Калигула или После нас хоть потоп - Томан Йозеф - Страница 106

Император даже испугался своего открытия, постарался отогнать от себя эту мысль и не смог, так как вошла Энния. Она сама принесла своему супругу паштет и вино, велела накрыть эбеновый столик, первой отведала еду и питье. Она придумывала шутки и остроты, которые раньше забавляли Калигулу, но сегодня ей не удавалось его развеселить. Он смотрел на нее, прищурив глаза, не смеялся, молчал.

Она погладила его руку и сказала как бы невзначай:

– Заходила Валерия справиться о твоем здоровье, мой дорогой. Ей хотелось бы с тобой поговорить. И у Макрона тоже есть для тебя какое-то сообщение. – Калигула насторожился. Энния уговаривает его, чтобы он выслушал ее подчерицу, которую ненавидит?

– О чем Валерия хочет со мной говорить?

– Не знаю. Она мне не сказала, – заметила Энния, накладывая себе паштет.

Она лжет, знает, в чем дело, подумал император.

– Позови Валерию завтра на ужин. Да и Макрона с Луцием.

Энния заметила торопливо:

– Луций еще не вернется из Таррацины. Возьми себе еще. Я позову только их двоих. Паштет отличный. Пикантный. Ты хочешь хекубского или фалернского вина, мой дорогой?

"Ах так, семейка хочет собраться вместе, – подумал Калигула. – Что они готовят? Почему при этом не должен присутствовать Луций? Надо быть настороже. У дверей поставлю командира стражи, самого верного, Кассия Херею".

– Сегодня я решил выпить хекубского. Оно меня возбуждает своим привкусом, как ты своей красотой, Энния!

Позванивало золото приборов, позванивал хрусталь чаш, звенел смех императрицы и Валерии. Первый ужин после выздоровления императора проходил в обстановке сердечности и веселья. Сердца всех были открыты для императора. У Калигулы было отличное настроение, он с бесстыдством разглядывал Валерию, да и было на что смотреть: обнаженные плечи светились и сияли. Водяные часы отстучали по каплям много часов, император становился все веселее.

И вдруг внезапно заметил, что как хороший хозяин он не прочь найти новые источники доходов, чтобы пополнить опустевшую казну. Поскольку он не хочет экономить на народе и его любимых играх, он не будет вводить налоги или уменьшать выдачи денег и хлеба. Ему нужны деньги. Золото. Огромное количество золота.

О боги, какая счастливая ситуация для нас, подумали Макрон и его дочь.

Предложим ему миллионы Авиолы!

От императора не укрылся взгляд, каким обменялись Валерия с отцом.

Макрон тотчас поторопился изложить суть дела. Он уже тоже не раз думал об этом. Кроме того, он думал еще и о безопасности императора. Какая подлость, что в ответ на доброту и бесконечную ласку Калигулы некоторые люди готовят против него заговор.

Это было страшно. Выступление Макрона, такое, казалось бы, серьезное, произнесенное с большой убедительностью и преданностью, не возбудило в Калигуле страха перед заговором, лишь любопытство и немножко подозрения.

Он удобнее уселся в кресле и слушал.

С момента вступления Гая на трон Макрон внимательно следил за нитями заговора, и вот ему удалось их перехватить. Нити готовящегося заговора нескольких сенаторов-оппозиционеров. Император об этом уже давно знает. Но знает он мало. Заговор был направлен не только против Тиберия, но и против Гая Цезаря. Есть несомненные доказательства. Что еще хуже: этот заговор продолжает существовать и сегодня! Пауза. Оратор ожидал эффекта от своей пламенной речи. Но эффект был удивительно слабый.

– А дальше, мой Невий! – Макрон понял, что не отделается пустой болтовней, что император ждет имен, фактов.

Место сенатора Сервия Куриона, самоубийство которого сегодня предстало в своем истинном свете, занял сенатор Авиола. Этот самый богатый после императора человек в Римской империи может быть обвинен в государственной измене и заговоре против императора. Его имущество и поместья будут конфискованы в пользу императорской казны…

– А четверть получит доносчик, – со смехом заметил император.

– Я не доносчик, мой Гай, – запротестовал обиженно Макрон. – Я обвиняю сенатора Авиолу из патриотических побуждений. Из любви к тебе, мой дорогой.

Наступила тишина. Макрон долго пил, словно у него пересохло горло.

Энния поняла, что это дело не только Макрона, но и Валерии. Она смотрела на нее с изумлением, страхом и восторгом. Валерии не удалось кинжалом наемника убить Торквату, и, посмотрите, она тут же начинает новое наступление.

Император размышлял о словах Макрона по поводу Авиолы: "Самый богатый человек в империи – его имущество будет конфисковано в пользу императорской казны… Макрон хочет купить меня за миллионы, их он мне подсовывает. Широкий жест. Он одним ударом убивает двух зайцев, мне швыряет золото, в котором я нуждаюсь, а ревнивой дочери помогает разделаться с Торкватой. Это удивительно, как он любит свою дочь, как Валерия любит Луция и ненавидит дочь Авиолы! От этой жестокости даже страшно становится, особенно когда смотришь на нежно улыбающуюся Валерию.

– Император вздрогнул. – А если бы эти двое однажды начали так играть моей головой? Хорошо, что Энния не принадлежит к этому плебейскому роду".

Он посмотрел на свою жену и заметил какое-то непонятное выражение в ее больших глазах, уставившихся на Валерию.

– Это тяжелое обвинение, мой Невий, – сказал Калигула, вращая императорский перстень. – Я приму его к сведению. Посоветуюсь…

Посоветуюсь с Курионом…

– С ним? – не сумела овладеть собой Валерия. Улыбка слетела с ее лица, и оно стало похоже на восковую маску. Макрон поднял мохнатые брови.

– Что случилось, моя дорогая? – лениво протянул император.

Валерия испугалась своей вспышки и сказала, словно ничего не произошло:

– Луций Курион? Я сомневаюсь, что он даст тебе хороший совет, мой император. Я не знаю, боюсь это говорить, но я на твоем месте не доверяла бы ему…

Император развлекался. Ага! Она уже знает о Ливилле. Или о ней не знает, но мстит Луцию за то, что он ее бросил.

– Почему же Луций не заслуживает моего доверия?

Она молчала и гневно мяла в руках стебель розы, вынутой из вазы.

– Скажи мне, дорогая, почему я не должен верить Луцию?

Валерия подняла на императора свои блестящие глаза. Она рассказала, что верные ей люди донесли, будто оба Куриона руководили заговором против Тиберия и Калигулы, что они послали убийцу на Капри и что Гай Цезарь только благодаря Макрону избежал смерти.

Император стал внимательно прислушиваться.

– Откуда ты знаешь, что речь шла о моей голове?

– От Луция, он сам мне это сказал.

– А ты рассказала об этом отцу?

Валерия покраснела. Изобразила на лице раскаяние.

– Нет, мой цезарь. Ради богов, прости меня! Я любила его. Я боялась, что отец прикажет его казнить. Но когда ты заболел, я испугалась, не явились ли причиной твоей болезни козни заговорщиков, и побежала к отцу…

– Я приказал следить за ним, – прервал ее Макрон. – Во время болезни я не хотел тебя волновать. Пришлось здорово повозиться: я нашел людей, подкупил рабов, направил шпионов. Через три недели я установил, что Луций должен был условленным способом передать заговорщикам сообщение.

– Что это за условленный способ?

– За садом Авиолы есть старый дуб с дуплом, на первый взгляд незаметный. Но мои люди его нашли. В нем был этот металлический футляр, в который заговорщики вкладывали записки. – Макрон положил на стол полый железный цилиндр. Он был изъеден ржавчиной. Император взял его в руки и начал разглядывать, посматривая на Макрона. Он хорошо все обдумал – аргументы и вещественные доказательства.

Макрон тем временем продолжал:

– Однако самое важное сообщение мне передали мои шпионы на прошлой неделе… – Макрон посмотрел на императора и сказал, подчеркивая каждое слово:

– Луций Курион злоупотребляет твоей дружбой, император. Ночью, переодевшись плебеем, он передает тайные решения Палатина заговорщику Авиоле.

Император разыграл волнение и испуг:

– Это правда? У тебя есть свидетели? Говори!