Сказки - Толстой Алексей Николаевич - Страница 28

Полетел дрозд, летит – покрикивает, а лисица бежит за ним – глаз не открывает. Привел дрозд лису прямо на охотников. – Ну, теперь, лиса, пугайся!

Лиса открыла глаза, увидела собак и – наутек. А собаки – за ней. Едва добралась до своей норы. Залезла в нору, отдышалась маленько и начала спрашивать: – Глазки, глазки, что вы делали? – Мы смотрели, чтобы собаки лисаньку не съели. – Ушки, ушки, что вы делали? – Мы слушали, чтобы собаки лисаньку не скушали. – Ножки, ножки, что вы делали? – Мы бежали, чтобы собаки лисаньку не поймали. – А ты, хвостище, что делал?

– Я, хвостище, по пням, по кустам, по колодам цеплял да тебе бежать мешал. Рассердилась лисица на хвост и высунула его из норы: – Нате, собаки, ешьте мой хвост! Собаки ухватили лису за хвост и вытащили ее из норы.

Лиса говорит раку: – Давай перегоняться! – Что ж, лиса, давай. Начали перегоняться. Лиса побежала, а рак уцепился лисе за хвост. Лиса до места добежала, обернулась посмотреть, вильнула хвостом, рак отцепился и говорит: – А я уж давно тут тебя жду.

Бежала лисица по лесу, увидела на дереве тетерева и говорит ему: – Терентий, Терентий! Я в городе была. – Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Была так была. – Терентий, Терентий! Я указ добыла. – Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Добыла так добыла.

– Чтобы вам, тетеревам, не сидеть по деревам, а все бы гулять по зеленым лугам. – Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Гулять так гулять. – Терентий, Терентий! Кто там едет? – Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Мужик. – Терентий, Терентий! А за мужиком кто бежит? Бу-бу-бу, бу-бу-бу! Жеребенок. Терентий, Терентий! А какой у него хвост-то? Крючком. Ну так прощай, Терентий, мне дома недосуг.

Зачинается, починается хорошая сказка, добрая повесть не от сивки, не от бурки, не от верного каурки, не от молодецкого посвисту, не от бабьего покрику. Это не сказка, а присказка, сказка будет впереди.

Шла лисица на боярский двор, хотела съесть из телятника теленка, из курятника куренка, от овцы ягненка, от свиньи поросенка.

Вор-петух лису увидал, крыльями-перьями замахал и запел – на весь двор зашумел.

Весь народ сбежался: старые старухи с лопатами, с ухватами; старые старики с топорищами, с коромыслами; малые ребята с мутовками, с колотовками – хотят лису бить.

Насилу лисица убралась, убежала в лес, под ольховый куст пала и три дня там пролежала.

Вот петух пошел в чистое поле, взлетел на высокое дерево, сел и сидит.

А лисица отлежалась, пошла по чистому полю. Идет возле того дерева, взвела око ясное, видит – сидит петух.

– Что, вор-петух, по своей ли охоте летаешь или за нами, зверями, наблюдаешь? – Э, мать-лисица! Я по своей охоте летаю, ни за кем я не наблюдаю.

– Что, вор-петух! Без покаяния на высоком дереве погибнешь. Слезь да покайся, много ли у тебя грехов на душе.

Тут петух умилился, стал спускаться с ветки на ветку, с сучка на сучок, с пенька на пенек. Спустился на землю и сел перед лисицей.

Лисица к нему подбегала, крепко петуха в когти хватала, крылышки-перышки расправляла, начала трепать да приговаривать:

– Что, вор-петух! Когда мне была крайняя нужда, когда я была голодна, к богатому боярину шла, хотела что-нибудь съесть, много ли бы у него убыло? А тогда ты первый горло драл! Петух на то сказал:

– Э, мать-лисица, княгиня-государыня! Тебя люди знают, купцы да бояре почитают, шубки из тебя шьют и по праздникам носят. А мое дело маленькое: у одного хозяина живу – двум не служу. – Вор-петух! Не строй лясы! И пуще стала петуха трепать. Петух опять:

– Э, мать-лисица, княгиня-государыня! Вот у тебя буду жить и тебе верой-правдой служить! Будешь ты просвиры попекать, а я буду просвиры продавать да песенки попевать. Пойдет про нас слава добрая…

Лисица и приослабила когти. Петух вырвался да взлетел повыше на дерево:

– Э, мать-лисица, дорогая боярыня-просвирня, сладки ли твои просвиры? А не хочешь ли орехов? Не выломай зубов! Упустила лисица поживу и пошла прочь несолоно хлебавши.

Лиса с журавлем подружились. Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости: – Приходи, куманек, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу!

Пошел журавль на званый пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и потчевает: – Покушай, голубчик куманек, – сама стряпала.

Журавль стук-стук носом по тарелке, стучал, стучал – ничего не попадает! А лисица лижет себе да лижет кашу, так все сама и съела. Кашу съела и говорит: – Не обессудь, куманек! Больше потчевать нечем. Журавль ей отвечает: – Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.

На другой день приходит лиса к журавлю, а он приготовил окрошку, наклал в кувшин с узким горлышком, поставил на стол и говорит: – Кушай, кумушка! Право, больше нечем потчевать.

Лиса начала вертеться вокруг кувшина. И так зайдет, и этак, и лизнет его, и понюхает-то, – никак достать не может: не лезет голова в кувшин. А журавль клюет себе да клюет, пока все не съел. – Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем. Взяла лису досада. Думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла – несолоно хлебала. Как аукнулось, так и откликнулось! С тех пор и дружба у лисы с журавлем врозь.

Летела сова – веселая голова. Вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела и опять полетела – летала, летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела и опять полетела – летала, летала…

Это присказка, а сказка вот какая. Жили-были на болоте журавль да цапля. Построили они себе по концам[13] избушки. Журавлю стало скучно жить одному, и задумал он жениться. – Дай пойду посватаюсь к цапле! Пошел журавль, – тяп-тяп! – семь верст болото месил. Приходит и говорит: – Дома ли цапля? – Дома. – Выдь за меня замуж!

– Нет, журавль, не пойду за тебя замуж: у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь, и кормить-то тебе меня нечем! Ступай прочь, долговязый! Пошел журавль домой несолоно хлебавши. Цапля после раздумалась: «Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля». Приходит к журавлю и говорит: – Журавль, возьми меня замуж!