Дикий город - Томпсон Джим - Страница 21

— Потому. А теперь, дорогуша, будь умницей, хорошо? И подари Джойс, одну из своих милых улыбок.

— Дерьмо собачье!

— Посыпанное сахарком? Да? Гм-м-м. Ну давай, ворчунишка, давай, улыбнись же.

Она пощекотала его ребра. Багз поморщился и неохотно улыбнулся.

— Ну вот, уже лучше... А теперь расскажи, с чего это Майк захотел видеть тебя сегодня утром? О чем он с тобой разговаривал?

— Ни о чем. Откуда тебе известно, что он вообще о чем-то со мной разговаривал?

— Да будет тебе, Багз. Не забывай, что я очень сообразительная маленькая девочка, а жена хозяйка узнает о многих вещах.

— Ну вот и узнай, о чем он со мной разговаривал... Черт побери, да ни о чем особенном. Хотел, чтобы я рассказал ему о самоубийстве. Почему, по моему мнению, Дадли покончил с собой, и так далее.

— И?..

— У него были какие-то неполадки с денежными учетами. Во всяком случае, мне так Вестбрук сказал. Кстати, я надеюсь, ты слышала, что Вестбрук...

— Да, да, — перебила его Джойс. — Забудь про Вестбрука. Сейчас меня интересует только Дадли.

— Но почему? Он что, был твоим дружком?

— Не глупи. Я его толком даже и не знала. Да мы не больше полудюжины раз проходили-то мимо друг друга. А почему...

— Почему, почему. — Багз запрокинул голову, чтобы посмотреть на нее. — Я всего лишь задал тебе вопрос. Это ведь не дело федерального масштаба.

— Я вообще не знала этого Дадли! Для меня он был всего лишь одним из служащих, вот и все. И спросила я про него исключительно ради тебя самого.

— Вот как?

— Да! И давай прекращай это, Багз! Дело серьезное. Майк...-Майк обвинял тебя в чем-нибудь? Я хочу сказать... ну, ты понимаешь. Он как-нибудь повернул все это против тебя? Он не утратил к тебе своего доверия?

Багза все это начинало утомлять. Возможно, из-за нарастающей убежденности в том, что именно это ему и хотелось узнать. Он искоса поглядывал на Джойс, видел морщинки, залегшие у ее глаз, тонкий пушок пудры на шее — массу неприглядных деталей, оставшихся незамеченными в пылу сексуальной игры. К горлу подступил комок отвращения к себе самому. Ему было стыдно, грязно, мерзко, и он поймал себя на мысли, что даже если сейчас на золоченом блюде ему поднесут эту особу, он все равно откажется.

Боже, о чем он вообще-то думал? Каким парнем хотел стать? Он понимал, куда она клонит, и все же решил броситься вперед, схватить наживку.

— Нет, Джойс, доверия ко мне он не утратил. Ни чуточки. А знаешь почему? Потому что он понимает, что у него нет к тому абсолютно никаких оснований. И никогда не будет, Джойс!

Багз решительно кивнул. Джойс игриво похлопала его по щеке и заговорила с деланной легкостью:

— Как все мило. Ну в самом деле, разве это все не мило?

— Да, — кивнул Багз, — я тоже считаю, что все очень мило.

— Как жалко, что он уже не молод, что он стар и болен. А то мог бы классно устроить твои дела. Ты же такой молодой... В чем дело, дорогуша? — Ее глаза нервно забегали. — Почему ты так на меня смотришь?

— Я просто думаю. Знаешь, в свое время я много играл в футбол. Отличная игра, ничего не скажешь.

— Футбол? А при чем...

— Так не хочется вставать, да и незачем, вот я и подумал, удастся мне из лежачего положения дать тебе хорошенького пинка под зад?

— Что-о?! — Она аж поперхнулась и села с разгневанным видом. — Какого черта!..

Ладонь Багза скользнула ей под задницу и принялась там шуровать вовсю. Джойс поспешно соскользнула с кровати и встала на ноги.

— А теперь давай уматывай отсюда, пока я в самом деле не дал тебе под зад, — сказал Багз.

Она яростно зашипела, в глазах вспыхнул огонь, и на какое-то мгновение ему показалось, что Джойс даже готова его убить. Но затем она вдруг рассмеялась — расхохоталась над его угрозами, оставляя его выхолощенным и безоружным.

Нет, сердиться она на него не будет. Джойс явно не из тех, кто станет гневаться там, где выгоднее зашибить деньгу. Первая вспышка ярости прошла и от былого гнева не осталось и следа. Сильные чувства — от этого она уже давно отвыкла. Она знала массу парней, которые променяли удар по ребрам на поцелуй, и не раз с нежностью вспоминала о них. Некоторые из них были отнюдь не плохими, во всяком случае девушки с ними никогда не скучали.

Вот и сейчас, когда Багз продолжал по инерции ворчать и чертыхаться, обращаясь скорее в пустоту, она снова присела на кровать, взъерошила его волосы и принялась с нежной лаской поглаживать и похлопывать его.

— Ну, будет тебе, старый медведь... большой, здоровенный дикарь. Сегодня вечером, когда ты как следует отдохнешь, я снова приду, и...

— Ради Бога, вот как раз сегодня этого делать не надо!

— Ну, не сегодня, так на днях. Как скажешь. И мы тогда мило и приятно обо всем поговорим, а может быть, и...

— Убирайся отсюда!..

— О'кей, мамочка знает, что он устал, а она желает ему только добра, и поэтому...

— Мамочка? Мама! — Голос Багза аж захрипел от возмущения. — Боже правый, да что ты вообще за женщина такая? Как, черт побери, ты можешь...

— Ну хватит, хватит, ложись и вытяни ножки, как хороший мальчик.

Она уцепилась за манжеты его брюк и проворно, просто мастерски стянула их с него. Потом, повесив их на спинку стула, подтянула одеяло под самый его подбородок и одарила затяжным поцелуем в губы.

— А теперь, — сказала она, подхватывая сумочку, — ты поспишь, хорошенько поспишь!..

Пожалуй, это была самая выдающаяся ложь двадцатого века. Несмотря на два холодных душа и четыре таблетки аспирина, Багз вовсе не сомкнул глаз. И не было теперь никакого смысла повторять себе, какой ты негодяй и как тебе должно быть стыдно.

А ему действительно было стыдно. И страшно — очень страшно. Но и это ничего не изменило.

Он настолько утратил контроль над реальностью, что, когда Розали Вара пришла к нему с уборкой, он вскочил и принялся гладить ее тело.

Какое-то мгновение она стояла совершенно неподвижно, чуть склонившись над покрывалом его постели, после чего нежно, но достаточно уверенно прижалась к нему своими округлыми бедрами.

Багз поспешно выбежал из номера.

Глава 10

К утру Багз почти вошел в свою привычную форму. Какое-то время он еще испытывал беспокойство, корил себя самоупреками, терзал пристыженную душу кислотой отвращения, не потом все же вынырнул из этой пучины — чуть потрепанный и дрожащий, но при этом почти незапятнанный и к тому же преисполненный твердой решимости.

Черт побери, каждый человек может пережить минуту слабости. Каждый человек хотя бы раз в жизни ведет себя как последний дурак. Но это не значило, что он на всю оставшуюся жизнь останется слабаком или таким же дурнем. Напротив, он почувствовал себя гораздо сильнее, когда выбросил всю лишнюю ерунду из своей души.

«С Багзом все в порядке», — сказал он себе. Он снова был на коне и намеревался так и оставаться в седле. И чтобы теперь без всякого обмана! Более того, он намеревался избегать любой ситуации, которая могла заставить его пойти на обман.

Вернувшись к себе, он повесил на дверную ручку табличку «Не беспокоить» и попросил телефонистку не соединять его ни с кем за исключением, разумеется, Майка Хэнлона.

Но Хэнлон не позвонил. Багз позволил себе десять часов крепкого, беспробудного сна и проснулся где-то в шесть вечера. Он зевнул, смачно потянулся, потерся головой о подушку и удовлетворенно улыбнулся. Потом вспомнил принятые решения, призванные оградить его от грядущих напастей, и резко встал, почти вылетел из постели.

Принял ванну, побрился и оделся. В семь пообедал в кафе и вышел из отеля.

До начала работы у него оставалось четыре часа свободного времени.

Картину, которая шла в местном кинотеатре, он уже видел. На казино — даже если бы ему взбрела в голову идея посвятить себя этому занятию — денег все равно не было. Кататься же или бродить по городу без всякой цели было явно не в его вкусе.