Кидалы - Томпсон Джим - Страница 23

– Но вам же нужен человек прямо сейчас. Было бы несправедливо…

– Я курирую отдел по вопросам справедливости. – Каггс позволил себе холодную усмешку. – Все уже и так катится ко всем чертям. Так что особо торопиться некуда.

– Но…

Но больше сказать было нечего. У него есть еще неделя, чтобы придумать отговорку, но сейчас в голову ничего не приходило.

Они вместе перешли улицу, и Рой направился к своей машине. Задумчиво сел в нее, завел мотор, а потом выключил его.

Что теперь? Чем занять время, отпущенное ему Каггсом? Разумеется, на работу выходить нельзя – он все еще считается больным. Но ведь у него есть и другое – его настоящая профессия, источник богатства, спрятанного в рамах четырех картин.

Он опять завел машину. Потом, недовольно крякнув, заглушил мотор. Если он не выходит на официальную работу, о неофициальной тоже можно забыть. В таком состоянии никаких операций не провернешь. Во всяком случае, до выходных: он имеет право на отдых и сможет перемещаться по окрестностям, не вызывая подозрений.

Выходные. А сегодня только среда.

Рой подумал о Мойре. Непроизвольно нахмурившись, он тут же выкинул всякие мысли о ней из головы. Слишком рано. Слишком свежи воспоминания о Кэрол.

Он завел мотор в третий раз, тронулся с места и почти два часа без дела колесил по городу, потом пообедал в придорожном ресторане и вернулся в гостиницу. После ужина он отправился в кино – убить время.

Успокоившись, он снова обдумал завтрашний день. Он решил позвонить Мойре, но машинально набрал номер Кэрол.

Она сонно сказала, что не хочет его видеть. Им незачем встречаться.

– Может, и есть зачем, – сказал он. – Давай встретимся и все обсудим.

Она помедлила:

– Что именно мы обсудим?

– Ну… ты знаешь. Нам многое нужно обсудить. Пообедаем, а потом…

– Нет, – твердо сказала она. – Нет, Рой. Это в любом случае невозможно. У меня теперь постоянная работа в больнице. Ночные дежурства. Днем мне нужно спать.

– Тогда вечером. – Для него вдруг стало очень важно увидеть ее. – До работы. Я могу забрать тебя утром из больницы, когда ты закончишь…

Он перешел на скороговорку. Сказал, что у него теперь новая работа. Или, вернее, что он подумывает о том, чтобы принять предложение. Он хотел знать ее мнение и…

– Нет, – сказала она. – Нет, Рой.

И повесила трубку.

16

На следующий день он позвонил Мойре Лангтри. Но и здесь его постигла неудача. Он был удивлен и одновременно раздосадован, потому что сначала она с радостью согласилась провести выходные в Ла Джолле, однако почти сразу же передумала. Нет, сейчас никак нельзя. Это будет не очень удобно по некоторым весьма деликатным причинам, периодически возникающим у женщин. Завтра? Хм, нет, завтра она тоже занята. А вот послезавтра, в воскресенье, можно.

Рой подозревал, что она просто слегка обижена на него и это наказание за несколько недель невнимания. Разумеется, умолять он ее не собирался, а потому с легкостью ответил, что в воскресенье так в воскресенье, и они условились встретиться.

Он провел остаток дня, даже большую его часть, на пляжах Санта-Моники. Завтра была суббота, и он снова мог заняться своим главным делом. Но после некоторых колебаний решил, что это пока преждевременно.

Успеется. Сейчас он не в настроении. Нужно набрать форму, настроиться, прогнать бередящие душу воспоминания, которые могут осложнить и без того опасную профессию.

Он пробездельничал весь день, погружаясь в свои мысли, и почти начал жалеть себя. Что за жизнь, думал он с горечью. Всегда думай о том, что говоришь, внимательно слушай то, что говорят тебе другие. И никогда не делай ничего без тщательной подготовки. В общем-то всю жизнь он шел по лезвию бритвы, и если бы перестал об этом думать, то навлек бы на себя кучу неприятностей.

Конечно, его усилия не проходили даром. Деньги накапливались быстро и копились бы так и дальше. Но в этом-то и была проблема – они лежали мертвым грузом! Толку от них было не больше, чем от просроченных купонов.

Разумеется, такое положение дел не могло длиться вечно; он не хотел жить второсортной жизнью во второсортных гостиницах. Через пять лет накопленная сумма позволит ему уйти на покой, и он сможет завязать с мошенничеством, которое держит его в постоянном напряжении. Но эти пять лет были необходимы, чтобы гарантировать себе отставку и получить возможность иметь то, от чего сейчас он был вынужден отказываться. А вдруг он не проживет еще пять лет. Или даже год. Или даже день. Или…

Размышления зашли в тупик и вконец измучили его. Бесконечный день закончился, он лег спать. А потом внезапно настало утро. Наконец-то ему было чем заняться.

Решили ехать поездом – южное направление, час дня, – и Мойра должна была ждать его на вокзале. Рой припарковался на привокзальной стоянке – специально на эти выходные он арендовал другую машину – и вытащил из багажника сумку.

Было всего четверть первого, слишком рано, и Мойра еще не приехала. Рой купил билеты, отдал багаж вместе с щедрыми чаевыми носильщику, назвал ему места в вагоне, а сам отправился в привокзальный бар.

Он неторопливо потягивал из стакана, время от времени поглядывая на часы. Когда было без двадцати, он встал и пошел к выходу.

В воскресенье на этом направлении было всегда много народу: не только обычные граждане, но и толпы моряков и солдат морской пехоты, которые возвращались к местам несения службы в Кэмп Пендлетон и Сан-Диего. Рой смотрел, как толпы людей текут через многочисленные проходы вниз, к длинным платформам. Немного нервничая, он снова взглянул на часы.

Без десяти. Времени еще достаточно, но не так уж и много. Вокзал был очень длинный, и платформа казалась величиной с квартал. Если Мойра не поторопится, она может с таким же успехом оставаться дома.

Без пяти.

Без четырех.

Рой решил, что больше ждать бесполезно, и, расстроенный, вновь отправился в бар. Он был уверен, что она опаздывает не нарочно. Возможно, попала в пробку, в один из тех гордиевых узлов перепутанных машин, которые тормозят движение на городских высокоскоростных магистралях. Но, черт возьми, если бы она вышла пораньше, а не ждала бы до последнего…

Его окликнули по имени.

Он вскочил, обернулся и увидел, как она торопится следом за носильщиком, который несет ее багаж. Пробегая мимо, носильщик улыбнулся Рою:

– Все в порядке, босс. Не отставайте.

Рой схватил Мойру за руку и потащил за собой.

– Извини, – задыхаясь, произнесла она, – проклятая многоэтажка! Лифт застрял и…

– Не важно. Береги дыхание, – ответил он.

Они пробежали по мраморному полу здания, через ворота и выскочили на бесконечную платформу. В конце ее стоял кондуктор с часами в руках. Когда они появились, он положил часы в карман и по короткой лесенке поднялся в вагон.

Они поравнялись с ним и помчались дальше.

Поезд уже тронулся, но они успели запрыгнуть в последний вагон.

Вместе с проводником они дошли до своих мест и, задыхаясь, рухнули в кресла. И первые полчаса практически не шевелились.

Наконец, когда Фуллертон остался позади, Мойра, полулежащая на белом скользком сиденье, повернула голову и усмехнулась, глядя на Роя.

– Ты хороший человек, Макги.

– А ты добрая женщина, миссис Мерфи, – ответил он. – В чем твой секрет?

– Я храню белье в супе. А твой?

Рой ответил, что свой секрет он нашел в одной поучительной книге.

– Перед твоим появлением я как раз читал одну интересную историю. Автор – Трепач Ля Копченый. Слышала о таком?

– Хм, что-то слышала.

– Это, наверное, лучшее, что он написал, – сказал Рой. – Суть в том, что на автобусной остановке есть платный мужской туалет и в нем живут два человека: пожилой мужчина и толстый мальчишка. Им в этой жизни немногое нужно. Только чтобы их не беспокоили, когда они справляют нужду. И что же, думаешь, это так просто? Нет! Как только они начинают справлять эту самую нужду, обязательно врывается какой-нибудь, прости за выражение, тип с поносом и бросает в щель монету. И, видя, как непристойно он отдается своей нужде, наши герои теряют все свое желание. В конце, когда все их попытки оказываются тщетными, они набирают из писсуаров и урн яблочные огрызки и идут в лес печь пирог.