Первая мировая война - Гилберт Мартин - Страница 127

В Праге с воодушевлением восприняли возвращение Крамаржа. Однако венгры были категорически против любого изменения своих границ и выступили против не только притязаний Чехии на Словакию, но и против требований румын и югославов. Таким образом, даже венгры оказались втянутыми в хаос и неразбериху, окутывавшие будущее войны. 19 сентября граф Каройи, лидер венгерской Партии независимости, выдвинул план мероприятий по скорейшему завершению войны.

27 сентября чехи пережили унижение. Австрийский депутат Карл Герман Вольф, выступая в парламенте, в ответ на призыв чехов к объединению богемских земель заявил, что притязания Богемии являются основной причиной передряг в Австрии. На этом Вольф не закончил и добавил, что поведение нового премьер-министра отличается «добротой, тактом, деликатностью и добродушием, что вполне допустимо среди цивилизованных людей, но среди тигров вести себя подобным образом нельзя. В зверином цирке нужны не обещания и любезности, а кнут».

Поднялся такой шум, что Вольф в течение двадцати минут не мог произнести ни слова. Но, когда все стихло, он продолжил говорить в той же манере. Специалист по истории национальных интересов Чехии Элизабет Уискманн заметила: «Чехов и так было очень легко обидеть, упомянув их «плебейский язык» и неотесанность, которые так забавляли венцев, не говоря уж о сравнении с дикими животными».

Там, где не удавалось добиться результатов с помощью парламентских процедур, начинались массовые беспорядки. Во время забастовки в моравском городе Просниц (Простеёв) австрийские солдаты открыли огонь по толпе. 23 рабочих было убито и 40 получило ранения.

Кайзер, стремясь продемонстрировать туркам, что Германия, несмотря на мятеж моряков в Вильгельмсхафене, скандалы в рейхстаге и тяжелые потери на Ипрском выступе, намерена продолжать войну, отправился в Константинополь. По крайней мере, он мог с уверенностью говорить о коллапсе на Восточном фронте, где начиная с 6 октября бастовали более миллиона русских железнодорожников, что делало практически невозможным переброску на фронт новых сил.

В октябре Германии сопутствовали и другие успехи. На Западном фронте успешно были отбиты несколько атак французов. У Пасхендале, несмотря на тяжелые потери, немецкая оборона устояла, и британский план широкого наступления в Бельгии провалился. На Балтике была проведена операция по высадке морского десанта на принадлежащие русским острова Хийумаа и Сааремаа, а также более мелкий Муху. В ней приняла участие армада боевых кораблей, включая 11 линкоров и 19 пароходов, на которых разместилось 23 000 солдат и 5000 лошадей. Острова оборонял адмирал Альтфатер, но революционно настроенные моряки, находившиеся под его командованием, сделали его задачу невыполнимой. Как позже он говорил генералу Хоффману, «влияние большевистской пропаганды на массы огромно. Я держал оборону на Сааремаа, и войска редели буквально у меня на глазах». Острова были захвачены, 5000 русских солдат оказалось в плену.

В Германской Восточной Африке немецкие войска продолжали вести бои с британцами и под уверенным командованием Леттов-Форбека готовились вторгнуться в Португальскую Восточную Африку. Проведя множество боев с противником на обширной территории, он продолжал воевать еще четырнадцать дней после того, как в Европе уже было заключено перемирие. В Северном море немецкие крейсера «Бремзе» и «Брюммер» атаковали и рассеяли конвой, шедший из Норвегии на Шетландские острова, за два часа потопив 9 торговых судов. Два британских эсминца, «Мэри Роуз» и «Стронгбоу», пытавшихся помешать им, были потоплены, погибло 135 членов экипажей. В тот же день, 17 октября, немецкая подводная лодка потопила американский транспорт «Антиллес», погибло 67 человек из находившихся на борту.

Немецкий офицер-подводник Мартин Нимёллер, командовавший подводной лодкой, находившейся в то время у берегов Марокко, вспоминал эти головокружительные дни: «20 октября с наступлением ночи у побережья после артиллерийской дуэли и торпедной атаки мы топим неизвестный – вероятно, британский – пароход. 21 октября вступаем в бой с другим британским пароходом, который сначала идет на нас, а потом отворачивает в сторону. В это воскресенье пароходу изначально везет, он увеличивает дистанцию, мы вынуждены прекратить огонь. Вскоре после полудня у «Грейфеваля» явно возникают проблемы с машиной, скорость падает, мы снова открываем огонь. Судно выбрасывается на берег. После того как экипаж его покидает, мы расстреливаем его из пушек так, что больше никто не признает в нем морское судно»?[204].

Таковы были немецкие успехи. Но в этом месяце немцы терпели и неудачи, в их числе казнь 15 октября на окраине Парижа 41-летней танцовщицы, уроженки Голландии Маты Хари, признанной виновной в шпионаже в пользу Германии?[205]. Times писала: «Сегодня утром была казнена Мата Хари, танцовщица. Она была арестована в Париже в феврале и в июле приговорена военным трибуналом к смерти за шпионаж и выдачу информации врагу… Она взяла в привычку встречаться с крупными руководителями немецких шпионских сетей за пределами Франции; было установлено, что она с мая 1916 г. снабжала их важной информацией, за которую получала большие суммы денег». Ее настоящее имя было Маргерита Гертруда Зелле. Она начала выступать танцовщицей во Франции с 1903 г., когда ей было двадцать семь лет.

Через четыре дня после казни Маты Хари состоялся тщательно планировавшийся налет 11 немецких «цеппелинов» на промышленные города Северной Англии. Закончился он крайне неудачно. Один из «цеппелинов» смог сбросить бомбы на Лондон, 4 снесло с курса штормовым ветром скоростью 30 метров в секунду, и они оказались над территорией Франции, контролируемой немцами. Один был сбит французской противовоздушной обороной на высоте 5800 метров, один разбился при посадке, один попал невредимым в руки французов, и еще один исчез без следа над просторами Средиземноморья.

21 октября на Западном фронте в секторе Люневиль произошло событие, которое должно было стать для немцев дурным предзнаменованием. В это время различным французским частям стали придавать американские подразделения, но их сознательно посылали на относительно спокойные участки фронта. По плану предполагалось в режиме ротации направлять отдельные батальоны в траншеи на передовую. Солдаты одного американского батальона взяли в плен немецкого связного, который по ошибке забрел в их сектор. Этот немец стал первым военнопленным, захваченным Американским экспедиционным корпусом.

23 октября на Эне французы предприняли локальное, но настойчивое наступление на позиции немцев вдоль дороги Шмен-де-Дам. Наступлению предшествовала артиллерийская подготовка, длившаяся шесть дней и ночей. Одну батарею французских 75-миллиметровых пушек обслуживали американские артиллеристы. В ходе наступления 8 французских дивизий при поддержке 80 французских танков было захвачено 3 километра искореженной воронками территории, 10 000 немецких военнопленных. Немцы также лишились важного наблюдательного пункта в Лаффо. Помимо этого, французы также захватили форт Мальмезон. До начала войны его продали частной строительной фирме, которая сделала из него каменоломню. Захват форта назвали «битвой в карьерах», а один историк назвал эту победу «легкой и приятной, как подарочная упаковка; настоящий подарок усталой и измученной стране»?[206]. Немцы не хотели вступать в затяжные бои и отступили на три километра в северном направлении вдоль Шмен-де-Дам.

Главным направлением наступательных операций немецкое командование выбрало Итальянский фронт. Существенные силы немцев вкупе с австрийцами должны были наконец прорвать фронт на Изонцо. Это стало двенадцатым сражением на суровой гористой местности, но первым, план, масштаб и ход которого определяли Центральные державы. Оно началось четырехчасовой артиллерийской подготовкой, причем в течение двух часов наступающие использовали химические снаряды, против которых у итальянцев не было адекватной защиты. Итальянцы, сокрушенные газовой атакой, в панике отступили более чем на 20 километров. Во второй половине дня немцы вступили в город Капоретто. Для итальянцев это название стало синонимом позора, хотя у войск не было средств, чтобы противостоять столь ошеломительному штурму.