Шерлок Холмс и Золотая Птица - Томас Фрэнк - Страница 26

Холмс мягко улыбнулся:

– Вам известны все факты из истории Птицы. Насколько я понял, вы должны были узнать об этом предмете все – хотя бы для того, чтобы обойти вашего соперника.

– Это так, – подтвердил Селкирк. – Но, возможно, вы дадите другое объяснение этим фактам.

Холмс кивнул.

– Мы не станем гадать о происхождении Птицы, также как и о ее неизвестном авторе, – сказал он. – Ее переход от азиатов к французам и Наполеону, по-моему, не имеет отношения к проблеме. Но я считаю, что уже похищение Птицы на острове Родос представляет для нас большой интерес.

На этот раз Селкирк не смог удержаться от вопроса:

– Почему?

– Потому что она была украдена Гарри Хокером. Делая свою бесславную, хотя и успешную карьеру, Хокер служил подручным Джонатана Вайлда, крупнейшего преступника прошлого века. Интересовало ли Вайлда это произведение искусства, в течение многих лет переходившее из рук в руки?

Теперь Селкирк сам задумчиво уставился в пространство.

– Если интересовало, следует задать вопрос: почему? Птица переходила от мусульман к русским и потом к французам как дар, как средство для установления добрых отношений.

– Позднее как залог, – добавил Холмс.

– И в какой-то момент она стала объектом преступной охоты. Вы знаете, мистер Холмс, что Птица появилась во дворце оттоманского султана, была похищена оттуда примерно в 1830 году и отсутствовала, пока Гарри Хокер не обнаружил ее на Родосе.

– Это сообщение – новость для меня, – сказал Холмс.

– Потом, – продолжал Селкирк, – о Птице ничего не было известно в течение сорока лет.

– Я думаю, что здесь вмешалась судьба, – сказал Холмс. – Это, конечно, только предположение, но Хокер мог отправиться со своей добычей в Стамбул. Он умер, не успев сбыть ее, и статуэтка четыре десятилетия пролежала в сундуке.

Селкирк был счастлив, как ребенок, узнавший конец захватывающей истории.

– Эта версия не проливает свет на происшедшее, но она заполняет пробел. Вот вам, сэр, еще один лакомый кусочек информации. Говорят, что перед тем как появиться на острове Родос, Птица побывала в Албании.

Холмс задумался:

– Она была украдена на Родосе в 1850 году. Находилась ли она в Албании, скажем, в 1822-м?

Селкирк пожал плечами. На мгновение его глаза закрылись как бы от усталости, но почти сразу же широко раскрылись.

– Пожалуй, нам пора вернуться к настоящему, – продолжал Холмс. Его голос зазвучал увереннее. – Сыщик, китайский моряк и некто Эймос Гридли умерли в течение месяца. Из-за Птицы. Гридли работал на вас. Что вы собираетесь делать?

– А я должен что-то делать? – равнодушно ответил Селкирк.

Но это были только слова. Даже я видел, что мозг финансиста лихорадочно работал.

– Должны, – ответил детектив. – Люди Чу выследили Гридли и побывали здесь. Падение вашего человека с крыши не было несчастным случаем. Его убили, возможно, из-за преданности вам. Мы с доктором Ватсоном получили информацию, которой не было у Чу. Гридли не только явился в клуб «Нонпарель» за Золотой Птицей, он ездил за ней в Стамбул. Из этого следует, что он был вашим посланцем. Как вы думаете, сколько времени потребуется азиатам, чтобы прийти к такому заключению?

Селкирк снова захихикал, и мои пальцы нервно сжались.

– Немного, сэр. Это я вам обещаю. Конечно, доберутся ли они до меня – это другой вопрос. Вряд ли бандиты Чу встретят здесь теплый прием.

– И все же, – настаивал Холмс, – не следует недооценивать могущественного противника. Вы получили предупреждение.

– И из безупречного источника, мистер Холмс. Ваши слова не останутся незамеченными. В этом отношении я ваш должник. Я, конечно, отплачу вам. Вы сказали, что вам нужна Золотая Птица. В свое время вы ее получите. Даю вам слово.

Не знаю, каким образом финансист подал сигнал, но дверь огромной комнаты отворилась и на пороге появился наш бледный провожатый.

– Я устал, джентльмены, – произнес Селкирк извиняющимся голосом. – С вами скоро свяжутся. Позвольте взять с вас одно обещание перед тем, как мы расстанемся. Если мне не изменяет интуиция, это дело еще будет продолжаться. Когда оно завершится, вернитесь сюда и мы снова поговорим. Я действительно считаю, что сегодня один из самых приятных дней в моей жизни.

Бледный молодой человек стоял теперь рядом с ним. Селкирк с сожалением обратился к нему:

– Проводи джентльменов, Сидрик.

Когда мы подошли к двери, я обернулся и бросил взгляд на закутанную в одеяло фигуру, сидевшую у тлеющего камина. Больше я никогда не видел страшного Базила Селкирка.

13

ОСАДА

Когда мы ехали из феодального поместья финансиста-коллекционера, Холмс поминутно понукал лошадь. Он казался расстроенным и, по-видимому, не собирался высказывать свои мысли. Но я не мог сохранять молчание, потому что оно не соответствовало моему настроению.

– Дорогой Холмс, – начал я. – Старик сказал, что вы получите Золотую Птицу. Обещание, данное Линдквесту, будет выполнено. Если, конечно, можно верить Селкирку.

– Я верю ему, Ватсон. Именно поэтому и нахожусь в таком затруднении. Учтите, что мы не были готовы к такой крупной добыче. Сегодня мы пытались при помощи спиннинга вытащить на берег кита.

Холмс всегда рассказывал о своих действиях во множественном числе, что доставляло мне удовольствие, но совершенно не соответствовало действительности. Я представления не имел о том, что творилось в его гениальном мозгу, и, конечно, не мог понять смысл его последнего замечания. Я терпеливо ждал дальнейших разъяснений.

– Ватсон, мы всего лишь бросили в воду маленькую приманку. Детектив-консультант и его компаньон едва ли могут выдвинуть обвинение против одного из самых могущественных людей в мире. Поэтому я надеялся потешить старого мошенника ярким рассказом и получить взамен какую-нибудь информацию. Я ждал от него подачки, как бродячий музыкант монеты из королевских рук.

– Вместо этого он пообещал решить проблему за вас.

– Не думаю, что он имел в виду это, – ответил Холмс. Его улыбка была мрачной. – Нет, он предложил продолжить расследование. Но он действительно пообещал нам Птицу. Этого я не отрицаю.

– Что же не дает вам покоя, Холмс?

– Что я сделал для него? Он сказал, что я могу оказаться ему полезным. Очевидно, так и случилось. Да, он воспользовался моими словами как предлогом для того, чтобы отблагодарить меня. Но ведь я не сообщил ему ничего нового. Ватсон, мы оказали старому пройдохе какую-то услугу. В нашем мире Базилы Селкирки никогда ничего не дают, если им не платят за это сполна. Он как-то воспользовался мной, но, клянусь жизнью, я не представляю, как. – Стук лошадиных копыт долгое время был единственным звуком, нарушавшим тишину. – Селкирк заинтересовался, когда я упомянул 1822 год?

– По-моему, нет, – ответил я, стараясь припомнить этот эпизод. – Кстати, почему вы назвали именно эту дату?

– Это последний ключ, оставленный нам покойным Баркером.

Приехав в Сент-Обри, мы возвратили экипаж доктору Витерспуну и торопливо распрощались с провинциальным городком. К счастью, скоро должен был прибыть поезд до Лондона. Холмс, очевидно, так и не нашел ответ на мучивший его вопрос, и путешествие в столицу прошло в молчании.

Когда на следующее утро я спустился в гостиную, Холмса уже не было. Это меня не удивило. В комнате было страшно накурено, и я понял, что мой друг провел ночь, размышляя над странным сочетанием фактов в этом загадочном деле.

Подавая завтрак, миссис Хадсон сообщила, что Холмс ушел рано утром. В ответ на мой вопрос она заявила, что сыщик надел обычную войлочную шляпу, а не вырядился в один из своих многочисленных маскарадных костюмов. Это, конечно, не объясняло, куда он ушел. Я хорошо знал, что у Холмса были в огромном городе и другие убежища, где он мог укрыться и принять фальшивый облик, чтобы проникнуть во мрак преступного мира. Мне часто приходило в голову, что Холмс мог бы снимать квартиры и поселять в них агентов под своим собственным именем. Мысль о существовании в Лондоне трех или четырех Холмсов должна была, по моему мнению, устрашить преступников.