Цена власти - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 48

Самое обидное, каких-либо вариантов просто нет. До жути благородного утуса Лихаса ничем не скомпрометировать. Аморальный образ жизни не ведёт, водкой не увлекается, наркотой не балуется, за девицами лёгкого поведения не бегает. Отзывы коллег по работе самые что ни на есть положительные. В порочащих связях замечен не был. Ё-ё-ё!!! Саян хлопнул ладонью по разгоряченному лбу.

Подкупить? Смех-то какой. Чем? У первобытный людей денег нет, за ненадобностью. Они знать не знают, ведать не ведают что это такое. С таким же успехом можно предложить взятку самому Создателю. Саян не спеша перебирает карты, решение должно быть. Обязательно должно.

На поверхность кучи обстоятельств и возможностей всплыла карта из разряда Смерть. В чёрной рамке улыбается череп с костями. А кинжальчик такой остренький, такой красивенький, на финку похож.

Убить?

Карта с чёрной рамкой сама просится лечь поверх карты Лихаса. Противник исчезнет, карта Воины лишится флага… Глядишь, хотя бы часть охотников примет его сторону, ну или хотя бы они расколются на фракции. Как знать? Вожделенная должность Военного Вождя маячит перед носом. Чёрт побери! Отличный вариант!

Политическое убийство крошит в лапшу местные неписаные обычаи, но не вызывает в душе бурю эмоций. Саян криво улыбнулся. После налёта на стойбище Хитрого Волка смерть, убийство ближнего своего, уже не кажется чем-то запредельным, строгим, запретным. Сергей никогда бы не решился на убийство, а вот Саян – запросто! В конце концов, все там будет. В раю или в аду – это уж кому как повезёт. В обыденной жизни Саян подчиняется неписаным законам племени. Но освещённые веками заветы предков для Сергея ничто. Помеха – не более.

Впрочем, Саян щелчком отправил карту Смерть обратно в общую кучу. Убить Лихаса всё равно не получится. Сородичи постоянно друг у друга на виду. Стойбище, это не переполненный мегаполис, где люди живут друг у друга на головах и никто друг друга не знает. И без того частенько возникает ощущение, будто живешь в доме со стеклянными стенами. Любое мало-мальски интересное событие, или хотя бы просто заметное, влёт становится всеобщим достоянием. Телевизор, газеты и прочие СМИ отлично заменяет «сарафанная почта». Стойбище как место преступления отпадает напрочь.

Ещё есть лес. Вокруг стойбища его много, даже очень. Но! Саян прыснул от смеха. Чтобы выследить первоклассного охотника, зайти ему в тыл, да ещё убить исподтишка – нужно быть ещё более первоклассным охотником. Лихас часто ходит на охоту один. Это облегчает дело. Но… смысл врать самому себе, до Лихаса… Саян бессильно махнул рукой. С таким же успехом его самого может выследить и загрызть блохастый заяц.

- Папа, ты – колдуешь?

От неожиданности Саян аж подпрыгнул. Коленки смачно стукнулись о столешницу. Рядом, потирая озябшие ручонки, стоит Шима. Это надо же, настолько погрузился в большую политику, что совершенно не заметил, как вернулись жена и дочь. Глазастая Шима не умеет читать, но символы Создателя, Вема-защитника и прочие ей очень хорошо знакомы.

- Нет, милая, думаю, - Саян торопливо сгрёб карты в сундучок.

Из темноты выступила супруга. Сырую накидку она оставила на вешалке у порога, но проливной дождь всё равно намочил её прекрасные волосы. В мерцающем свете лучины влага блестит на её лице, словно глянец.

- Я не заметил, как вы пришли, - Саян торопливо захлопнул сундучок. – Ну как? Наговорились?

- Наговорились, - Инса присела за стол по ближе к печке.

- Тогда, давай перекусим, - предложил Саян.

- Сейчас. Подожди чуток.

Во облом! Саян спрятал сундучок с картами в тёмном углу за широкой супружеской кроватью. На сегодня большая игра закончена. Надо же так погрузиться в игру, что прошляпить скрип входной двери. Теперь Шима Создатель ведает что наговорит своим подружкам, те, в свою очередь, расскажут мамам и дальше по закону испорченного телефона. Сам того не желая, Саян вернулся к столу, в очередной раз подтвердил репутацию колдуна.

Плохо то, что решение главной проблемы так и не удалось найти. Что делать с Лихасом – бог его знает. А значит, опять караулить момент и украдкой раскладывать карты. Можно и без карт, размышляя про себя. Но с ними на порядок легче и на два порядка быстрее. А пока они всем семейством будут ужинать.

***

Ходкий ботник, маленькая охотничья лодочка, тихо раздвигая носом прибрежные заросли, бесшумно скользит по воде. Заряженный арбалет в полной боевой готовности лежит на коленях. Осторожно орудуя веслом, Саян плывёт по извилистой лесной речушке.

Середина осени. Денёк для охоты на уток лучше не бывает. Облака сплошным серым одеялом затянули небо. Сыро и прохладно. Влага тонкой плёночкой стелется по веслу и стекает по низким бортам ботника. Временами из серых туч сыплется мелкий дождик. Лёгкий ветерок волнует тронутые желтизной камыши.

В такую погоду утки чувствуют себя вольготно: летают ниже обычного и без привычной спешки. А всё потому, что не боятся пернатых хищников. Как говорят бывалые охотники, сырой лунь – плохой летун. За спиной, на корме ботника, в плетёной корзинке, пара подбитых селезней, но день в полном разгаре.

Саян сам выдолбил лодочку из цельного осинового ствола. Неказистый ботник длинной более двух метров, с плоским днищем и заострённым носом, удивительно лёгок на ходу. За день на нём можно запросто проплыть шестьдесят километров с гаком. Саян сидит на дне ботника, так меньше видно. До воды, в прямом смысле, рукой подать.

Обычно с ботника охотятся парой. Один гребёт, второй стреляет. Но лучше плавать в одиночку. Когда сам гребёшь, то колебания лодочки зависят только от тебя, что существенно облегчает стрельбу. Главное не шуметь веслом, не стучать и не плескать. Упаси господи, болтать. Больше камышового луня, огня, цунами и дефолта утки боятся человеческого голоса.

Саян, бесшумно сплавляясь вдоль кромки камышей, внимательно осматривает мелкие заливчики и пяточки свободной воды. Утки готовятся пуститься в далёкое путешествие. Через пару недель охотиться будет не на кого.

Вот сквозь заросли сверкнул пяточёк свободной воды. Саян плавно развернул ботник и двинулся в глубь прибрежных зарослей. Высокие стебли, плавно изгибаясь, нехотя расступаются перед носом лодочки. Но в камыши полез не зря. На воде, в каких-то пяти метрах, сидит утиное семейство. Вокруг матёрой утки суетятся вполне взрослые птенцы. Подростки похожи на мать, только меньше размерами, а оперенье отливает приятной свежестью. Опустив весло, Саян взялся за арбалет.

Будь у него охотничье ружьё, то грохот выстрела распугал бы дичь по всей округе. Зато, истекая кровью и понурив клювики, утиное семейство в полном составе перекочевало бы в корзинку за спиной. Но у арбалета всё же есть существенный плюс – тишина. Если стрелять правильно, целиться в крайнюю утку, то, возможно, будет вторая попытка. В случае промаха арбалетный болт с глухим шлепком уйдёт под воду. Даже если попадёшь с первого раза, то остальные птицы не сразу сообразят, в чём дело.

Саян плавно поднял арбалет. Вон тот крайний слева птенец-переросток отплыл дальше всех от матери. Кончик болта хищно уставился в центр утиного силуэта. Коротко вздохнуть и задержать дыхание… Последняя доводка… Правая ладонь поджимает спусковую планку…

Чёрт!

Старая утка дёрнула головой в сторону берега и испуганно крякнула. Выводок стрелой взмыл в небо. Над головой, обдав ветерком, хлопнули утиные крылья. Первой упорхнула мать семейства.

- Будь ты проклят, Хессан, и все твои приспешники, - Саян опустил арбалет.

Но что же напугало утиное семейство? Явно не он сам. Тогда что? Ответ не заставил себя ждать. В просвете между зарослями, шумно натыкаясь на камыши, бредя по брюхо в воде, показался кабан. Молодой самец, почти подсвинок. Клыки, грозное оружие зрелых секачей, ещё не выглянули из-под верхней губы. Сделав несколько шагов, кабан плюхнулся в тёмную воду. Расходящиеся волны окрасились красным.

Подранок. За острыми ушами, среди стоящей дыбом щетины, зияет глубокая рана, из которой тоненькой струйкой течёт кровь. Вместе с кровью из молодого кабана уходит жизнь. Совсем скоро зверь окончательно «дойдет».