Бастард Бога (Дилогия) - Матвеев Владимир - Страница 3

Так что вещи из натуральных материалов были довольно редки, дороги и позволить их мог себе не каждый гражданин, а тут целый антикварный уголок, более уместный музею, чем исследовательской лаборатории.

Ну и если уж зашла речь о Земле, то стоит отметить, что к настоящему времени в мире осталось только две полярные силы. Это Российская Империя и все остальные. Впрочем, так было всегда. Вот только полярность теперь сместилась к Империи. Именно ей принадлежало больше двух третей открытых и освоенных планет. И подход имперцев к освоению вновь открытых планет, кардинально отличался от методов других держав. То, что сейчас происходило в этой лаборатории, было одним из этапов освоения открытой недавно сорок второй планеты, на которой существовала разумная жизнь.

Висевший над входной створкой плоский фонарь, мигнул красным и, раскрываясь подобно створкам диафрагмы в старых фотоаппаратах, открылся проход, впуская в лабораторию высокого, подтянутого мужчину в черной военной форме.

– Господин генерал, сколько же можно вас ждать? – резко развернувшись от экрана, мужчина с рыжей копной волос бросился к входящему, широко разведя в стороны свои руки.

Увидев спешащего к нему ученого, военный тоже раскрыл руки для объятий, в которые вскоре и заключил своего давнишнего друга – профессора, академика, лауреата всевозможных премий, в том числе Нобелевки, автора сотни открытий, кучи изобретений и прочее, и прочее, и прочее – Смирнова Виктора Андреевича. Друга настолько давнишнего, что они уже скорее считали друг друга родственниками, чем просто друзьями. Потискав профа в своих крепких объятиях, генерал, наконец, взял его за плечи и, отстранив его на расстояние вытянутых рук, улыбнувшись, внимательно оглядел.

– А ты не изменился братишка, вот только пятен на твоем халате после нашей последней встречи стало больше. Ты вообще меняешь свою униформу?

– Да, на сало и картошку. Такие вроде у вас у солдафонов шутки приняты? – ответил ученый.

– Фи, милейший, мы, дворяне-офицеры – честь и совесть Империи – притворно поморщившись, начал генерал, но Смирнов его перебил.

– Знаю, знаю. Белая кость, голубая кровь и так далее. А вот по мне так вы все поручики Ржевские, то есть пьяницы, дебоширы и бабники…

– А так же опора трона – закончил военный, и друзья весело рассмеялись.

– Как же я рад тебя видеть Володь – еще раз обняв генерала проговорил проф – пойдем, присядем, с делами попозже.

– Согласен – поддержал его военный.

Друзья направились к уголку релаксации, как называл его Смирнов, где и устроились с комфортом в мягких креслах.

– Подожди секунду – поднял руку генерал, когда увидел, что проф собирается завалить его кучей вопросов. Затем поднес к лицу левую руку и негромко проговорил в манжету форменного кителя – Сережа, заноси.

Входная створка снова открылась, и в лабораторию вошел молодой капитан, неся в руках небольшой саквояж. Поставив его рядом с генералом, он молча замер в двух шагах от кресла, дожидаясь дальнейших распоряжений своего шефа.

– До утра свободен, но чтобы утром был как корнишон – посмотрел на капитана его начальник.

– Господин генерал! – попытался возмутиться подчиненный.

– Иди, мы поняли друг друга – улыбнулся генерал.

Щелкнув каблуками, капитан развернулся, пряча улыбку в аккуратных темных усиках, и уже через пару секунд друзья снова остались вдвоем.

– Новый ординарец? – кивнув на входную створку, спросил Смирнов.

– Угу – промычал генерал, который в это самое время с головой зарылся в саквояж. Вскоре из дорожной сумки на полированную поверхность столика стали водружаться различные баночки, кулечки и сверточки.

– А где прежний? Как там его, Каменский-Бутурлин кажется?

– Выгнал к чертям – разогнулся генерал и поставил на стол литровую бутылку с бело-красно-золотой этикеткой, наполненную прозрачной жидкостью, завершая, таким образом, хаотический натюрморт, образовавшийся на столешнице.

– Что так?

– Понимаешь Вить, большое количество достойных и образованных предков, еще не гарантия того, что их потомок будет им соответствовать. Его потолок взвод космодесантников, даже на роту он не тянет. А здесь штабная работа, объем информации колоссальный, ну не тянет он этот воз. А вот кости ломать у него получается на удивление здорово, причем не себе, а другим.

– А его многочисленные родственники? Наживешь врагов на ровном месте.

– Не надо меня пугать врагами. У меня их воз и маленькая тележка. – неожиданно разъярился генерал. Нет, он не кричал и не бил кулаком по столу, но слова он произносил так, словно вбивал гвозди в крышки своих недоброжелателей. – Я служу прежде всего Империи. Каждый человек, а сейчас более актуально говорить каждый разумный, должен приносить государству пользу. Не будет академик Смирнов командовать космическим флотом, так же как генерал-полковник Романов Владимир Николаевич никогда не будет совать свой нос в генную инженерию и давать советы ученым, потому что ни хрена в этом не понимает. А тут устроили сынка в теплое местечко, как им думается, а тот сидит ровно, и, как говорит мой старший сын, не жужжит. А надо не только жужжать, надо и лапками перебирать и не просто перебирать, а чтобы польза от этого была.

Генерал Романов замолчал, откинувшись на спинку кресла. Видимо такой разговор был для него уже не впервые.

– Я просто о тебе и детях беспокоюсь – после небольшой паузы, проговорил проф.

– Да нормально все Вить – успокоившись, нормальным голосом сказал генерал – И глава рода Каменских-Бутурлиных тоже все понял. Тимофеич старый, преданный Империи служака, поэтому так и сказал, что ты Владимир Николаевич сделал все правильно. А этот обалдуй, если не хочет работать головой, пусть работает руками, а там или грудь в крестах или голова в кустах. И парень сам, кажется это понял. Во всяком случае, как мне говорили авторитет у десантников завоевал с первых дней. Особенно после случая, когда они с нашими заклятыми друзьями схлестнулись. Представляешь взяли на абордаж корабль и морду всем набили. Кстати, грудь его первым крестом уже обзавелась.

– Ну и ладно – вконец успокоился ученый. А затем, потирая ладони, посмотрел на заставленный стол – Ну-ка, ну-ка, что у нас здесь?

Но по уже протянутой к бутылке руке, быстро хлопнула ладонь генерала.

– Так спокойнее. Презентацию проводит даритель – и, перебирая упаковки, начал декламировать – Варенье: малиновое, из черной смородины, из крыжовника. Буженина, домашняя колбаса, сало соленое, сало копченое, рулька копчено-вареная. Маринады: чеснок, огурчики, помидорчики, опята. Капустка квашеная и заключительным аккордом водка "Столичная" экспортная, дата производства 1973 год. И все это НА-ТУ-РА-ЛЬ-НОЕ.

Ученый, замерший и только глотавший слюни во время презентации генерала, наконец, поднял голову и произнес:

– Натуральное?

– Давай сначала по маленькой, а потом я расскажу.

Водка, судя по всему, находилась в небольшом криоконтейнере, потому что только сейчас проф заметил, как стекло покрывается инеем. Решительно скрутив пробку, генерал стал наливать тягучую, похожую по вязкости на кисель, жидкость в две серебряные рюмки, которые были извлечены из недр саквояжа, как и две, тоже серебряные, вилки. Наколов ими два огурчика, одну он протянул Смирнову, затем вручил ему рюмку:

– За встречу – емкости соприкоснулись с легким звоном и, закинув головы, друзья синхронно отправили их содержимое себе в рот, после чего застыли, прислушиваясь к тому, как обжигающая холодная жидкость проскальзывает по пищеводу, оставляя за собой теплый след, а потом взрывается в желудке, распространяя от эпицентра горячие волны. После этого они все также синхронно захрумкали маленькими огурчиками.

– Володь, это что-то с чем-то – наконец, произнес ученый.

– А я тебе что говорю – улыбнулся генерал. – А теперь слушай сказку, которая на самом деле быль. Как тебе известно, мой старший, Виктор свет Владимирович не пошел по пути славных предков и не примерил на себя военный китель. Вместо этого занялся бизнесом и, надо сказать, довольно успешно. Это еще раз говорит о том, что каждый должен быть на своем месте. Но речь не об этом. Пять лет назад он зарылся с головой в архивы, то была очередная попытка раскопать наши корни.