Хроника выживания (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 34

К началу октября перестройка первого этажа под врачебный кабинет была закончена. Был отремонтирован и подключен к телефонной сети Москвы телефонный аппарат, запущен дизель-электрогенератор, от которого запитано освещение в доме и холодильник. Все было готово к приему посетителей.

При подключении к дому телефонной линии, монтер обратил внимание на Игната, который уверенно подключил телефонный аппарат необычной конструкции к линии, пользуясь прибором, который называл "тестером", произвел его настройку, проверил работоспособность. Разговорившись с ним, он выяснил, что тот в Австралии занимался электротехническими работами, самостоятельно запускал электрогенераторы и делал электропроводку. Поскольку грамотных специалистов в области электротехники в Москве было крайне мало, он рассказал об Игнате своему товарищу-электрику, тот – своему начальству. Те прислали письмо, приглашающее Игната прибыть в "Общество электрического освещения 1886 года" для переговоров о работе. Алексей с Игнатом сходили по приглашению и переговорили с клерком, занимающимся поиском и подбором персонала. Выяснив, что конкретно может делать Игнат, клерк пригласил инженера "Общества" для беседы с ним и определения его профессионального уровня. Инженер был поражен теоретическими знаниями Игната в электротехнике и практическими навыками и рекомендовал его на работу монтером-электриком. "Общество" готово было принять Игната на работу со следующими условиями: шестидневная рабочая неделя, десятичасовой рабочий день, оклад 50 рублей в месяц. Алексей предложил сократить наполовину рабочий день и оклад, оставив неизменной только шестидневную неделю. Сразу дать ответ в "Обществе" были не готовы, сказали, что о своем решении сообщат в письменном виде.

Алексей написал письмо в Санкт-Петербург Александру, в котором сообщил о запуске в своем доме дизель-электрогенератора и просил помощи в обеспечении его горючим. Запас его составлял только 150 литров и надолго бы его не хватило. От генератора работал холодильник, отключение которого от сети привело бы к порче хранящихся в нем лекарств. Поэтому надо было обеспечить его бесперебойную работу. В сутки генератор потреблял 5 литров горючего, а значит его хватит только на месяц непрерывной работы…

5-го октября Алексей принял своего первого пациента в Москве. Накануне позвонили по телефону и, представившись домашним врачом графа Бобринского, попросили записать на прием его дочь Елену. На телефонный звонок отвечала Настя, предварительно проинструктированная Алексеем.

На вопрос, чем она болеет, был получен ответ, что у нее "слабые легкие". Предупредив, что первичный осмотр и установка диагноза стоит 100 рублей, а стоимость дальнейшего лечения определяется дополнительно, пациентка было записана на прием на 4 часа пополудни.

Врачебный кабинет Алексея был устроен по образцу 21 века: электрическое освещение, шкаф со стеклянными дверцами, в котором разложены медицинские инструменты и лекарства, тахта для пациента, покрытая простыней, а сверху куском полиэтиленовой пленки, ширма и переносная вешалка для одежды, стол для врача с лежащими на нем фонендоскопом, "лобным зеркалом" и настольной электрической лампой, изгибающейся в любых направлениях. Также стопка белой бумаги и остро заточенные цветные карандаши в лоточке. Стул для пациента. В углу – тумбочка со стоящим на ней автоклавом для дезинфекции инструментов. Рукомойник с горячей водой, подогреваемой ТЭНом. На стене за спиной врача в рамочках висели "Диплом об окончании Австралийского университета" и "Диплом о присвоении звания профессора медицины Австралийского университета в Аделаиде".

Перед кабинетом располагалась приемная, где стоял стол с телефоном. За столом сидела Настя в белом халате. На столе лежала толстая тетрадь для записи пациентов и отметки оплаты посещений. Напротив нее располагался кожаный диван коричневого цвета для посетителей, ожидающих приема, и стояла вешалка для верхней одежды. Рядом стоял журнальный столик с несколькими журналами и газетами.

Стены кабинета и приемной были оклеены белыми обоями, потолок также побелен. На стене, напротив дивана, висел натюрморт.

Все это должно было поражать взгляд пациента, поскольку ничего подобного в то время не было.

Над электрическим звонком на наружной двери была прикреплена медная пластинка с именем врача.

Ровно в 4 часа в дверь позвонили. Настя открыла дверь и пригласила посетителей войти в приемную.

Предложив раздеваться, помогла снять верхнюю одежду молодой девушке и седому мужчине с большими бакенбардами.

— Вы по записи: дочь графа Бобринского Елена и…

— Домашний врач графа, Силкин Иван Потапович! — представился мужчина.

Девушка только молча кивнула, ошарашенно оглядываясь по сторонам.

Настя открыла дверь в кабинет и громко произнесла:

— Алексей Геннадьевич! К вам пациентка графиня Елена Бобринская и сопровождающий ее домашний врач Силкин Иван Потапович.

После чего отошла в сторону, пропустив посетителей.

— Имею честь представиться: приват-доцент медицинского факультета Московского Университета, профессор медицины Австралийского университета в Аделаиде, Соколов Алексей Геннадьевич, — произнес Алексей, вставая из-за стола. — Прошу присаживаться. Вы, Елена, на стул около стола, а вы, Иван Потапович – на стул у стены.

Когда посетители уселись на указанные им места, Алексей обратился к Елене:

— На что жалуетесь?

Тут же начал говорить Иван Потапович, называя симптомы, но Алексей его сразу прервал, сказав, что сначала хочет переговорить с больной, затем ее осмотреть, составить мнение о болезни и поставить диагноз.

Разговор с пациенткой и ее осмотр занял около часа.

"У девушки явно запущенная правосторонняя пневмония. Еще удивительно, что она сама пришла на прием", — размышлял Алексей.

— Еще раз уточните, когда вы в первый раз почувствовали недомогание и у вас поднялась температура?

— Я знаю точно: две недели назад, на следующий день после того, как я попала под дождь, возвращаясь домой из гостей.

— Спасибо. Вы можете пройти в приемную и подождать, Иван Потапович скоро выйдет.

Когда Елена вышла, Алексей повернулся к домашнему врачу:

— У Елены правосторонняя пневмония, или попросту правостороннее воспаление легких, причем в запущенной форме. Чтобы болезнь не перешла в хроническую форму, необходимо срочное лечение.

— Врачи, у которых мы консультировались, в один голос говорят, что у нее чахотка в начальной стадии и ей необходимо сменить климат, лучше всего уехать на зиму в Италию.

— И все же я продолжаю придерживаться своего диагноза. Я берусь вылечить ее в течение трех недель при условии, что будут выполняться все мои предписания и рекомендации. Уже через несколько дней после начала лечения Елена почувствует облегчение, а концу третьей недели – полностью вылечится.

Я в письменной форме дам свое заключение о болезни, и в нем отражу поставленный диагноз. Решение о ее лечении вы должны принять как можно раньше – от этого будет зависеть его эффективность. Пока я буду писать заключение, можете пройти в приемную и рассчитаться за визит.

Через два часа после ухода посетителей, позвонил Иван Потапович и сказал, что граф Бобринский принял решение о лечении дочери у Алексея Геннадьевича. Договорились, что первые семь дней ежедневно за Алексеем Геннадьевичем будет приезжать карета, которая привезет его к пациентке и отвезет обратно. В случае положительных итогов лечения, был обещан гонорар в тысячу рублей. Алексей сказал, что первый визит он должен нанести уже сегодня, так как время очень дорого. Было обещано, что карета прибудет через полчаса.

Алексей взял свой медицинский чемоданчик, положил в него склянку с "пенициллином" и отправился к больной.

Уже через пять дней самочувствие Елены значительно улучшилось, а через три недели она выздоровела полностью. Она была хорошей пациенткой: все предписания врача выполняла беспрекословно и полностью, не капризничала. Она очень испугалась ранее поставленного диагноза – "чахотка", и теперь молилась Богу о том, что попала на лечение к "австралийскому доктору".