Первая мировая война - Гилберт Мартин - Страница 137

Усталость от войны в не меньшей степени, чем потерями на фронте, была обусловлена голодом и лишениями в тылу. 22 января секретный британский доклад, основанный на тщательном изучении перлюстрированной корреспонденции британцев, отметил «в письмах явный рост высказываний в пользу немедленного заключения мира». Через шесть дней в Берлине на забастовку с требованием мира вышло более 400 000 трудящихся. За сорок восемь часов забастовка охватила шесть других городов. Немецкие власти отреагировали быстро и жестко, объявив военное положение в Берлине и Гамбурге и забрав многих забастовщиков в армию. Но голод, вызванный британской морской блокадой, нельзя было утолить военным положением или обязательной воинской службой. Граждане были вынуждены употреблять в пищу собак и кошек, позже получивших название «чердачных кроликов». Хлеб делали из картофельной кожуры и опилок.

Из Вены приходили весьма соблазнительные вести о возможности заключения мира путем переговоров. «Сегодня сообщают о новых иностранных выступлениях, сдержанных, но очень уклончивых, – записал 28 января в дневнике пацифист Клиффорд Аллен (выпущенный из тюрьмы по состоянию здоровья) и заметил: – Австрия весьма спокойна. Почему они не могут произносить эти речи за круглым столом мирных переговоров, вместо того чтобы вещать с трибун на расстоянии тысяч километров друг от друга и с интервалами в недели и месяцы?» «Иностранными выступлениями» были речи министра иностранных дел Австрии графа Чернина и нового канцлера Германии графа Хертлинга, в которых выдвигались идеи «обмена мыслями» с Вашингтоном (Чернин) и обсуждения «ограничения вооружений» (Хертлинг). Times по этому поводу отметила: «Ни один не проявил ни малейшей готовности откликнуться ни на одно из условий, которые союзники единодушно признают необходимыми».

28 января в военном госпитале в Вимрё, на берегу Ла-Манша, умер подполковник Королевского медицинского корпуса канадской армии Джон Маккрей. Почти за три года до смерти, на Ипрском выступе, он написал такие строки:

20 января в Дарданеллах немецкий военный корабль потопил британский монитор «Реглан». Погибли 127 британских моряков. В тот же день в Северном море два немецких эсминца подорвались на британских минах, а немецкая подводная лодка торпедировала вооруженный британский пароход «Лёвен». Погибли 224 человека. 26 января затонули три немецкие подводные лодки: две в Ла-Манше, третья – в проливе Святого Георга. Через пять дней ночью в Северном море случайно столкнулись две британские подводные лодки. Обе затонули, погибли 103 подводника. 29 января три немецких бомбардировщика «Гигант» совершили налет на Британию, в результате которого 20 гражданских лиц получили ранения. Следующей ночью 31 бомбардировщик «Гота» нанес удар по Парижу, сбросив 267 бомб, от которых погибли или получили ранения 259 парижан.

Сочетание подводной и воздушной войны вызывало неприятие даже среди тех, кто склонялся к той или иной форме компромиссного мира. «Менталитет немцев поистине действует удручающе, – написал 27 января другу бывший британский министр иностранных дел Эдвард Грей, который выступал за предоставление Германии «экономического равноправия» после войны. – Когда ты не на службе и не в Лондоне, крайне неприятно испытывать к кому-то ненависть и еще больше хочется мира, но я не понимаю, как можно заключить мир с людьми, которые сейчас у власти в Германии».

На востоке армия большевиков вторглась на Украину и объявила о торжестве большевизма на занятых территориях. Центральные державы выступили в поддержку независимой Украины. 28 января российские большевики и украинские националисты вступили в бой в районе Луцка, где три года назад русские сражались с немцами. 29 января войска Ленина заняли Киев и Одессу. Через два дня, когда уже почти вся Украина оказалась под властью большевиков, на III съезде Советов была провозглашена Российская Советская республика (с июля 1918 г. – РСФСР, с декабря 1922 г. – СССР). Еще через две недели были созданы Красный флот и Красная армия.

В армиях и на флотах зрело недовольство. 1 февраля в городе Ламия подняли мятеж греческие военные, которых должны были направить на Салоникский фронт. Двух зачинщиков казнили. В тот же день взбунтовались моряки австро-венгерского флота на кораблях, стоявших в Которской бухте. Под предводительством двух чехов-социалистов 6000 матросов подняли красные флаги и заявили о своей приверженности большевизму. Но они пели «Марсельезу», а не «Интернационал», и их требования были ближе к Четырнадцати пунктам президента Вильсона, нежели к ленинским декретам: национальная автономия (именно этого, а не независимости также требовали представители славянских народов в венском парламенте), немедленное заключение мира, никаких аннексий территорий, демобилизация и улучшение условий жизни. Восставшие обратились за поддержкой к австрийским солдатам Которского гарнизона и к экипажам немецких подводных лодок, стоявших в той же бухте, но попытка расширить восстание провалилась. Узнав о происходящем, командование австрийского флота направило в Котор из порта Пула на Истрийском полуострове три линкора. 800 бунтовщиков сняли с кораблей, 40 предали суду и 4 казнили.

5 февраля во французском городе Роан на Луаре из-за отсутствия хлеба вышло на улицы 3000 человек, за протестом последовали грабежи.

18 января на фронт, в сектор Ансовиль на Сен-Миельском выступе, выдвинулась полностью укомплектованная 1-я дивизия американцев. Ее направили сюда набираться опыта в обороне, но не вести наступательные действия. Как только немцы узнали о появлении американцев, они постарались деморализовать их, устроив налет на передовой пост и убив двоих солдат, еще двоих ранив и одного забрав с собой. Затем они устроили засаду на американский патруль на нейтральной полосе. В этот раз убили четверых, двоих ранили и двоих увели в плен. «То, что мы позволяем творить бошам, начинает действовать на нервы», – записал 30 января в своем дневнике американский офицер.

Каждую неделю во Францию прибывали новые американские войска. Их ждали портовые сооружения, склады и базы, созданные в больших количествах под бдительным оком генерала Першинга. О вкладе американцев в войну, хотя и не отмеченном еще действиями армий, стали часто упоминать в военных сводках. 5 февраля лейтенант Томпсон стал первым американским летчиком, сбившим в воздушном бою над Францией самолет противника. В этот же день у берегов Ирландии погибли первые американские военнослужащие, направлявшиеся в Европу на британском военном транспорте «Тускания», торпедированном немецкой подводной лодкой. Утонуло 166 американских солдат и 44 члена экипажа британского судна.

В Британии антивоенные настроения громко и наглядно демонстрировали лишь несколько тысяч человек, отказывающихся от военной службы по идейным соображениям. Взрыв возмущения всколыхнул их ряды после того, как в городке Принстаун в Дартмурском парке в трудовом лагере для отказников скончался бывший сапожник Генри Фирт. Просидев в тюрьме четыре месяца, он заболел настолько серьезно, что согласился пойти на альтернативную службу в каменные карьеры. Он свалился от переутомления на работе. В госпитале, куда его направили, он попросил яиц, но ему отказали, сказав, что яйца нужнее солдатам во Франции. Потом власти смилостивились и Фирту пожаловали три свежих яйца, но он умер за сутки до этого. Через три дня после смерти Фирта Бертран Рассел был приговорен к шести месяцам тюремного заключения за публичное заявление о том, что британское правительство должно принять предложение немцев о начале мирных переговоров.

10 февраля кайзер, выступая перед жителями Бад-Гомбурга, сказал, что «война – это дисциплинарная мера Бога для воспитания человечества». Через три дня на Военном совете, собравшемся в Гомбурге, он заявил, что существует всемирный заговор против Германии, в котором участвуют большевики, поддерживаемые президентом Вильсоном, «международное еврейство» и масонская ложа Великий Восток. Он не упомянул о том, что уже как минимум 10 000 евреев и многие тысячи масонов погибли, сражаясь в рядах немецкой армии. Видимо, он уже запамятовал и то, о чем ему сообщили два месяца назад: подробности немецкой финансовой помощи большевикам, в том числе тайное финансирование большевистской газеты «Правда».