Особенности международной рыбалки - Торин Александр - Страница 4

– С тобой все понятно, Гребенщикова наслушался. Я тебя предупреждал, выкинь все эти пленки к чертовой матери.

– Ребята, а может, это снежный человек был? – Женька вдруг выпучил глаза.

– Ты что, совсем охренел, – возмутился я. – Я же сказал: земноводная.

– Нет, точно, это был местный водяной, – Женька закусил усы.

– Это на нас снизошло творческое озарение, наступает после больших доз «Утренней росы» – Шурик достал папиросу.

– Вот что я вам скажу, – заволновался я. – Хотя у нас высшее образование, монографии и ученые степени, мы все-таки жуткие, невообразимые жлобы.

– Это почему еще? – Шурик принял мои слова на свой счет. – Ты не обобщай, ты мне с обобщениями своими вот где сидишь!

– Мы только что видели чудо. Да, чудо! Лох-Несское чудовище сколько лет ищут с локаторами, так и не нашли. А эта рептилия к нам в руки сама шла. Ее надо было отвезти в музей. Или вызвать кого-нибудь из этих, ихтиандров.

– Ихтиозавров, чукча, – скривился Шурик. – Сам ты ихтиандр!

– Ихтиологов. Не в этом дело, – я почувствовал, что от волнения не могу четко сформулировать мысли. – Быть может, это единственный в мире экземпляр… А мы… По башке бутылкой, вот и все, на что нас хватило.

– Посмотрел бы я на тебя, естествоиспытатель хренов, когда бы эта историческая реликвия вцепилась тебе в ногу. Ты думаешь, я зря ее огрел? – Шурик стянул с ноги разодранный сапог.

– Ненавижу! – вдруг разразился рыданиями Серега. – Всех ненавижу.

– Ты чего, Серый? – испуганно спросил Лариосик.

– Надоело! Ненавижу эти чертовы выжженные горы, работу, дороги с вечными пробками, магазины с кондиционированным воздухом, озера с крокодилами, гремучих змей, кубики с аборигенами внутри, эти компьютеры. Домой хочу, снег хочу, не могу больше!

– Цилгин? – удивился турецкий папа и недвусмысленно покрутил пальцем у лба.

Серега рыдал, царапая руками мокрую глину и размазывая грязь по лицу.

– Ну, ты сказал, – вздохнул Шурик. – Не в бровь, а в глаз врезал. Вон, служитель порядка подгребает, так что ему сейчас про это все и объяснишь.

К берегу подъезжал катер с хромированными поручнями, сверкавшими в солнечных лучах.

6

Управлял катером голубоглазый рэйнджер в рубашке цвета хаки. Форма стража порядка была выглажена до безобразной остроты складок. На фоне нордического аккуратиста мы являли собой жалкое зрелище: несколько помятых, небритых дикарей, измазавшихся в грязи, и один турок в архаичном национальном костюме.

– Рыбнадзор, – вздохнул Шурик.

– Доброе утро, – жизнерадостно произнес страж порядка, оскалившись неправдоподобной белоснежной улыбкой. Такую улыбку рекламировали по телевизору, предлагая скидку на универсальное отбеливающее средство для зубов.

– Доброе, – Серега с измазанным в глине лицом напоминал индейца на тропе войны.

– Почему нарушаете правила?

– Какие правила? – начал было Лариосик.

– Лицензии! – сурово произнес страж.

– Лицензии? – удивился Лариосик.

– Лицензии на рыбную ловлю должны быть прикреплены на видном месте. На груди, на головном уборе. У вас есть лицензии?

– Конечно, сейчас, – мы начали рыться в карманах, извлекая промокшие листочки с расплывшейся печатью.

– А ваша лицензия? – рыбнадзор указал пальцем на турецкого папу.

– Он сопровождающий, – объяснил Уфук. – Наблюдатель, он рыбу не ловит.

– Что за странная рыба в этом озере водится, – перехватил инициативу Женька. – Здоровущая, с длинной челюстью, на крокодила похожа.

– Почему на берегу разбитое стекло? – грозно спросил рэйнджер.

– Так мы же вам пытаемся объяснить. Мы поймали огромную рыбу, похожую на крокодила, она укусила меня за ногу, и тогда в порядке самообороны, я ударил ее по голове бутылкой, – Шурик запнулся, видимо осознав, что изложенная им история выглядит совершенно бредовой.

– Вы пьяны.

– Я? – смущенно переспросил Шурик.

– Вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения. Учтите, я наблюдал в бинокль за тем, как вы пили, – страж порядка направился к пластмассовому холодильнику. – Водка, – он брезгливо взял в руки бутылку и, открутив пробку, вылил ее содержимое на землю. – Закон округа запрещает употреблять алкогольные напитки на берегу водоема. Подтверждаете ли вы факт употребления алкогольных напитков на территории парка?

– Нет, – с готовностью ответил Шурик. – Надо все отрицать, – прошептал он нам по-русски. – Пока суть, да дело, все выветрится, и хрен они чего докажут.

– Вы настаиваете на официальном анализе? – Инспектор направился к лодке и вернулся с прибором, подмигивающим зелеными лампочками.

– Вот гады, у них и анализатор под рукой, – расстроился Шурик. – Цивилизация на грани фантастики.

– Мы действительно выпили, но где написано, что это запрещено? – Женька качал права. – Мы не видели ни одного запрещающего знака.

– При въезде в парк установлен плакат с правилами.

– Никакого плаката мы не видели, туман стоял.

– Вы должны были знать, что существует закон штата, – на лице у стража промелькнуло недоумение. – Вы и в самом деле не видели предупреждения?

– Не видели, мистер, мы с трудом нашли дорогу, чуть все в озеро не упали, – развел руками Женька. – Вот, вымокли все на хрен, – он продемонстрировал закатанные до колен штаны, измазанные в тине. – И крокодил этот кусается.

– Да помолчи ты, дурень, – Шурик дернул его за рукав.

– В таком случае… – инспектор явно не знал, как ему быть. Намерение строго соблюсти закон боролось в нем с подозрением, что, возможно, он сам этот закон нарушает. – Учтите на будущее, что алкогольные напитки на территории парка запрещены. У вас с собой еще есть алкоголь?

– Только пиво, – мрачно указал я на сумку.

– Я обязан конфисковать и уничтожить все алкогольные напитки.

Пиво полилось на землю, мутными ручейками стекая в озеро. Серега глухо застонал.

Голубоглазый аккуратист был раздосадован, даже уничтожение ликеро-водочных изделий не принесло ему душевного облегчения. Возможно, у рэйнджеров был свой план по выдаче штрафов, как у полицейских, к концу месяца начинающих хватать всех подряд за невинное превышение скорости.

– Одну минутку, – лицо инспектора осветилось праведным негодованием. – Почему у вас шесть удилищ, а рыболовных лицензий только пять?

– Уй, е-мое, – страдальчески скривился Шурик. – Сейчас он нас поимеет по полной программе, от и до. И, формально, будет прав.

– Ваши рыболовные лицензии… – инспектора явно раздражало то, что мы разговариваем между собой на непонятном языке. Он достал планшет и начал заполнять разноцветный бланк рапорта. – Наличие удилища при отсутствии лицензии на его использование приравнивается… К браконьерству, преследуется по закону, с конфискацией приспособления для рыбной ловли… Число. Подпись.

Голубоглазый нибелунг подошел к телескопической удочке Сереги с пробковой ручкой, вытащил ее из подставки, и начал вытягивать леску из воды.

– Эй, человек, ты полегче, – Серега схватился за удочку. – Ты чего это за мою снасть взялся? У меня она одна, я ничего не нарушал.

– Назад! – закричал страж. – Отойти на три шага назад!

– А ты мне здесь не указывай, – Серега рассвирепел и перешел на русский. – Отдай удочку, дубина стоеросовая.

– Серый, ты бы ему еще по-турецки объяснил. Лучше не связывайся. Видишь, принципиальный попался, – попытался смягчить ситуацию Женька.

– Всем отойти назад!

– Да пошел ты, – удочку Серега так и не отпустил, и попытался оттолкнуть рэйнджера. Лицо инспектора побагровело, он выпустил удочку из рук и решительным движением вытащил из кобуры автоматический пистолет.

– Лечь на землю, руки за голову! Не двигаться!

– Слышь, Серега, не качай права, – посоветовал Женька, плюхнувшись на живот. – Видишь, он правильный, как Тимур и его команда.

– What are you doing for God's sake! – Серега неохотно лег. Под дулом пистолета он перешел на английский.