Неудачник - Томпсон Джим - Страница 45

В политических кругах Оклахомы у меня не было ни малейшей протекции, и в качестве главного редактора писательского проекта штата я не внушал любви членам управления в Вашингтоне. Да я и не стремился приспосабливаться к «нужным» в политике людям, не принимал к исполнению глупых директив только потому, что они поступали из Вашингтона. Мое директорство досталось мне исключительно тяжелой работой, и поэтому (во всяком случае, так меня информировало вашингтонское руководство) назначить кого-либо другого означало бы возмутительно злоупотребить своей властью.

Вскоре я начал страстно желать, чтобы это назначение досталось кому-нибудь другому.

Прежде всего, я довольно долго не получал новую зарплату. Прежний директор накопил несколько месяцев отпуска и все это время продолжал получать директорскую зарплату. Поскольку бюджет нашей организации был составлен в расчете только на одного директора, весь этот период я обречен был получать мою прежнюю, довольно скромную зарплату редактора. Это была досадная и удручающая ситуация.

Мало того, что мне приходилось исполнять работу директора за зарплату его подчиненного. Просто борьба за то, чтобы обеспечивать расходы моего увеличивающегося семейства, становилась поистину невыносимой. Я практически оставил профессию свободного журналиста, целиком посвятив все свое время писательскому проекту. У нас только что родился третий ребенок, и мы по уши увязли в долгах. Несколько раз для того, чтобы устраивать неизбежные обеды, мы с женой закладывали все, кроме одежды, в которой ходили.

Вскоре, правда, я вернулся к журналистской работе, и наконец мы выбрались из финансовой пропасти. Но постоянное совмещение двух занятий, что давало нам средства, начинало сказываться на моем здоровье. И вообще финансовая сторона была лишь одной из наших проблем.

Моему предшественнику удавалось оставаться относительно свободным от вмешательства политиков, как мне в первые несколько месяцев. Появлялись намеки — и временами довольно серьезные, — что было бы неплохо оказать предпочтение вот этому человеку и той группе, но еще ни разу не предъявлялось настоятельного требования, которое сопровождалось бы репрессиями в случае отказа повиноваться. Национальная администрация чувствовала себя слишком надежно окопавшейся. Она не испытывала нужды заискивать перед политиками и, тем более, перед «Сплоченным Югом». Однако сейчас ситуация изменилась.

Не за горами были национальные выборы. Появились признаки того, что теперешняя администрация может испытать сложности с избранием на третий срок. Поэтому она начала заигрывать с местными политиками, пользуясь методами, которых до сих пор старалась избегать. В результате фактический контроль за различными общественными программами перешел от Вашингтона к властям штатов.

Что касается меня, я никогда не был приверженцем слишком строгих правил игры, но меня возмущало, когда средства, предназначенные для помощи безработным, растрачивались на политические цели. И я никогда не соглашался участвовать в играх, которые считал несправедливыми. Поэтому пытался противостоять оказываемому на меня давлению и вскоре был за это наказан.

Нам стали задерживать ассигнования на путевые издержки и на гостиницы, бесконечно затягивать выполнение заявок на расходные материалы. Квота на количество рабочих и количество реальных рабочих быстро менялись из месяца в месяц. Я не мог получить людей, в которых нуждался, или подвергался опасности нанять рабочих, на которых не имел права, в результате чего мне приходилось им платить из собственного кармана.

Как я ни был заинтересован в этой работе, но мне казалось глупым и бестолковым держаться за нее, и я послал в Вашингтон заявление о своей отставке.

Вашингтон отказался ее принять. Мне указали — и это было в значительной степени верно, — что на мне замыкаются проекты самых различных направлений и что они безнадежно запутаются, если мне позволят уволиться. Если на мою должность поставить нового человека, многомесячная работа пойдет коту под хвост. А что касается моих жалоб, то, разумеется, я вижу все только «в черном цвете» и слишком неразумно «преувеличиваю сложившееся положение», но, возможно, кое-что будет предпринято для его улучшения.

Очевидно, Вашингтон выразил свое недовольство властям штата, и там решили несколько ослабить давление. Затем они постепенно снова его возобновили, на что я ответил новым заявлением об отставке.

На этот раз я получил отказ приблизительно по тем же самым причинам, на которые мне было указано и в первый раз. Давление по-прежнему то ослаблялось, то усиливалось, и я снова выразил намерение уволиться.

Короче, я направил четыре прошения об отставке, пока наконец не получил согласие, но сейчас не время рассказывать о трагикомической ситуации, которая сопровождала это событие. Более того, забегая вперед, я невольно создаю впечатление, что работа доставляла мне одну только головную боль. Это не совсем так.

Выражение «большая счастливая семья» употребляется столь часто и неуместно, что его стали воспринимать с юмором. Но в целом оно точно описывает нашу программу. Мои люди знали, что я борюсь за то, чтобы сохранить им работу. Они знали, что могут продвинуться благодаря добросовестному отношению к делу, и никаким иным путем, — и это давало им ощущение достоинства и гордости, крайне редкое у рабочих, участвующих в программе помощи безработным. Многие были малограмотными, тогда как другие не имели нужного опыта. Я организовал занятия после работы по таким предметам, как правописание, машинопись, стенография и деловая этика. И в результате люди, до этого почти не имевшие шансов трудоустроиться, находили себе вполне приличные места в частной промышленности.

Конечно, тем самым я не совершил никакого подвига и вовсе не намерен представить себя как образец для подражания. Рассказываю об этом только потому, что, делясь с вами множеством не очень приличных и отнюдь не красящих меня историй, считаю просто необходимым показать кое-какие свои положительные или, по меньшей мере, более достойные стороны личности.