Амазонки за кромкой (СИ) - Шемякин Сергей Анатольевич - Страница 13

Роли Жора девчонкам распределил заранее. Два мага, Дарья и Криста оцепляли дом. На них и внезапное появление противника со стороны села. Вера охраняла вход. В здание заходили Рита, Стефа, Люба, Валя и Принц. Сержант считал, что пятерых в доме им за глаза хватит.

В сельсовете явно были люди, поскольку занавешенные окна светились.

— Рита, посмотри, сколько их там, — указал сержант на щель у верхнего стекла.

Та прямо с седла заглянула в окно поверх задёрнутой занавески:

— За столом пятеро, пьют и закусывают.

Пять амазонок спешились вслед за Принцем. Остальные разъехались, окружив дом. Дверь оказалась закрытой. Случай вполне предусмотренный. Была уже ситуация в Ярцеле, когда пришлось вскрывать дверь.

— Ариша, ты нужна вскрыть дверь, — сказал в амулет Жора.

Свояченица тут же скатилась с коня и подошла к Принцу. Амазонки расступились, давая ей место на крыльце. Она провела пальчиком напротив замка и потянула за ручку.

— Засов ещё может быть, — подсказал Жора.

Ариша провела выше и ниже ручки, дверь дрогнула.

— Отходи, — тихо сказал сержант.

Первой шла Любаша, затем Стефа, Принц, Рита и Валя. Вера оставалась у входа, с задачей встретить, если кто подойдёт чужой. Начальник полиции описал здание внутри подробно. Всё соответствовало. Сначала предбанник для посетителей, где стояло два стула, затем большая комната, из неё ещё две, одна начальника, там же оружейка, одна для личного состава. Туда втиснули четыре кровати. Один полицай был местным, спал дома.

Спокойно зашли в прихожую и закрыли входную дверь. Здесь осталась Вера. Дверь в комнату была приоткрыта, две керосиновых лампы освещали банальную пьянку. На столе стояла большая бутыль самогона литров на пять и сидело пять мужиков. Стол был уставлен закуской. Хорошей такой закуской: солёные грибочки, квашеная капуста, мочёные яблочки и свежая зелень. Лежал кусок окорока и стоял чугунок с картошкой.

— Тех, кто по бокам стола, бить сразу, — распорядился сержант. — Того, кто без повязки и полицая постарше, берём для допроса. Мелькнули три кистеня. Трое, сидевшие на одной лавке, завалились. Сержант сдёрнул с табурета одного, Рита второго. Перевернули на живот и девчонки ловко стянули сзади руки. Пытавшему было заорать мужику тут же вставили кляп. Дверь в комнату начальника была закрыта.

— Где ключи? — легонько пнул сержант в бок полицейского, включив звук на амулете.

— У начальника, он их с собой носит.

— Валя, сходи позови Аришу, и сама останься снаружи вместо неё, распорядился Жора. — Полицейского тащите вон в ту комнату, этого оставьте здесь.

Девчонки быстро подхватили полицая, перетащили в другую комнату, и прикрутили к кровати.

Староста Терещенко трясся как осиновый лист. Ему было очень страшно. Трое полицейских, как уткнулись головами в стол, та и не шевелились. Жолутенко какая-то сила подняла и забросила в другую комнату, закрыв дверь.

— Ты кто, мил человек? — спросил сержант, не отключая невидимость. Рита вытащила кляп.

— Староста я местный, Терещенко, — клацая зубами, выдавил из себя лежащий на полу человек.

— А зачем ты Терещенко коммунистов местных выдал? — пустил пробный шар Жора.

— Я не выдавал, клянусь Богом!

— Ну, а кто списки немцам давал? Разве не ты?

— Нет, нет! Это Стеценко.

— Ну а тебя за какие заслуги старостой назначили?

— Я бухгалтером в местном леспромхозе раньше был. Всё хозяйство знаю. Немцам нужен лес. Лесопилку восстановили, два вагона пиломатериалов выдаём в сутки и два вагона кругляка в Ковель отправляем.

— Дети есть?

— Женат, но бог пока детишек не дал.

— Как фамилия полицая, что напротив тебя за столом сидел?

— Бутенко. Он не местный. Зек из ковельской тюрьмы.

Сержант отключил звук на амулете.

— Ариша, вскрой нам комнату начальника, — сказал он магичке. Если там будут металлические ящики, то их тоже.

Сам пошел в комнату с пленным полицейским.

— Что можешь плохого сказать про старосту, про тебя-то он много чего наговорил? — спросил сержант.

— Знал ведь, что продаст, сволочь! — отозвался полицай. — Немцы им дорожат. Он им добычу леса наладил. Восемнадцать человек сдал в гестапо. Четырёх коммунистов, трех жён командиров, остальные из числа неблагонадёжных. Над бабами здесь поизгалялся всласть. Жёнка то у него чахоточная. Стеценко приказы он отдаёт. Жаден, наверняка золотишка награбленного полно. Половину сельпо себе в амбар свёз. Пока шли беженцы, грабили их. Он со Стеценко банду сгоношил, под красноармейцев работали, несговорчивых на тот свет сразу отправляли. Наверняка и оружия запас имеется. Сам то он без ТТ не ходит. Мужиков то в посёлке хромых и убогих двадцать шесть человек осталось, бабы его порвать готовы.

— Лошади в селе есть?

— Две нормальных только у старосты в конюшне. Шесть тягловых по дворам.

— Его дом где?

— Четвёртый отсюда по праву руку, под железной кровлей. Рядом контора леспромхоза, там он днём обитает.

— Продукты для полиции где храните?

— Рядом с сельсоветом сарай саманный с укреплённой дверью. В нем и храним, погреб там есть. На выезде из села склад бревенчатый стоит. Туда для немцев всё свозят. Раз в две недели они забирают. От сарая ключи у Стеценко. От склада у старосты.

— Что про немецкий гарнизон в городе скажешь? И про гестапо?

— Немцев мало, тридцать пять человек. Два десятка полиции. Гестапо, хоть и занимает отдельный дом, но там их всех вместе с переводчицей человек пять, не больше. Около комендатуры у немцев под казарму дом одноэтажный. Гестапо напротив комендатуры. В подвалах наверняка десятка два сидят страдальцев. Полиция рядом с гестапо. На площади там всё рядом. Немцы охраняют станцию, склады на ней, лагерь военнопленных и парные патрули ходят по центральным улицам. Есть контрольный пункт при въезде в город. Сразу за ним с правой стороны лагерь, колючкой обнесён. Четыре вышки, на двух пулемёты. Убей меня быстро, невидимка. Не хочу мучиться!

— Хорошо, но позже. Может ещё вопросы появятся.

Сержант пошёл узнать, как дела у Ариши.

— Этого тоже обыщите, — указал он девчонкам на лежащего на полу старосту. — У него пистолет должен быть.

Ариша уже не только вскрыла комнату начальника, но и сейф, точнее металлический несгораемый шкаф. На одной полке лежали документы, на нижней какое-то барахло, прикрывая что-то ценное, на одной артиллерийский маузер с длиннющим стволом и картонные пачки патронов для нагана. На верхней тоже что-то было прикрыто тряпками. Оружие хранилось в углу у печки. Пулемёт, два автомата ППД и три ящика патронов. Сержант им обрадовался больше всего. К автоматам и пулемету лежало по два набитых диска. Был ящик с гранатами Ф-1. На глаз — штук двадцать, взрыватели уже ввинчены. Для их маленького отряда — целое богатство.

Жора про такой город, как Камень - Каширский и не слышал никогда. Про Ковель знал, что это крупный железнодорожный узел. Немцы через него из Германии гнали снабжение и войска. Смутно помнилось, что на железнодорожном узле работали подпольщики Константина Заслонова. Подкладывали в топку паровозов мины, под уголь замаскированные. Кино он когда-то в детстве видел, старое, не цветное. Хотя «А зори здесь тихие», списанное у него из памяти магичкой, тоже, считай, не цветное. Но амазонки и жёны, неделю ходили переживали за погибших девчонок. Эффект был убойным. Четыре раза смотрели при подготовке группы. Первый раз только ахали, широко раскрыв глаза и замирая. Во второй раз уже кричали: «Давай, Рита, давай!». Это когда она на педаль сапогом давит и гильзы от зенитки со звоном сыплются. И только с третьего просмотра сержанту удалось по ходу картины давать свои комментарии и обращать их внимание не на канву событий, а на тактические действия и порядок действий наших бойцов и немцев. Вслед за Лизой Бричкиной половина влюбились в старшину Васкова. (Вторая половина уже была беззаветно влюблена в Принца). И наверняка половина детей назовёт именами погибших девчонок, добавив после имени обязательное «эль» — воин. И винтовкам они обрадовались не просто так — точно такие в кино видели. И каждая помнит, что из немецкого автомата надо стрелять короткими очередями — «вверх задирает». И гранату без запала тоже считают оружием — и напугать можно и башку проломить. На сорок шагов любая в голову попадет, что камнем, что гранатой.