Посредник - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 8

– Не преувеличивай мои скромные возможности. Кое-что занятное, однако, я там приметила. И услышала. Тебе интересно?

Эх, вроде бы взрослая девица, а иногда ведет себя хуже самого избалованного ребенка, уверенного в том, что жизнь вечна, и даже если сунешь палец в розетку, ничего особенно страшного не случится! Эти взрослые всё врут про какое-то электричество – электричество оно в лампочке или в телевизоре… Скучно ей было, видите ли!

Если вкратце: Алёна, как человек физически не способный долго предаваться праздности, решила, что схема времяпровождения современной обеспеченной домохозяйки – сериалы, спа-салоны, парикмахер, бутик, солярий – ей глубоко противна, а потому надо занять себя чем-то полезным. Дверь в качестве основного объекта приложения усилий безусловно оставалась на первом месте списка приоритетов, но тут как нельзя кстати Алёне вспомнилось клятвенное обещание Славика однажды взять ее с собой, в Альдейгьюборг, погостить у Трюггви в датской слободе. Без надлежащей экипировки туда не сунешься – не поймут, ибо как выяснилось, даниры обладают весьма тонкой душевной организацией: благочиние для них прежде всего. Внешнего облика человека это тоже касается в полной мере.

…– Сколько это все стоит? – охнул Славик, когда Алена отвела его в спальную. На диване были разложены несколько женских костюмов из льна и тонкой шерсти, и платья один в один напоминали те, что носили обитательницы Альдейгьюборга. Здесь же матово посверкивали серебром гривны и серьги, фибулы, нитки с разноцветными стеклянными бусами и бронзовыми подвесками, пояски. – Откуда?

– Покопалась в Интернете, нашла на сайте «Мир древностей» мастеров из историко-реконструкторских клубов, занимающихся восстановлением материальной культуры, предложила за готовые изделия хорошую цену – считай, в полтора раза сверх исходной, только бы доставили на дом. Не поверишь, один парнишка-ювелир аж из Москвы примчался, я оптом взяла. Шикарную лекцию о древней Скандинавии мне прочитал, пока кофе пили. Знай он, куда ведет Дверь в коридоре – кондрашка бы хватил… И одежда, и украшения точно соответствуют копаным образцам девятого-десятого веков, никакой самодеятельности и фантазии. Платья пошиты на руках, машинных швов нет. Тебе тоже несколько вещиц купила, пригодятся – Трюггви считает тебя местным жрецом, выглядеть ты должен соответственно.

– Сколько? – повторил Славик.

– За все вместе – чуть больше пяти тысяч долларов.

– Моя зарплата в цеху за полгода, – задумчиво протянул Славик. – Сильно.

– Не дергайся, я со своей карточки деньги сняла – Грау ведь вернули всё до последнего пенни.

– До копейки, – машинально поправил Славик. – Отучайся от буржуинского жаргона.

– Ты что же, не рад?

– Почему, рад. В Старую Ладогу нам обязательно следует наведаться, но не сейчас, а когда Ваня приедет…

– Ваня? А, это тот мужик, который тебя в Париже принимал? Серый? Ты упоминал по телефону вроде бы…

– Он. Расскажу. А ты давай колись, зачем полезла за Дверь?

– Пойдем на кухню.

Оказывается, Алёна проводила на той стороне по три-четыре часа ежедневно – купила шезлонг, поставила в полутора метрах от невидимой границы, отделявшей «историческую реальность» от реальности нынешнего Питера, взяла с собой такие полезные предметы, как видеокамера, карабин и крем для загара. Совмещала приятное с полезным.

Цель была поставлена… Скажем прямо: неопределенная цель. Алёна знала, что на той стороне иногда можно стать свидетелем неких престранных явлений – взять хоть «Тень», о которой Славик все уши прожужжал. Ну а раз так, надо попытаться зафиксировать аномалию с помощью камеры. Почему бы и нет, в конце концов? Лишние свидетельства не помешают.

– И? – Славик вздернул правую бровь. – Получилось?

– Получилось, да не совсем то, – серьезно ответила Алёна. – Сам знаешь, в мистику я не верю, любые необычности рассматриваю с точки зрения незамутненного прагматизма. Подожди минутку, заберу камеру оттуда…

– Давай вместе.

Дверь широко распахнулась, в лицо Славику ударил яркий солнечный свет – ощущение самое фантастическое, жаркое летнее солнце посреди зимы.

Поляна ничуть не изменилась. Ледниковые валуны, цветущий клевер, боярышник на краю лужайки, старая сосна, березы. В полутора сотнях метров к северу поднимается стена мрачноватого елового леса. Пахнет сеном и пыльцой. Шмель жужжит.

Красотища.

– Вот это ты зря, – Славик нагнулся и поднял валявшуюся у разложенного шезлонга пластиковую бутылочку из-под минеральной воды. – Нельзя оставлять здесь современные артефакты из стойких материалов.

– Прости, не доглядела, – Алена подобрала лежавшую в тени правого темно-красного гранитного каменюки, являвшегося одной из «створок» Двери, небольшую цифровую видеокамеру. – Все окурки, кстати, я выбрасывала, возвращаясь в квартиру, старалась не сорить. Хватай шезлонг, возвращаемся. Если ты против, эксперимент я прекращаю.

Славик пропустил верную подругу вперед, шагнул в дом, дважды провернул ключ, подергал Дверь. Заперто. Все-таки в ХХI веке чувствуешь себя куда увереннее.

Вытащив из камеры карту памяти, Алена вставила ее в слот обитавшего на кухне ноутбука. Три записи, одна длиной в одиннадцать минут, две других по пять-семь. Негусто, объем информации мизерный.

– Позавчерашняя съемка, – Алёна открыла видео. – Около полудня местного времени, солнце стояло в зените. За такие кадры мне Пулитцеровская премия полагается. И долгое лечение в неврологической клинике где-нибудь в Швейцарии. Профинансируешь?

– Да в чем дело-то? – нахмурился Славик. – Давай снимай с паузы!

Обычная любительская съемка – профессионализмом тут и не пахнет. Изображение подергивается, плюс Алёна злоупотребляет зумом – то ближе, то дальше.

Первые кадры: неумелая панорама насквозь знакомой полянки. В динамиках ноута возник Алёнин голос:

– Что за ерунда?.. Оно где-то тут, но я его не вижу…

Отдаленный хруст веток, будто кто-то тяжелый и крупнотелый продирается сквозь кусты. Судя по движению, снимающий отступил на шаг к Двери, виден краешек шезлонга и часть серого валуна справа.

– Лучше бы это был медведь… – голос Алёны трехдневной давности слегка подрагивал. – Тут же водятся медведи, верно?

Щелкнула клавиша мышки, изображение на мониторе застыло. Алёна сегодняшняя как ни в чем не бывало откомментировала:

– Минут за семь до начала съемки я расслышала непонятную возню в лесу – белки застрекотали как оглашенные, сороки разорались. Ничего необычного, вдруг рысь? Зверья там несчитано, на поляну однажды лось забрел, а потом олениха с детенышем. Я уже и не удивлялась.

– Дальше?

– Оно приближалось, судя по звукам. Я взяла камеру, включила. До последнего надеялась, что это мишка или тур. Дверь-то вот она, один шаг – сразу сбегу и закрою с нашей стороны… Гляди.

На видеозаписи обозначилось нечто курьезное: у края лужайки появилась размытая тень, полупрозрачное создание, которое, имея хорошее воображение, можно было бы принять и за человека, только очень уж здорового: метра три с половиной от пяток до макушки – это Славик вычислил по высоте березы, на которой когда-то закреплял радиопередатчик. Но во-первых, сквозь людей окружающий пейзаж не просвечивает, а во-вторых, походка у призрачного существа была дерганой, будто у курицы. Так человек не ходит.

Алёна снова поставила паузу. Взяла чайную ложку, черенком коснулась экрана ноутбука.

– Вот вроде бы удачный кадр. Силуэт оценил? На первый взгляд – две ноги, две руки, и даже голова есть. Только это не голова. Слишком маленькая, несоразмерная, бугорок над плечами…

– Не разглядеть, – Славик помотал головой. – Желе какое-то двуногое. Что-то вроде Хищника из фильма, когда Хищник поляризующий камуфляж включал. Может, это он и есть?

– Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие. Вот еще: оно ходило примерно в пятидесяти-шестидесяти метрах от меня. Но я все равно почувствовала холод. Волнами накатывал… На меня скотина никакого внимания не обратила, но я мигом собралась обратиться в позорное бегство. Смотри дальше, сейчас будет самое интересное!