Железный Дровосек из Страны Оз - Баум Лаймен Фрэнк - Страница 19

— Это потому, что вы приставили ему мою голову, — сказал Железный Воин, — помню, она очень привередничала насчет одежды.

— Помощник из него вышел скверный, — продолжал Ку-Клип. — Он так и не научился обращаться с инструментами и вечно хотел есть. Он требовал, чтобы я кормил его шесть-восемь раз в день, и я решил, что напрасно снабдил его желудком. Однажды он сказал, что ему надоело торчать в моем доме и он хочет посмотреть мир. Я обрадовался и на прощанье сделал ему железную руку. Он пришел в восторг, и расстались мы друзьями.

— А что с ним стало потом? — спросил Страшила.

— Чего не знаю, того не знаю. Он пошел на восток, через вон ту долину, и с тех пор я о нем не слыхал.

— По-моему, ты напрасно сделал нового человека из наших остатков, — задумчиво сказал Железный Дровосек. — Чего доброго, этот Дровоштурм объявится и скажет, что мы с ним родственники.

— Не волнуйся, — отозвался Ку-Клип. — Скорее всего, вы с ним никогда не встретитесь. Но даже если судьба и столкнет вас, откуда ему знать, что он сделан из ваших с Воином остатков? Я не рассказывал ему, где взял материалы, из которых его смастерил. Только вы двое знаете тайну его происхождения и можете сохранить ее, если пожелаете.

— Ладно, забудем этого Дровоштурма, — сказал Страшила. — Главное сейчас — найти бедняжку Нимми Эми, а потом предложить ей выбрать себе железного мужа. А для этого, похоже, нам придется совершить восхождение на гору Жевунья.

— Если так, то нам пора в путь-дорогу, — сказал Бродяга Бут.

Они вышли во двор и увидели Многоцветку. Она танцевала среди деревьев, беседовала с птицами и так весело смеялась, словно не потеряла свою мать Радугу и сестер.

Узнав, что друзья собрались на гору Жевунья, дочь Радуги сказала:

— И я с вами. Радуга может появиться и на горе. Кстати, дождь не собирается?

Друзья сказали, что пока нет, и Многоцветка, смеясь и пританцовывая, двинулась за ними в путь.

19. СТРАНА-НЕВИДИМКА

Друзья так смеялись и веселились на пути к горе Жевунья, что Бут вдруг серьезно сказал:

— Боюсь, что-то с нами стрясется.

— Почему? — осведомилась Многоцветка, порхавшая вокруг путников.

— А потому, — заметил мальчик, — что беда приходит именно тогда, когда мы ее не ждем. А сейчас погода чудесная, трава нежно-голубая и мягкая, как ковер, гора уже видна на горизонте, и на первый взгляд ничто не может нам помешать туда попасть. Кажется, что все наши трудности позади — и вот это как раз больше всего меня беспокоит.

— Господи, что за грустные мысли! — воскликнул Страшила. — Причем совершенно неосновательные! Это лишний раз показывает, что искусственные мозги лучше настоящих. Мои, например, имеют дело исключительно с фактами и отметают все тревожные догадки. Когда у моих мозгов есть шанс подумать, они думают, но я бы первый устыдился их, если бы они начали основывать свои заключения не на логике, а на фантазиях, и вместо мыслей стали бы выдавать домыслы, от которых никакого толку нет, зато есть вред.

— Лично я, — изрек Дровосек, — предпочитаю вовсе не думать, а полагаться на голос своего сердца.

— Кузнец набил мне голову металлическими опилками и кусочками железа, — сказал Воин, — и предупредил, что они вполне могут сойти за мозги. Но когда я начинаю думать, железо начинает громыхать, и возникает такая неразбериха, что я очень смущаюсь. Поэтому я стараюсь по возможности не думать. От моего сердца тоже толку мало, оно холодное и твердое, как камень. Думаю, что алое шелковое сердце моего друга Ника Дровосека — куда лучший советчик.

— Люди недумающие встречаются часто, — вставил Страшила, — но они, на мой взгляд, все лучше тех, кому на ум приходят злые, опасные мысли и кто не пытается выкинуть эти мысли из головы. Твоя масленка, дружище Дровосек, наполнена маслом, но когда тебе нужно смазать суставы, ты делаешь это осторожно, выдавливая масло по капле, не льешь его куда не попадя, зная, что от этого не будет никакой пользы. Похожим образом обстоит дело и с мыслями. Их нужно пускать в ход исключительно когда это необходимо и в меру. Тогда они приносят пользу.

Многоцветка только рассмеялась: дочь Радуги знала толк в мыслях побольше Страшилы, но другие помалкивали, услышав в словах Страшилы скрытый упрек, и сразу сделались очень серьезными.

Внезапно Бут, шедший первым, обернулся и увидел, что все его друзья куда-то исчезли. Но куда они могли деться? Вокруг были поля, ни дерева, ни кустика. Тут не спрятаться и кролику. Не провалились же они сквозь землю? Тем не менее он стоял в полном одиночестве.

Продолжая удивляться, он посмотрел себе под ноги. К еще большему удивлению, он не увидел у себя ног. Бут вытянул руки, но и рук не увидел. Он чувствовал пальцы рук, он потопал ногами по земле и убедился, что они по-прежнему у него имеются. И тем не менее они сделались невидимыми.

Пока Бут стоял и дивился происходящему, раздался грохот, и он услышал, как на землю упало что-то тяжелое.

— Батюшки! — раздался голос Железного Дровосека.

— О Боже! — воскликнул голос Железного Воина.

— Почему ты не смотришь, куда идешь? — упрекнул товарища Дровосек.

— Я смотрел, но тебя не увидел, — отозвался Воин. — Что-то случилось с моими железными глазами. Я не вижу тебя, да и вообще никого из вас не вижу.

— И со мной случилось то же самое, — признался Железный Дровосек.

Бут хоть прекрасно слышал голоса, не видел ни Воина, ни Дровосека. Тотчас же кто-то неожиданно натолкнулся на него, отчего Бут полетел наземь. Он почувствовал, что на него свалился Страшила. Не успел он снять с себя соломенного человека и встать на ноги, как на него натолкнулась Многоцветка, и Бут снова упал.

Сидя не земле. Бут спросил:

— А ты видишь нас, Цветка?

— Нет, — отозвалась дочь Радуги. — Мы все стали невидимками.

— Как же это могло случиться? — спросил Страшила, все еще лежа.

— Врагов мы никаких не встречали, — отвечала Многоцветка. — Поэтому, похоже, это такие заколдованные места, где все становится невидимым. Даже феи попадают под действие этой магии. Природу — траву, цветы, равнину, гору на горизонте — мы видим, а вот самих себя или друг друга — нет.

— Что же нам теперь делать? — спросил Бут.

— Думаю, что заколдована только маленькая часть долины, — сказала Многоцветка. — Возможно, есть тут такая полоса, попадая в которую, люди делаются невидимками. Потому нам надо взяться за руки и двинуться дальше, к горе Жевунья, пока не минуем заколдованную полосу.

— Отлично! — воскликнул Бут, вскакивая на ноги. — Так давай мне руку Многоцветка. Где ты?

— Рядом, — сказала она. — А ну-ка посвисти, Бут. Я пойду на свист.

Бут так и сделал и вскоре почувствовал, что его взяли за руку.

— Помогите мне подняться! — услышали они голос Страшилы совсем рядом. Друзья разыскали соломенного человека, и с их помощью он встал, не выпуская из своей руки ладошку Многоцветки.

Ник Дровосек и Железный Воин поднялись без посторонней помощи, но Железный Дровосек пожаловался:

— Я не могу никак выпрямиться. Но все суставы-шарниры в порядке, так что я вроде могу идти.

Двинувшись на голос. Бут поймал его за железную руку. Железный Воин стоял тут же, и его за руку взял Страшила.

— Надеюсь, вы пойдете нормально, — сказал соломенный человек, — а то если мы оба будем спотыкаться, то обязательно грохнемся.

— Я вроде бы никогда не спотыкался, — неуверенно проговорил Воин, — но у меня такое ощущение, что одна нога стала короче другой. Я не могу посмотреть, что там случилось, но я дохромаю как-нибудь до места, где чары кончаются.

Отряд двигался цепочкой в сторону горы Жевунья. Не успели они, однако, пройти и сотню шагов, как услышали жуткое рычание. Рычал ктото впереди, и поэтому они остановились и стали вслушиваться.

— Чую солому! — прокричал грубый громкий голос, и снова раздалось рычание. — Чую солому, а я, Гиппожираф, страшно люблю солому и могу съесть ее сколько угодно. Я хочу полакомиться этой соломой! Где она, а?! Признавайтесь!