Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 2 - Томпсон Джон - Страница 92

Шериф покачал головой. — Так… Лиланд, скажи, пожалуйста, что ты там делал, в госпитале?..

Палмер, не поворачивая головы, ответил:

Искал одного человека… Шериф слегка прищурился. — Какого же человека?..

Лиланд, глядя перед собой, с отрешенным видом ответил Трумену:— Убийцу моей дочери… — Лиланд, ты знал имя и фамилию этого человека? — продолжил Гарри.

Лиланд едва заметно кивнул. — Да… Знал. Его звали Жак Рено, это владелец «Дома у дороги» и крупье казино в «Одноглазом Джеке».

Шериф наклонил голову в знак согласия. — Это нам и так хорошо известно… Лиланд, а теперь ответь — ты убил того человека?..

Неожиданно на глаза мистера Палмера навернулись слезы. — Да, — внезапно воскликнул он истерически, — да, да, да, я убил его, и будь моя воля, я убил бы его еще два, три, десять, пятнадцать, сто раз!.. Да, да, это я убил Рено!..

Шериф сделал Лиланду успокаивающий знак. — Тихо, тихо… Лиланд, — сказал он, стараясь вложить в голос максимально мягкие интонации, — Лиланд, мы, все тут сидящие, — шериф, описав рукой полукруг, указал в сторону Купера и Хайвера, — мы все, Лиланд, прекрасно понимаем твое состояние… Не думай, — добавил шериф, немного помолчав, — не думай, что только один ты знаешь, что такое утрата…

Лиланд поднял на Гарри полные слез глаза. — Ты не понимаешь… — по щекам Лиланда текли слезы, но он не замечал этого, — не понимаешь, Гарри, что такое ощущение полной безвозвратности… Что такое пустота, которая копится, копится, копится у тебя внутри… Гарри, у тебя никогда не было дочери, — Лиланд громко всхлипнул, — ты не понимаешь, что значит растить ее, лелеять, связывать с ней все надежды жизни… Чтобы потом ее так вот, запросто, закопали в землю. Гарри, ты не понимаешь, — продолжил Лиланд очень взволнованным голосом, — чем была для меня моя Лора… Она была для меня всем. А что осталось теперь? Я уже стар, я понимаю, что впереди мне не на что надеяться… Я не жду ничего хорошего от будущего, Гарри, — Лиланд отер рукавом бежавшие по лицу слезы. — Гарри, я действительно убил этого гнусного выродка, я и не думаю скрывать этого… И если я о чем-нибудь и сожалею, то лишь о том, что этот подонок, убийца, который, к тому же, надругался над моей несчастной девочкой, принял слишком легкую смерть — Гарри понимал, что во время этого монолога останавливать Палмера бессмысленно — было очевидно, что адвокат находится на грани нервного срыва, и любое невпопад сказанное слово может привести к самым неожиданным результатам.

Дождавшись, пока Лиланд выговорится, шериф, покачав головой, произнес:— Хорошо. Ответь мне тогда, почему ты посчитал, что Лору убил именно Жак Рено, а не кто-нибудь другой?

Палмер, закрыв лицо руками, едва слышно произнес в ответ:— Ты же сам мне об этом сказал… Помнишь — тут, в участке… Я еще спросил, правда ли, что полиция задержала убийцу моей дочери, а ты…

Шериф мягко перебил задержанного:— Ну, положим, я тебе этого не говорил… Я тогда сказал, что Рено всего лишь подозревается в убийстве, не так ли?.. Помнится, Лиланд, мы тогда с тобой еще беседовали о презумпции невиновности… И ты со мной согласился. Знаешь, в тот момент я бы ни за что не подумал, что ты, человек, которого я всегда глубоко и искренне уважал, способен на убийство…

Лиланд всхлипнул. — Я и сам тогда об этом не думал… Все произошло как-то само по себе, будто бы я действовал по чужой воле… Я не готовился к этому специально.

Неожиданно из-за спины Палмера послышался голос Купера:— А как же перчатки — насколько я понимаю, обычно их надевают, чтобы не оставлять отпечатков пальцев на месте преступления?.. — Перчатки, — механически повторил Лиланд, — да, перчатки… — он слегка передернул плечами. — Перчатки… Вообще-то, я даже и не помню, в перчатках ли я был или забыл их снять… Впрочем, — устало махнул он рукой, — какое это теперь играет значение… — Никакого, — согласился Купер,

Шериф, поднявшись из-за стола, принялся ходить по кабинету. — Лиланд, — наконец произнес он, — Лиланд, все-таки тебе не следовало бы этого делать… — походив несколько минут по кабинету, Трумен уселся на прежнее место. — Теперь вот что: твои родственники обратились ко мне с просьбой об освобождении под залог…

Палмер, казалось, никак не прореагировал на это сообщение. — …конечно, окончательное решение — не за мной, но мне кажется, что эта просьба очень скоро будет удовлетворена.

Лиланд как-то вяло пожал плечами, всем своим видом демонстрируя полнейшее безразличие к своему возможному освобождению.

Резко поднявшись из-за стола, Трумен сказал:— А пока, извини, тебе придется несколько часов провести в каталажке… Если хочешь, — поспешно добавил он, — я распоряжусь, чтобы тебя кормили принесенным из дому… Если, конечно, хочешь…

Когда полицейский препроводил задержанного из кабинета, Уильям Хайвер, обернувшись к Куперу, осторожно произнес:— Мне кажется, тут необходимо освидетельствование опытного психиатра… В любом случае, Лиланд вполне может быть признан душевнобольным… — Купер, уловив в голосе доктора оправдание поступка адвоката, едва заметно поморщился. — Мне кажется… Я просто уверен, что этот несчастный совершил убийство, будучи в состоянии полнейшей невменяемости…

Купер холодно кивнул. — Возможно… Впрочем, пока рано загадывать. Это будет решаться на суде…

Доктор, тяжело вздохнув, добавил:— Хотя… Будь я на его месте, не знаю, не поступил бы я подобным образом…

Купер с нескрываемым удивлением посмотрел на доктора Хайвера.

Тот, отведя глаза, произнес:— Я могу сказать только одно: родители не должны хоронить своих детей…

Купер довольно резко оборвал доктора:— Вы что, хотите сказать, что оправдываете это убийство? — вскочив, Дэйл принялся нервно мерять кабинет шерифа шагами. — Вы, доктор Хайвер, хотите сказать, что самосуд — нормальное явление?..

Не попрощавшись, Купер вышел из кабинета, хлопнув на прощанье дверью…

Трумен, которому не хотелось портить отношение ни с доктором Хайвером, ни с Дэйлом, сделал рукой успокаивающий жест. — Не надо горячиться, Уильям… Все нормально. Я понимаю тебя, но и ты должен понять Дэйла: у него на этот счет есть свои соображения, свои принципы…

Доктор Уильям, поднявшись со своего места, направился к дверям. — У всех свои принципы, — сказал он Трумену на прощанье.

Уильям Хайвер уже выхолил из полицейского участка, когда услыхал сзади знакомый голос:

— Доктор!..

Он обернулся — навстречу спешил Энди Брендон.

Хайвер почему-то всегда симпатизировал этому заместителю шерифа — он и сам не мог ответить, чем именно сентиментальный полицейский ему нравится. Доктор при виде Брендона заулыбался. — Ну, привет…

После недавней беседы с Купером и допроса Лиланда Хайвер находился в очень тяжелом расположении духа, и предстоящая беседа с Энди обещала, как и всегда, некоторую разрядку.

Подойдя поближе, Брендон протянул руку. — Здравствуйте… — Ну, как твои дела?..

По виду Брендона можно было сразу же догадаться, что он хочет о чем-то посоветоваться с доктором, однако предмет предстоящего разговора не совсем обычный — во всяком случае, заместитель шерифа заметно колебался, начать ли ему рассказ о своих делах или нет… — Так… — Энди неопределенно пожал плечами. Сконфуженный вид Брендона свидетельствовал, что дела его далеко не блестящи. — Ладно, что там еще у тебя — давай, выкладывай!.. — сказал Уильям.

Брендои, осмотревшись по сторонам, чтобы убедиться, что его слова никто не сможет подслушать, наклонился к уху доктора и прошептал:— Я хотел бы с вами еще раз посоветоваться о своем анализе…

Уильям изобразил па своем лице максимум внимания. — Что, ж, Энди, я тебя слушаю…

Вид у заместителя шерифа был весьма сконфуженный. — Мне сказали, что по результатам того анализа я не могу иметь детей, — застенчиво сказал он, — но я хотел бы попробовать еще разок — Уильям не понял. — Что еще разок попробовать?

Брендон, переминаясь с ноги на ногу, застенчиво произнес:— Сдать анализ…

Хайвер пожал плечами, как бы говоря: «Хочешь сделать это еще один раз — пожалуйста…». Брендон продолжил:— Доктор, я выполняю все ваши предписания, я вот уже четвертый день ношу боксерские трусы… — голос Энди приобрел умоляющие интонации. — Доктор, пожалуйста, дайте мне еще один шанс…