Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1 - Томпсон Джон - Страница 53

Первым обратил на себя внимание двадцатисемилетний Джонни Хорн. Он стоял в наброшенном на плечи длинном сером пальто. Его длинные черные волосы развевались на ветру. Он часто моргал глазами, казалось, что он вот-вот заплачет или громко чихнет.

Временами на его губах появлялась злая сумасшедшая улыбка, и тогда отец прикасался к руке сына, как бы одергивая его. Парень сразу же менял выражение лица, уголки рта опускались. Казалось, что этот высокий молодой человек по возрасту уже мужчина вот-вот зарыдает и бросится в разверстую могилу.

Также среди самых близких семье Палмеров стояли шериф Гарри Трумен и специальный агент ФБР, Дэйл Купер. Они тоже внимательно всматривались в лица пришедших, как бы пытаясь догадаться, кто же, кто посмел прервать молодую жизнь Лоры Палмер.

Взгляд специального агента ФБР Дэйла Купера встретился со взглядом Одри. Девушка едва заметно улыбнулась краешком губ. Он ответил ей такой же легкой улыбкой. Одри опустила глаза.

Боб Таундеш, казалось, не обращал внимания ни на кого. Казалось, он полностью ушел в себя и сосредоточенно над чем-то размышляет, лишь изредка поглядывая на выложенную плитками дорожку, ведущую к могиле.

Священник читал слова молитвы монотонным голосом. Казалось, что он говорит тихо, но его слова доходили до всех присутствующих. Их не мог заглушить ни шквальный ветер, обрушившийся в этот день на Твин Пикс, ни шум елей, ни скрипения их стволов, ни стук их сучьев.

Священник читал, а все молча слушали, внимая каждому его слову:

— Я семь воскресение, я есть жизнь. Тот, кто верит в меня, даже если умрет, все равно будет жить. Тот, кто живет и верит в меня, не умрет никогда. Ибо никто из нас не живет ради себя, и никто из людей не умирает ради себя.

Шумели ели, завывал ветер, озеро покрылось рябью свинцово-серых волн. —Ибо, если мы живы — мы живем ради Господа. Если мы умираем — мы умираем ради Господа. Поэтому живем мы или умираем — мы все равно принадлежим Господу. Благословенны будут те, кто умер ради Господа.

Дэйл Купер смотрел на могильные надгробия, и слова проникали прямо в его сердце.

— Они смогут отдохнуть от трудов своих.

«А смогу ли я отдохнуть когда-нибудь и где-нибудь?» — подумал Дэйл.

— Давайте же помолимся. О, Господи, пожалуйста, прими к себе это дитя, Лору в свое небесное царство. Ради сына Твоего — Иисуса Христа, ради Тебя и ради Святого Духа. Один Бог, отныне и навсегда.

Все присутствующие опустили головы, застыв в молчании. Священник распростер над ними руки и, перекрывая шум ветра, принялся говорить:

— Я крестил Лору Палмер. Я воспитывал ее, учил ее в воскресной школе. И как все вы я полюбил ее, как мы не любим упрямых, дерзких. Лора была умной, красивой, очаровательной, но, прежде всего, по-моему, Лора была нетерпеливой. Она не могла дождаться, когда же начнется ее жизнь.

От справедливых слов священника лицо Сарры Палмер побледнело, губы дрогнули.

— Когда наконец, мир будет соответствовать ее мечтаниям? Лора часто говорила, что я слишком долго говорю, но сегодня я этой ошибки не совершу. Давайте просто скажем, — священник задумался. — Я любил ее, и я буду помнить ее до конца своих дней.

При последних словах пожилого священника у многих из присутствующих на глаза навернулись слезы.

Донна краешком чистого носового платка промокнула глаза, боясь размазать тушь.

За стеклами очков двоюродной сестры Лоры Мэдлин не было видно слез, но девушка резко вздрагивала.

Никто из присутствующих не заметил, как во время молитвы по кладбищу неспешно, глядя себе под ноги, подошел к толпе, провожающих Лору в последний путь, Джозеф.

Он был одет в черную кожаную куртку, в яркую клетчатую ковбойскую рубашку, потертые джинсы и высокие черные сапоги на толстой подошве.

Казалось, что похороны пройдут тихо, спокойно и умиротворенно.

Но все испортил пронзительный крик Джонни Хорна. После слов священника он пронзительно закричал:

— Аминь! Аминь! Аминь!

Священник поднял голову от закрытого гроба, взглянул на Джонни и тут же нашелся:

— Спасибо, Джонни, спасибо!

Но в это время Бенжамин Хори уже одергивал своего сына, пытаясь успокоить. А тот открывал рот и хотел вновь крикнуть.

Но закричал не Джонни, а Роберт Таундеш. Он бросился, расталкивая толпу по краю могилы, к Джозефу, стоящему в отдалении у заброшенной могилы.

— Аминь! Аминь! — громко орал Роберт.

Все встрепенулись и повернулись на крик. Спокойствие было разрушено страстным и нервным возгласом.

— Чего вы все ждете? — кричал Бобби, — мне просто тошно смотреть на вас.

— Что с ним такое?

— Боже!

— Да он с ума сошел.

— Успокойте кто-нибудь его.

— Держите!

— Он его убьет.

— Меня тошнит от ваших постных и кислых рож. Вы все лицемеры, настоящие лицемеры и предатели!

— Роберт, замолчи!

— Успокойся!

— Просто ужас.

— Какой скандал!

— Это же похороны, а не дискотека.

— Мне тошно на вас смотреть! — Боб высоко вскидывал руки, произнося свою речь. — Вы все знали, что Лора попала в беду, но мы все, все без исключения ничего, ничего не сделали, чтобы помочь ей и спасти.

В толпе произошло замешательство. Спокойствие сохраняли только Дэйл Купер и шериф.

— А сейчас, вы хотите узнать, кто убил Лору?! Кто ее убил, почему ее не стало?

Все сжались и с нескрываемым интересом посмотрели на Роберта, надеясь, что сейчас он произнесет имя убийцы.

— Мы все ее убили, — пытаясь подавить рыдания, кричал Роберт, — и все ваши красивые слова не вернут ее. Так что не надо молиться. Это бессмысленное занятие.

Священник сокрушенно кивал головой.

И вновь Роберт увидел Джозефа. Он перепрыгнул через могилу и расталкивая присутствующих, бросился па него.

Агент ФБР Дэйл Купер и шериф кинулись наперерез. И они едва успели схватить разъяренного Роберта и остановить Джозефа, который тоже рванулся навстречу.

— Ты покойник, Джозеф! Ты труп, запомни это! — вырываясь из сильных мужских рук, кричал Роберт. — Покойник! Труп! Труп! Труп! Запомни!

— Хватит, Бобби! Остановись! — шериф и Купер пытались оттащить Джозефа от Роберта.

Большой Эд стал между Робертом и своим племянником.

Первым пришел в себя Джозеф. Он перестал сопротивляться и вырываться из рук Эда. Низко склонил голову, и на его скулах заходили желваки. Он исподлобья смотрел на разъяренного Роберта, пытающегося вырваться, но ничего не говорил.

Лиланд Палмер едва сдерживал рыдания, которые буквально рвались из него. Наконец, он посмотрел на парней, и его лицо исказила гримаса боли. Он пошатнулся и бросился на гроб своей дочери, который уже был помещен над ямой.

Гроб покачнулся, блоки заскрежетали, и он медленно с телом Лиланда на крышке среди живых цветов начал опускаться в могилу.

Присутствующие опешили. Только агент Дэйл Купер успел броситься к могиле и ухватить за ворот пиджака отца Лоры.

— Девочка моя! Не уходи! — громко кричал мужчина.

Но ворот пиджака сильно передавил его горло, и вместо слов послышалось хрипение и бульканье. Боясь, что Лиланд может задохнуться, Дэйл разжал руки. И мистер Палмер вновь закричал:

— Лора! Лора! Девочка моя! А гроб в это время то опускался на дно могилы, то поднимался из нее.

Рабочие с силой крутили ручки, пытаясь остановить это безумное кощунственное движение гроба.

— Лиланд! Лиланд! — кричала миссис Палмер.

— Давай поднимай скорей! — кричал кто-то из присутствующих, — крути сильнее ручку.

— Поднимай гроб!

— Что вы там уснули, да поднимайте же гроб!

— Держите!

— Поднимайте!

— Мистер Палмер!

— Лора! Доченька моя!

Скрипели блоки машины для опускания гроба в могилу. Визжали натянутые стальные тросы. Гроб вновь опускался на дно могилы. Миссис Палмер упала на колени и заглянула вглубь ямы. Там на крышке гроба, раскинув руки и ноги, лежал ее муж и кричал:

— Лора! Доченька моя, вернись!

Гроб медленно начал выплывать.