Шерлок Холмс и Священный Меч - Томас Фрэнк - Страница 38

Сыщик испытывал глубокое разочарование.

– И ничего поинтереснее?!

– Думаю, кое-что есть. – Китаец пожал плечами. – Насколько вы знаете, часть моих обязанностей была связана с коллекцией Чу Санфу. Для покупки предметов искусства требуется определенная подготовка. У меня выработалась привычка посещать всякого рода распродажи и аукционы. Особенно если там выставлялись вещи, принадлежавшие малоизвестным особам с ярким прошлым.

В глазах Холмса зажегся интерес.

– Я купил, к примеру, записную книжку итальянского ученого Пуцци, который был в Египте вместе с Джованни Бальцони. Некоторые записи целиком посвящались экспедициям знаменитого Бальцони. На одной странице были какие-то, казалось бы, бессмысленные записи, которые заинтересовали Чу Санфу. Два года назад он назвал их «воротами, ведущими в прошлое». С тех пор с этой записной книжкой он не расстается.

– Она у него?

– Нет, но у меня есть копия записей, которые мой наниматель нашел такими любопытными.

– А вы отдадите мне эту копию, если я помогу вам уехать в Макао?

Лу Чанг жестом подтвердил. Последовала длительная пауза, и китаец, видимо, почувствовал необходимость каких-либо объяснений.

– Вчера вечером я не захотел соглашаться с доктором Ватсоном. Но теперь я разделяю его мнение. – Его раскосые глаза обратились на меня. – Пора покидать корабль.

– Ну что ж, договорились, – заключил Холмс. Лу Чанг, достав из внутреннего кармана листок бумаги, передал его сыщику. Пробежав листок глазами, Холмс сделал знак Орлову и тот увел с собой китайца, которого с тех пор мы никогда уже не видели. Что обо всем этом думал полковник Грей, я узнал гораздо позже.

После того как дверь закрылась, я позволил себе выразить сомнения.

– А может быть, это приманка?

– Весьма маловероятно. – Холмс внимательно изучал записи. – Лу Чанг знает, что стоит ему обмануть нас, как голландские власти Макао выдадут его. Я склонен верить в подлинность этой тайнописи. Время, во всяком случае, названо верное. Чу Санфу заинтересовался записной книжкой два года назад. Это, вероятно, навело его на кое-какие идеи. Меня смущает только крайняя простота кода.

Холмс положил листок на стол так, чтобы мне тоже было видно.

Запись состояла из шести строк неравной длины.

– Простота, Холмс?

– Полагаю, что код просто основан на сдвиге букв алфавита. Вспомните, что тот помощник Бальцони…

– Пуцца…

– Был итальянцем. Допустим, вы итальянец и собираетесь что-то зашифровать, разве не естественно, что вы подумали о героическом и любимом Юлии Цезаре?

– Думаю, вполне естественно. – Общеизвестно, что Юлий Цезарь зашифровал свои «Записки о галльской войне», переставляя буквы на три позиции по алфавиту. «Г» вместо «А», и «Д» вместо «Б». Попробуем поступить так и в этом случае. Все сходится. Мы расшифровали этот текст, Ватсон.

О «мы», разумеется, и речи быть не могло, но, если Холмсу так хочется, к лицу ли мне жаловаться? Возвратился Вейкфилд Орлов, но Холмс даже не оторвался от своего занятия, вовсю строча пером. Потом внимательно выслушал донесение тайного агента.

– Через час Лу Чанг выедет на поезде в Суэц. Я договорился об остановке поезда в определенном месте, где его посадят на лодку и доставят на судно прежде чем оно войдет в пресноводный канал. Не знаю, что это даст, но свое обязательство мы выполнили. – Тайный агент задумчиво посмотрел на молчаливого Холмса. – Если хотите, Грей может вызвать шифровальщика.

Холмс неопределенно махнул рукой, и я сказал за него:

– В этом нет необходимости. Холмс уже расшифровал запись.

Приятно было отметить, что Орлов открыл рот от изумления.

– Вы, конечно, помните, – прибавил я с гордостью, – что монография Холмса о кодах и тайных письменах принята в качестве обязательного пособия на всех курсах шифровальщиков.

Моя восторженная тирада была прервана странными словами сыщика, который, нахмурясь, пожинал плоды своих раздумий.

– Расшифровав текст, мы сталкиваемся с новой загадкой. Похоже, покойный Пуцца был большой шутник.

Холмс невесело усмехнулся, и я догадался, что он посмеивается над собой.

– Код, применяемый нами для расшифровки, Ватсон, вполне логичен, но в результате получаются какие-то неуклюжие вирши. Вот послушайте:

– Шестой Рамзес, насколько я знаю, фараон, однако смысл всего остального для меня тайна.

Орлов промолчал, но я не преминул высказать следующее предположение:

– Полковник Грей проторчал в Египте черт знает сколько времени и вполне может быть нам полезен.

– Превосходная мысль, Ватсон.

Холмс еще не договорил, как Орлов уже вышел и вскоре вернулся вместе с полковником.

– Я не знал, что делать, когда вы вышли вместе с китайцем, мистер Орлов, поэтому остался на своем посту.

– И правильно сделали, полковник, – одобрил Холмс. – Лу Чанг больше не представляет для нас никакого интереса, но возникла новая проблема, в разрешении которой, надеюсь, вы можете оказать неоценимую помощь. Вы что-нибудь понимаете во всем этом?

Грей скользнул взглядом по врученному ему Холмсом тексту, затем с дотошностью военного перечитал. Девиз армейских «Лучше не сказать ничего, чем ошибиться», возможно, помогает выработать точность, но отрицательно сказывается на изобретательности и находчивости.

– Думаю, сэр, – наконец произнес полковник, покручивая усы, – речь здесь идет о некоей гробнице.

– Вполне возможно. Интересно, почему?

Мы все столпились вокруг лежавшего на столике текста, и Грей, явно довольный тем, что оказался и центре внимания, высказал свои соображения.

– «У ног Рамзеса Шестого», вероятно, означает «У подножия статуи Рамзеса Шестого». Слава Богу, что это не Рамзес Второй, чьих статуй великое множество. Я не совсем понимаю слово «юнец», но «Курна» и «аль-Мамун» наверняка указывают на гробницу.

– Погодите, – сказал Холмс. – Курна? – Он повернулся ко мне. – Кажется, Майкрофт упоминал о Курне как о городе воров.

– Точнее, о городе грабителей гробниц, – дополнил я.

– Совершенно верно, – подтвердил Грей. – Аль-Мамун – халиф аль-Мамун, который в девятом столетии в поисках сокровищ проник вглубь большой пирамиды. Увы, он обманулся в своих ожиданиях, ибо гробница была разграблена еще много столетий назад.

– Стало быть, слова «О месте упокоенья его Не знают ни Курна, ни аль-Мамун» подразумевают, что речь идет о еще не открытой могиле, – вмещался я.

– Вполне правдоподобное предположение, – поддержал меня Холмс. – Но послушайте, слова «Вероотступника сын» имеют в виду «юнца» из второй строки?

Глаза Грея ярко заблестели.

– Вероотступником в египетской истории называют обычно Аменхотепа Четвертого.

– Жаль, – протянул Холмс, – я надеялся, что вы назовете другое имя.

– Какое?

– Помните, Ватсон, Рэпп упоминал о фараоне, который призывал почитать единого бога? Как его звали?

Непонятно как, но я все же вспомнил это имя.

– Эхнатон.

– Он самый, – неожиданно подтвердил Грей. – Эхнатон, Аменхотеп, Акхенатен… Все это имена одного правителя. Воцарился в 1375 году до н. э. Перенес столицу из Фив в Акхетатон. Отвергал всех богов, кроме бога солнца Атона, но его религиозные взгляды так и не утвердились. Он был очень далек от народа, к тому же ему недоставало настойчивости и воли. Чтобы утвердить новую религию, нужно быть очень незаурядной личностью.

Лицо Холмса лучилось воодушевлением.

– Стало быть, «юнец» должен быть сыном Эхнатона?

Грей покачал головой.

– У Эхнатона или Акхенатена не было сына. На троне его, кажется, сменил брат, но погодите минутку…