Твин Пикс: Расследование убийства. Книга 1 - Томпсон Джон - Страница 48

— Подожди, всему должно прийти свое время.

И Леди-С-Поленом принялась баюкать свою деревяшку.

Глава 15

Роберт Таундеш решает нарушить один из самых страшных запретов в доме своего отца. — Таундеш-старший считает, что занятия футболом могут вывести Роберта на правильный путь в жизни. — Бобби держит руку над огнем зажигалки. Испытание силы воли проходит вполне успешно. — Вновь ссора с отцом. — Их примиряет только появление миссис Таундеш. — Вся семья молится.

В доме Таундешей было непривычно тихо. Даже разговорчивый мистер Таундеш в день похорон Лоры Палмер старался не доставать своего сына нравоучениями и наставлениями.

Миссис Таундеш и в обычные дни была не особо разговорчива. Она лишь смотрела на своего сына, сокрушенно качала головой, убиваясь, что он вырос такой непутевый.

Бобби уже оделся в траурный черный костюм и вышел в гостиную. Ни матери, ни отца еще не было. Они одевались у себя в спальне, готовясь идти на похороны. Бобби достал сигарету, прикурил и остановился возле распятия. Он потянулся, широко расставив руки в стороны. Полы его незастегнутого пиджака разошлись. Он так и стоял глубоко прогнувшись.

За этим занятием его и застал отец. На мистере Таундеше был неизменный военный мундир с орденскими планками на левой стороне груди.

Отец застыл в изумлении. Вот такого нахальства от сына он никак не ожидал. Стоять перед распятием с сигаретой в зубах и потягиваться — это было уже верхом нахальства.

— Эй, Бобби, — только и нашелся что сказать мистер Таундеш.

Бобби тут же вздрогнул. Но он словно не услышал направленные к нему слова отца. Он быстренько спрятал сигарету в кулак и словно в отчаянии обхватил голову руками, упал на колени перед распятием, притворившись, что усердно молится. Отец на минуту задумался: может, и в самом деле сын так убит горем, что не понимает, что делает? «А может, мне показалось?»

На всякий случай он решил сразу не выяснять отношения, а приблизился к сыну и остановился в паре шагов от него. Но все-таки нос некурящего мистера Таундеша уловил запах табачного дыма.

— Роберт, — строго сказал отец, — я думаю, нам с тобой сегодня вновь придется обсуждать вечную тему.

Роберт поднялся с коленей, отряхнул брюки и немного зло, но все-таки боязливо ответил отцу:

— Папа, неужели ты собираешься в такой день, в день похорон Лоры Палмер обсуждать проблему с сигаретами. Ты же понимаешь, я очень взволнован, я не могу сдержать себя, и поэтому закурил.

— Роберт, нужно быть пунктуальным во всем и последовательным. Это поганая привычка — курить, недостойная цивилизованного человека, к тому же, капитана футбольной команды школы. Может быть, это единственное, в чем ты добился большого успеха, и это то, что сможет вывести тебя на светлый путь жизни. Так что погаси сигарету.

Бобби немного колебался. Наконец, он загасил сигарету о подошву ботинка.

Отец, удовлетворенный, с благодарностью посмотрел на сына. Ему и в самом деле не хотелось ссориться в такой торжественный день.

Отец и сын сели за стол. Бобби крутил в руках потушенный окурок, не зная, куда его пристроить. Отец с важным видом сидел рядом и вещал:

— Похороны — это всегда ужасно, ты слышишь меня, Бобби?

Бобби повернулся к отцу.

— Так вот, похороны — это ужасная вещь. Мне приходилось бывать на многих, может быть даже, на слишком многих. Да ты не слушаешь меня, Роберт!

— Отец, я слушаю тебя внимательно, я всегда вслушиваюсь в твои слова и нахожу в них много полезного.

— Так вот, на войне люди умирают очень часто и как правило, очень молодыми, обычно такими, как ты.

— Да, совершенно верно, — сказал Бобби, — Лора тоже умерла, и тоже очень рано, совсем такой, как я.

— И у нас, Роберт, есть ответственность перед умершими. Ответственность, — отец наставительно поднял вверх палец, — это один из столпов нашего общества.

Роберт щелкал затвором зажигалки и желтоватый язычок пламени то вспыхивал, то угасал. Это начало раздражать отца. Он взял и отнял у сына зажигалку.

— Тебе, Роберт, она не понадобится, потому что ты бросаешь курить.

— Отец, лучше верни зажигалку мне. Это будет унизительно, если ты заставишь бросить меня. Лучше я брошу сам курить.

Отец заколебался. И тогда Бобби выложил козырную карту:

— К тому же, это подарок Лоры.

Отец неохотно пододвинул зажигалку по столу к сыну. Тот сжал ее в кулаке.

— Твои поступки, сын, должны быть направлены на то, чтобы увеличить количество добра в мире. И вот тогда, когда каждый будет вести себя так, чтобы приумножать добро, а не зло, мир станет светлым и прекрасным.

Отец вскинул голову и посмотрел на идеально чистый выбеленный потолок.

— А что такое добро? Ты-то хоть знаешь, отец? — спросил Роберт.

— Добро очень важно для тех, кто уже находится в земле. Это нужно для умерших, Роберт. Не столько для живых, сколько для умерших.

— Добро для умерших? — удивился Роберт.

— Разве я сказал для умерших? — переспросил отец.

— Да.

— Конечно, добро нужно живым, умершим уже все равно.

— Ты считаешь, отец, что у меня нет силы воли? Что я не могу бросить курить? — сказал Роберт, поставил на стол зажигалку, щелкнул затвором.

Взвился вверх желтый язычок пламени. Роберт отдернул рукав пиджака и завел ладонь, остановив ее прямо над пульсирующим язычком пламени.

— Я понимаю, как тебе больно, — непонятно было, говорит ли отец о боли от огня или о боли от потери Лоры, — но ты научишься терять близких, научишься переживать боль. И тогда ты станешь настоящим человеком. Ведь умение переносить боль, невзгоды и несчастья отличают человека от животного. Животные не замечают смерти, — продолжал свою спорную мысль отец. — Я понимаю, Роберт, что сейчас тебе не хочется начинать со мной серьезный настоящий разговор об умных вещах. У нас снова с тобой в разговоре наступил пат. Как в шахматах. Но все-таки, Роберт, это неважно, когда начать такой разговор. Он никогда не сможет кончиться. Об этом можно говорить вечно.

Роберт пропускал слова отца мимо ушей. Все его мысли и изречения были давно знакомы Роберту. Он сосредоточенно держал руку над огнем, морщась от боли.

— Я обязан, Роберт, привить тебе определенную мудрость. Это иногда единственное в жизни, что ты можешь сделать для другого человека. Ведь деньги можно израсходовать и только мудрость всегда остается вместе с тобой. Ты делишься ею с другими и, в то же время, оставляешь себе.

Роберт, наконец, отдернул руку от огонька и закрыл крышку зажигалки.

— Главное, Роберт, — продолжал отец, поглядывая на свои сверкающие орденские планки, — ты, главное, не бойся смерти, потому что там, — он показал рукой в пол, — мы будем все, мы все там будем вместе.

Несмотря на то, что мистер Таундеш показывал в пол, его глаза были вознесены к потолку.

— Не бояться смерти? — удивился Роберт, — я не совсем понимаю тебя, отец.

— Да не смерти не бояться, ты боишься похорон, а их нужно пережить, перенести и тогда ты сможешь не бояться смерти.

— Я не боюсь этих чертовых похорон! — почти выкрикнул Роберт. — Ты что, отец, думаешь, я боюсь этих чертовых похорон? Думаешь, из-за этого я нервничаю? Да я просто жду не дождусь, когда они начнутся, я там все переверну на этих похоронах, я им всем покажу… я отомщу за смерть Лоры.

Мистер Таундеш немного опешил. Никогда раньше сын не позволял себе кричать в его присутствии.

Но доспорить отцу и сыну о смысле жизни, о небе и преисподней не дало появление миссис Таундеш. Она с удивлением смотрела на Бобби, который прямо-таки весь раскраснелся от крика, и на опешившего отца. Она никогда не видела, чтобы ее муж боялся сына.

— Послушайте, что произошло? — недоуменно спросила она.

Отец и сын переглянулись.

— Послушайте, почему вы ссоритесь? Ведь уже пора идти на похороны.

— Да мы и не ссорились, — сказал Бобби, — правда ведь, отец?

— Нет, мы просто разговаривали, — сказал мистер Таундеш. — Но я думаю, что перед тем, как идти на похороны, нам нужно всем прийти к согласию, и лучший способ для этого — всем вместе помолиться.