Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна - Башибузук Александр - Страница 50

Хасан солидно кивнул и, пристально смотря мне в глаза, задал вопрос:

– Глубокоуважаемый Жан: тогда, возможно, вам известен человек по прозвищу Джабар Собачья Морда?

Капудан задавал вопрос с абсолютно непроницаемым лицом, можно даже сказать – небрежно, но мне показалось, что ответ для него очень важен. Даже, возможно, вся эта история с ужином затеивалась именно ради него. Ну что же, оправдаю надежды Хоттабыча, кривить душой мне сейчас смысла нет.

Незаметно подобрался, для того чтобы в случае необходимости откатиться назад и выхватить оружие, и спокойно ответил:

– Почтенный Хасан, мне не известен Джабар по прозвищу Собачья Морда, но мне известен человек по имени Джабар Ахмед Амир Сулейман Шараф аль-Масри.

– Тогда, возможно, вам известна судьба этого человека? – Хасан являл собой образец выдержанности, даже взгляд в сторону отвел, подчеркивая незначительность вопроса.

– Известна… – небрежно ответил я и специально переключил внимание на красивый кувшин из почти черного металла, сплошь покрытый арабской вязью. – Уважаемый Хасан, какой великолепный кувшин! Насколько я понял, он из тех, в которых вода остается ледяной в самый сильный зной?

Ну а что? Я тоже мастер словесные кружева плести, и вредности мне не занимать. Спросил бы он сразу, а то начал экивоки разводить… Ох уж мне эти восточные капуданы…

– К Иблису кувшин и мастера, его сделавшего! – не выдержал Хасан. – Почтенный Жан, говорите, что с этим сыном ишака?!

Я порадовался тому, что мои архаровцы отправили на тот свет не родственника капудана, сделал легонькую паузу, дождался крайней степени нетерпения на лице Хасана и со вздохом ответил:

– Даже не могу сказать, к сожалению или к счастью, но Джабар сейчас наслаждается пением гурий в раю. Или наоборот, его душу терзают демоны в преисподней. Но то, что он покинул мир живых, – это я вам, многоуважаемый Хасан, гарантирую.

– Воистину Всевышний милостив!!! – Хасан с облегчением воздел руки к небу. – Справедливость восторжествовала!

Я просто промолчал, гадая, чем же этот Джабар нагадил капудану. Хотя какая разница… не о том думаю: надо ковать железо, пока горячо, и крутить Хоттабыча на разные плюшки. Если получится, конечно, – капудан не похож на человека, который добровольно откроет передо мной закрома. Жук еще тот…

– Жан… – Сарацин сделал паузу и мигом прогнал с лица все следы радости. – Не будете ли вы так любезны рассказать мне эту историю?

Я оказался любезным и явил жуткую, драматическую историю, правда, в очень редактированном варианте, в которой жестокий пират вероломно, даже подло, напал на мирный корабль. Не буду же я рассказывать, что мои архаровцы поступили с точностью ровно наоборот. Себя тоже упомянул, правда, очень скромно. Ну… так… слегонца. Типа лично зарубил коварного главаря пиратов и все такое. Упомянул умышленно, чтобы сделать сарацина обязанным лично мне.

После рассказа Хасан возблагодарил Аллаха и осторожненько поинтересовался:

– Глубокоуважаемый Жан, скажите, у вас случайно не осталось личных вещей Джабара?

При этом конкретно пялился на мои пистолеты. А вот хрен тебе, сарацинская душа, не отдам.

– Возможно… – Я опять отвлекся на блюдо с кебабом. – А что вас именно интересует?

Хоттабыч усмехнулся уголком губ и коротко сказал:

– Все. А если точнее, меня интересует попугай.

– Попугай? Был такой, но от несоответствия климата помер. Осталась только клетка. Но я прошу пояснений. Сами понимаете, почтенный Хасан, вы не можете лишить меня удовольствия услышать уже вашу историю.

Сарацин тоже чиниться не стал и явил такую же жутко трагическую историю. Якобы злой пират Джабар напал на корабль его очень дальнего родственника, который в результате все же умудрился спастись, но потерял все свое имущество, среди которого находились некоторые мелочи, практически не имеющие сколь-нибудь серьезной стоимости, но все равно теперь долг чести требует вернуть их в лоно семьи.

– Понимаете, почтенный Жан… – Капудан удрученно вздохнул. – Я буду просить вас передать мне эти пустяки. К примеру, эту дрянную клетку от попугая. Она принадлежала в свое время основателю нашего рода, так что я просто обязан ее выкупить у вас.

– Я не могу лишить ваш род реликвий… – Я согласно склонил голову. – Так что прошу извинить меня, почтенный Хасан, я вынужден отойти, отдать приказания привезти эти вещи сюда.

Ну вот, начинается самое интересное. Мне как бы не жалко – конечно, кроме пистолетов. Отдам… стоп, но при чем здесь клетка? Кажется, где-то меня накалывают…

Отправил на шебеку близнецов и приказал привезти вещи бывшего владельца. А именно: изящные песочные часы, тазик для омовения, коврик для молитв, Коран, личную печать и перстень. Ну и клетку несчастного попугая, но вот ее потребовал тщательно досмотреть… на всякий случай, а вдруг в ней двойное дно? Можно, конечно, перенести это все на завтра и самому заняться, но не хочу. Не хочу показывать свою корысть. Вряд ли там могут быть какие-то запредельные ценности, да и вообще… короче, благородство еще никто не отменял. Да, я такой, на том и стоим.

Пажи отсутствовали около часа, а притащив барахло, подали мне знак отойти.

– Что?

– Вот… – Луиджи протянул мне пергамент, исписанный арабской вязью, золотистый локон волос в шелковой тряпице и простенькое золотое колечко. – Совершенно случайно нашли. В клетке на одну из спиц надо было нажать.

М-да… пахнет какой-то любовной историей. Причем связанной с самим Хасаном. Не иначе… в общем, ни к чему голову ломать. Все равно она останется для меня неизвестной.

Хасан с полностью индифферентной мордой покрутил вещи в руках, проигнорировал содержимое тайника и вопросительно посмотрел на меня. Как бы спрашивая цену.

– Рад был вам оказать услугу, почтенный Хасан…

– Но?..

– Ничего.

– Так нельзя… – Капудан отрицательно мотнул головой. – Я отказываюсь принять вашу услугу.

– Почему, уважаемый Хасан? Это подарок. Впрочем, я не откажусь от вашей благодарности, но исключительно на ваше усмотрение.

Надеюсь, вы не подумали, что я спятил и собрался совсем отказаться от подарков?

– Да будет так! – торжественно, нараспев сказал сарацин и добавил: – Есть еще одно уточнение. Я вижу, вы носите пистолеты, принадлежавшие этому проклятому сыну Иблиса. Клянусь, если вы передадите их мне, то я найду для вас достойную замену.

Пистолеты, слегка звякнув, легли на золотое блюдо. Да, жалко, но никто меня не заставлял играть в благородство. Посмотрим: Хоттабыч – мужик достойный, не думаю, что много потеряю. А если?.. Да и хрен с ним.

Теперь сарацин отошел переговорить и через некоторое время к дастархану потянулись груженные добром слуги.

Капудан оказался щедр. До такой степени щедр, что теперь уже мне пришлось для порядку отнекиваться.

– Это пистолеты работы прославленного мастера Фархада аль Насири. Я сам ему вожу из Европы некоторые компоненты для изделий. – Хасан продемонстрировал мне пару длинноствольных пистолей с мудреными ударными замками. – Прошу вас, Жан, принять их от меня в подарок.

Я покрутил оружие в руках. А что… даже очень ничего. И украшены довольно скромно, что как раз мне по нраву. Длинный граненый ствол, калибром эдак миллиметров пятнадцать, слабо изогнутая рукоятка с массивным яблоком – таким по башке лучше любой булавы ошарашить можно. Замки… насколько я понимаю – передо мной прообраз кремневого замка. Даже немного странно, я, например, считал, что такие гораздо позже возникли. Но тут как раз все понятно, давно перестал удивляться некоторым несоответствиям шаблонов. Современным историкам надо бить морды (кроме одного, очень мной уважаемого человека) – это я вам говорю как человек, имеющий возможность лично сравнить их перлы с реальной действительностью Средневековья. К примеру, я совсем недавно видел нарезной ствол. Да-да, не удивляйтесь – жутко корявый, с двумя громадными, жутко закрученными выступами в стволе, но все же именно нарезной. В Брюгге один из оружейников сотворил нечто подобное, выражая свои собственные изыскания и состояние души. Его, конечно, никто не понял: гильдия под страхом изгнания из ее рядов запретила штамповать подобные извращения, даже, кажется, оштрафовала, но тем не менее… Вдумайтесь: в пятнадцатом веке – нарезной ствол!