я в эту сказку! НЕ ВЕРЮ!

– Почему? – поинтересовался штатский.

– Да потому что этот твой подопечный ведет себя насквозь неправильно. У меня в карцере, конечно, всякое случается. И пену в бешенстве пускают, и от страха скулят. Но чтобы, выйдя оттуда, начистить морду конвоирам и при этом вообще не испытывать ни страха, ни сожалений, – это уже перебор.

– А что, он должен был от страха обделаться? – фыркнул его собеседник.

– Да хотя бы! – взвился майор. – Леша, это же не игрушки! Должна была быть реакция. И не единомоментная.

– Вова, ты его досье видел? – с сожалением вздохнув, поинтересовался штатский. – Он мастер Эфира. Ему твои штучки с купированием связи – что слону дробина.

– Ни черта ты не понимаешь, – отмахнулся Пенко. – Этот карцер специально создавался для раскачки психики клиента. У меня через сутки отдыха в нем, бывало, даже гридни рыдали, словно дети. Не все, конечно. Кое-кто и в ступор впадал. А этот… мальчишка… пар сбросил, помочился и пошел! Не бывает таких детей, Лешенька. Это я тебе точно говорю. Поверь профессиональному мозгоправу.