Одинокие в толпе - Томсинов Антон - Страница 68

Ах, как же мы были молоды! И с замиранием сердца слушали учителя в строгом чёрном костюме, постепенно открывавшего нам беспредельность возможностей наших имплантантов... Ты учил нас, Накиро, владеть той силой, которая в нас самих!..

Учитель, никогда не говоривший «Привет!» и никогда не прощавшийся с нами, будто всегда незримо присутствовавший рядом, готовый в любой момент прийти на ПОМОЩЬ...

Учитель, часами медитирующий перед экраном, на котором горят звёзды, светившие тебе в детстве. Звёзды Японии...

Летняя ночь.

В лунных бликах вдаль улетает

Эхо моих шагов...

Твои хайку въелись в нашу память. Я в своё время долго отучал себя от привычки каждый эпизод жизни связывать с каким-нибудь трёхстишием. Отучил не до конца.

– Как дела? Как ваша жизнь в большом беспокойном мире? – спрашивает Накиро.

– Всё по-прежнему. Люди, как всегда, неторопливы, а ночь, как всегда, восхитительна, – отвечает Антей, проходя между пустыми партами и проводя рукой по клавиатурам учебных компьютеров...

Много пришлось потрудиться Накиро, прежде чем мы отбросили клавиатуры, как выздоровевший отбрасывает костыли. Чего это стоило ему – не знают ученики. Как не знают и того, что сам он решился на операцию аж в двадцать пять лет и работал, как проклятый, осваивая возможности платы, а в таком возрасте это нечеловечески сложно. И у него не было учителей.

Мудрый учится на своих ошибках.

Ученый – на чужих...

– Вы надолго? – спрашивает Накиро.

– Не знаю, – чистосердечно отвечает Антей. – Как получится. Я приехал в качестве обвиняемого на Трибунал.

– Рассказывай!..

Антей садится против Накиро и повествует обо всём, а я смотрю в звёздное небо на экране.

Как можно не отрываться от него часами?

Очень просто.

Главное – расслабиться. Думать об одной из звёзд. Тогда почувствуешь всю бездонность космоса. Вселенная вдруг перестаёт вертеться вокруг тебя одного. И ты становишься частичкой обшей гармонии. Даже если умрёшь – ничего не изменится. Просто наступит уютное Ничто.

Медленное дыхание... успокоение... Думать о звезде...

Нервные окончания мягко покидают тело, и под ногами ты ощущаешь поверхность далёкой планеты, твои волосы треплет ветер, которому сто тысяч миллионов лет...

– ...Но я не боюсь трибунала, ты знаешь, – заканчивает говорить Антей.

– Да, я знаю, – отвечает Накиро. Бесстрастный взор и еле уловимая гордость в голосе. Он хорошо нас воспитал.

– Вам пора на ужин. Там вы сможете встретиться сразу со всеми, с кем захотите. Я обязательно буду присутствовать на Трибунале. Попрошу все материалы дела и изучу их.

– Пойдём ужинать вместе, учитель?

– Нет. Сегодня я не чувствую потребности в еде...

В обшей столовой собираются не все. Некоторые берут еду в свою комнату, кто-то ужинает в компании друзей. Но в зале всё равно достаточно людно. Примерно две сотни человек.

Мы устроились за столом с Олегом и Арсением. Олег – наш одногодок, мы вместе учились. Он решил вернуться в Клан после трёх лет пребывания на поверхности. Теперь занимается тестированием нового оборудования. Наше объединение с Пауками добавило ему работы. Мы, Нейроманты, всегда славились аппаратным обеспечением. Всякие платы, харды, мониторы, имплантанты... В общем, техника и электроника... А Пауки – непревзойдённые мастера обеспечения программного. Они всегда старались выжать максимум из самой обычной техники, которой обладали. Интенсивный путь развития – в отличие от нашего, экстенсивного... Теперь Пауки пишут свои гениальные программы для наших не менее гениальных компьютеров. Возможности растут в геометрической прогрессии.

Олег идеально подходит для своей нынешней работы. В ней необходимы аккуратность, возведённая в ранг священного ритуала, точность и неземное спокойствие. Там, где Митер, к примеру, запустил бы неработающую железяку в стену, Олег сядет и будет долго думать, проверяя один за другим множество вариантов, пока не выяснит всё досконально и не получит результат.

За ужином Олег рассказывает нам смешные случаи, связанные с его нынешней профессией. Это похоже на тест интеллекта: никто, кроме кланеров, его термины и шутки не поймёт – слишком специфичны.

Что же касается Арсения... Держите его четверо, когда он начинает говорить! Мозг у него развит до умопомрачения: Арсений может писать на компе программу, одновременно подкалывая, веселя и выводя из себя половину рабочей группы. Причём программы ему поручают такие, которые даже от Нейроманта требуют полной концентрации и десятикратной проверки каждого действия! А Арсению хоть бы хны. На экране строчки кода так и мелькают, хотя его рот не закрывается ни на миг. Вот и во время еды он умудряется говорить без умолку, хотя ест за троих.

Антей веселится вполне искренне, слушая обоих, и демонстрирует отменный аппетит. Я просто поражаюсь: через день Трибунал, а он – будто отъедается напоследок!

Впрочем, кто бы говорил... Сам-то я насчёт покушать вкусно и много тоже не промах!..

Концовку ужина подпортил Калисто, который подошёл и подсел без приглашения.

Он экзекутор. Длинная грива белых волос. Большие глаза и громкий смех... Неудивительно, что Антей его на дух не переносит.

Правда, Калисто уверен в обратном: Антей ещё никогда и никому не показал свою неприязнь – разве что в шутку. Лично я плохо скрываю своё отношение к другим людям. Глядя, как Антей находит общий язык с любым человеком, могу только аплодировать и завидовать по-доброму.

С приходом Калисто разговор в основном завязался между ним и Арсением, которого заставить замолчать невозможно. Мы с Антеем наскоро доели, откланялись и ушли от этого экзекутора.

Нет, какой же я, всё-таки, витиеватый! Конечно, не кланялись мы никому, а просто встали, попрощались и ушли.

Что-то тянет меня в последнее время на образную речь и ненужный словесный хлам!

Утро. После завтрака сидим у Антея и ждём прихода экзекуторов: через двадцать минут – первое судебное заседание из двух.

– Ты выглядишь так, словно это тебя поведут на Трибунал, – вдруг говорит Антей.

– С чего ты взял?

– В зеркало погляди. Ты как будто с жизнью прощаешься!

– Если бы это было правдой, то я бы уже бегал и занимал у всех деньги!

Всё же смотрю в зеркало. Да, видок действительно... не очень...

– Ты что-то слишком спокоен перед Трибуналом!

В руках Антея, как живая, изгибается серебристая металлическая змея.

– А я уверен, что меня оправдают.

– Ты всегда был чересчур самоуверенным. Когда-нибудь это тебя погубит!

– Возможно. Вообще-то я не имею привычки недооценивать чужие силы. Однако и свои возможности знаю до самого их предела.

– Накиро нас учил, что предела человеческим возможностям нет.

– Он имел в виду абстракцию. А в каждый конкретный момент у каждого человека свой порог возможностей. К примеру, если не спишь три дня, то, естественно, и физических и психических сил куда меньше, чем когда отдохнёшь... А всё-таки ты выглядишь, как будто готовишься умереть. Ничего странного за собой не замечал?

Пожимаю плечами. Не слишком уверенно.

– Ну... разве что сны опять стали сниться? Они, конечно, всегда и всем снятся, но я имею в виду то, что помню их дольше пяти минут после пробуждения.

Антей сочувствующе кивает головой, но не успевает ничего сказать.

Звенит звонок. Антей открывает дверь: на пороге Дуглас и ещё один экзекутор – рослый парень с прямыми чёрными волосами до плеч.

– Привет, – говорит Дуглас. – Я вижу, вы уже готовы. Антей, я проведу тебя к судьям, а тебе, Анри, придётся отправиться с Маркусом: Серж хочет тебя видеть.

– Но ведь сейчас Трибунал! Неужели мне нельзя присутствовать на заседании?

– Серж просил быть без промедления.

Киваю и выхожу в коридор. Мы с Антеем обмениваемся взглядами и расходимся в разные стороны – каждый за своим проводником.