Оазис любви - Томсон Вики Льюис - Страница 5

— Подожди. Я открою. — Голос звучал недовольно.

Чейз перегнулся через ее колени и нажал на ручку. Стекло поехало вниз. В фургон ворвался прохладный ветерок от фонтана. Чейз выпрямился, но Аманда успела вдохнуть запах его лосьона после бритья. Мужчины, с которыми она обычно встречалась, пользовались ароматами от модных дизайнеров. Мятный запах недорогого лосьона Чейза в ее сознании был неотделим от безумного наслаждения. Даже слабое дуновение этого запаха возбуждало Аманду. Но об этом он не должен знать, твердо решила она.

— Спасибо, — проговорила Аманда, берясь за пуговицы блузки.

Чейз отвернулся, когда она расстегнула лифчик для кормящих матерей и дала Бартоломью грудь.

Крик младенца немедленно перешел в нежное причмокивание. Свежий ветерок и всплески воды в фонтане несли с собой желанную прохладу, и во время кормления Аманда начала расслабляться.

Она посмотрела на Чейза, уставившегося в окно. Он опирался локтем на дверцу, а подбородок положил на руку.

— Прости, что это свалилось на тебя так неожиданно, — начала она, — но телефонный разговор или письмо казались мне неподходящими для такого сообщения.

— Еще с той ночи ты знала, как связаться со мной, — бросил Чейз, не глядя на нее. — Мы могли бы встретиться за чашкой кофе месяцы назад, если бы ты захотела сказать мне об этом лицом к лицу.

— Правда в том, что я вообще не собиралась тебе говорить.

— Это скверно, Аманда. — У Чейза набухли желваки.

— Но я не знала тебя!

Ее громкий возглас озадачил Бартоломью, он потерял сосок и начал плакать. Аманда снова дала ему грудь, бормоча успокаивающие слова. Когда она подняла голову, Чейз смотрел на нее с такой жаждой в зеленых глазах, что у нее перехватило дыхание.

— Не знала? — повторил он.

Нет, она знала его. Той ночью в грузовике она почувствовала железную волю, с которой ей, вероятно, пришлось бы столкнуться, если бы речь зашла о ребенке.

— Я… я собиралась сделать аборт, — продолжала она.

— Не сказав мне? — очень тихо спросил Чейз. Все его тело будто окаменело.

— Я боялась, что ты попытаешься отговорить меня.

— Ну и что же? — За вопросом, произнесенным ровным голосом, скрывалась стальная нотка гнева. — Я имел право знать, принять участие в решении. Я просил тебя именно об этом, помнишь? Мы обсуждали этот вопрос, и ты обещала мне сообщить, если забеременеешь.

— Ну, как видишь, я не смогла пойти на это. — Она вздохнула и погладила вспотевшие волосенки Бартоломью.

— Когда он родился?

— В тот день, когда ты звонил.

— В день, когда я звонил? — Чейз рывком повернулся к ней. — Но ведь было всего восемь месяцев!

— Он родился преждевременно. Раньше на месяц. Когда я разрешилась, его неделю подержали в больнице. Но теперь он уже наверстал в развитии. — Она не могла сдержать гордости в голосе, глядя на малыша, которого кормила. — Педиатр говорит, что он именно такой, каким должен быть младенец в два месяца.

— Или ты снова лжешь, или он сын кого-то другого.

— Как ты смеешь предполагать подобное? — Аманда резко вскинула голову.

От его хриплого смеха Бартоломью изогнулся у нее на руках, но ей удалось успокоить его.

— Какие у меня основания верить тебе? Или ты солгала мне по телефону в тот день, или лжешь сейчас. Так когда?

Единственное, о чем ей хотелось сказать ему, так только о том, чтобы он отвез ее назад в аэропорт. И немедленно. Но она вспомнила Дженис и маленькую Клару. Ради Бартоломью она должна выдержать.

— Малыш — твой сын. — Она любовно разглядывала довольное лицо Бартоломью. — Достаточно посмотреть на него, чтобы убедиться.

Чейз помолчал, потом тяжело вздохнул. Аманда повернулась к нему. Он снова смотрел в окно. И когда сглотнул, кадык поднялся и опустился.

— Почему ты не сказала мне? — натянутым тоном повторил он вопрос.

Мысленно Аманда приготовилась к этому разговору, зная, что он будет не из легких.

— Потому что никто не знает о том, что случилось в ту ночь. И я бы предпочла, Чейз, чтобы никто не знал.

Ответил он не сразу, а когда заговорил, тон стал жестким.

— Ты это делаешь для того, чтобы обвести вокруг пальца другого парня? Пусть думает, что Бартоломью его сын?

У Аманды перехватило дыхание, и она посмотрела прямо на него.

— Я никогда не сделаю такого.

— Потому что связь со мной бесчестье? — Сарказм сочился из каждого слова Чейза.

Она сдержалась и с честью выдержала его презрительный взгляд.

— Я сделала то, что считала лучшим для нас обоих. Когда ты придешь в себя от шока, ты поймешь, что я права.

— И что же ты сделала, Аманда?

— Я всем сказала… — она помолчала и прокашлялась, — я всем сказала, что мои биологические часы нетерпеливо тикали и я пошла в банк спермы, чтобы стать матерью, а не ждать, когда встречу подходящего мужчину.

— Милостивый Боже!

— Это самое лучшее! Мы с тобой из разных миров. По-моему, мы об этом договорились, когда ты довез меня до квартиры на следующее утро. И появление ребенка ничего не меняет.

— Черт возьми, как это не меняет! Мы говорили о следующей встрече. Я что-то не помню, чтобы отказывался от своих прав на отцовство.

— Ох, Чейз, ты не представляешь, как бы отреагировали мои родители! — Опять навернулись слезы и сдавило горло. — Я не могу признаться им, что я…

— Отдалась дальнобойщику с плохой репутацией посреди той чертовой снежной ночи?

— Нет…

— Да! Это именно то, что ты имеешь в виду. — Зеленые глаза вспыхнули. Что-то похожее на боль мелькнуло в них. Потом выражение стало жестким. — Мне понятно, что такая женщина, как ты, никогда не признается в одноразовом сексе в кабине грузовика. Правильно?

— У тебя получается, будто я сноб. Я совсем не такая.

— Той ночью ты и не была такой, леди. — Смех прозвучал горько, а голос внезапно охрип. — Фактически я чувствовал, что у меня в руках лежит полнокровная женщина. А потом обнаружил, что ты просто трусливая маленькая девчонка. Но — все о'кей. Ты была лучшей из всех, кто лежал подо мной.

— Ты не можешь быть таким жестоким. — Слезы наполнили глаза.

— Я дальнобойщик, дорогая. Мы все жестокие. Разве ты не слышала об этом?

Не выдержав колючести его глаз, Аманда отвернулась. Сидя спиной к Чейзу, она приложила Бартоломью к другой груди.

— Ну, так расскажи мне. — Он провел пальцем по ее позвоночнику поверх влажной ткани тонкой блузки из хлопка. Аманда вздрогнула. — Что привело тебя в Аризону? Проголодалась по любви дальнобойщика?

Аманда подавила гнев, чтобы снова не напугать сынишку.

— Будь у меня свободные руки, дала бы тебе пощечину за такое предположение, — бросила она через плечо.

— Так, значит, не по этой причине ты прилетела в такую даль? Ну конечно. Я всего лишь тупой водитель, поэтому не могу вообразить другой причины. Ты не нуждаешься в деньгах, и тебе не нужно мое имя. Так что еще тебе понадобилось, кроме моего тела?

— Ты прекратишь или нет? — прошипела Аманда.

— Послушай, ты, мисс Дрейк, и хорошенько послушай. Едва ты вышла из самолета с моим сыном на руках, как объявила, что все вокруг считают, будто его папа донор из банка спермы. Вот с той секунды ты потеряла право диктовать мне! А сейчас скажи, зачем ты приехала, и мы сбережем время — и твое, и мое. Тогда я посажу тебя на следующий самолет в Нью-Йорк и займусь своей жизнью.

Аманда пожала плечами. Если она думала, что он воспримет новость о сыне легко и цивилизованно, как сделали бы ее другие друзья-мужчины, то, увы, просчиталась. Что ж, в глубине души она знала, что ее ждет. Человек, умевший любить с такой полной самоотдачей, и ненавидеть будет так же. По-прежнему продолжая сидеть спиной к нему, Аманда глубоко вздохнула.

— Мне необходимо знать, есть ли в твоей семье наследственные болезни, кто чем болел из твоих предков. Случай с подругой убедил меня, что с моей стороны было бы безответственностью растить сына, не зная его генетической предрасположенности к какой-то опасной для жизни болезни.