Потанцуй со мной - Райс Луанн - Страница 69

— Ты приехала, это так здорово, — улыбнулся Джеффри. — Нам надо спуститься вниз, до нашего поезда еще сорок минут, мои родители так рады, что ты приезжаешь, они хотят, чтобы мы поужинали с ними, а завтра будет концерт в «Джонс-Бич» и…

— О, Джеффри…

Она спрятала лицо у него на груди, пытаясь сформулировать фразу, прежде чем произнести ее вслух. Это так странно звучало: «Я беременна».

Приличные ученицы университета не должны произносить подобных слов. Девушки из католических семей такого не говорят. Девушки, приехавшие в Нью-Йорк из Род-Айленда, чтобы встретиться со своим парнем, сначала…

Она покраснела. Ее сердце билось все быстрее и быстрее, колени слабели. Она думала о том, что, конечно, Джеффри будет в шоке, но его любовь и доброта помогут ему, что бы ни случилось.

— Что-то не так? — спросил он… а она не могла вымолвить ни слова. Они оба изучали английский, любили язык и литературу, они любили разговаривать, спорить, обсуждать, и они не виделись три недели. Но сейчас она превратилась в застенчивую девочку, прячущую лицо и не способную говорить.

— Я… — начала она, но потом передумала и продолжила: — Мы…

— Мы?

— У нас будет ребенок.

Она ожидала многого. Шока, молчания, но только не того, что последовало. Он засмеялся:

— Удачная шутка, Джейн.

— Правда. — Джейн отодвинулась, чтобы он мог видеть, как она серьезна.

Джеффри посмотрел в глаза возлюбленной, удивленно улыбаясь, потому что они редко шутили друг с другом. Но потом, глядя на ее напряженное лицо, понял, что она не шутит.

— Джейн, — сказал он, как будто ее имя в чем-то его убеждало, — ты уверена?

— Да. Я ходила в больницу…

Он обнимал ее, покачивая. Его губы коснулись ее губ. Облегчение от того, что она все ему рассказала, казалось просто огромным, она внезапно почувствовала, что все будет хорошо. Она справится с этим, они справятся. Они все…

— Мне кажется, что это… она… девочка, — робко прошептала Джейн. — Знаю, это безумие, я не могу знать, но я чувствую…

— Не делай этого, — произнес Джеффри, все еще обнимая ее.

— Чего?

— Мальчик, девочка… Не думай об этом, Джейн. Не привыкай.

Джейн засмеялась, глядя ему в глаза:

— Как я могу? Я — ее дом! Она или он — прямо в моем теле!

— Стоп, — сказал он. Его глаза были жестче его голоса.

— Стоп…

— Нам надо решить, что мы будем делать.

— Делать?

— Джейн! Ты знаешь, о чем я. Так. Я позвоню родителям, скажу, что мы задерживаемся. Скажу… не знаю, скажу, что твой поезд опоздал и мы не встретились. Я не хочу сидеть за столом и болтать, пока мы с тобой…

Она старалась дышать: «Пока мы с тобой планируем наше будущее. Пока мы обнимаемся. Пока…»

— Пока мы с тобой пытаемся решить, какого черта нам теперь делать. На моем этаже в общежитии живет парень, его девушка забеременела…

Джейн широко открыла глаза.

— Надо вспомнить, куда они ходили. Точнее она. Он с ней пошел. Я, конечно, не пущу тебя одну.

— Куда не пустишь одну?

— Делать аборт.

Джейн удивленно моргнула. Она верила, что у каждой женщины есть такое право. Но она дотронулась до своего живота. Она сказала: «Привет». Ребенок ей ответил, прямо сейчас, на станции. Она покачала головой.

— Никакого аборта, — возразила девушка.

— Джейн…

— Джеффри.

— Нам еще два года учиться в университете. Нам надо закончить Браун, написать диссертации…

— Знаю.

— Скажи мне, что ты не собираешься оставлять ребенка!

— Я именно это и собираюсь сделать.

— Я люблю тебя, Джейн. Я знаю, что когда-нибудь мы поженимся. Но мы не можем этого сделать.

— Мы не можем? Или ты?

— Шшшш. Джейн.

— Я не буду делать аборт. Я думаю, я хочу, хочу оставить ребенка. Или я отдам ее, или его, на усыновление. Если мы найдем подходящую семью. Я реалист! Я знаю, что мы молоды. Я понимаю, Джеффри. — Ее голос становился громче, на них начали оглядываться. — Я понимаю! Я эмоциональна! Мы любим друг друга, она наша…

— Тихо, Джейн…

— Знаю, извини. Я пропущу следующий семестр, поживу дома. Я буду учиться дома! Мы можем купить квартиру, рядом с университетским городком.

Он покачал головой и сжал губы, и Джейн поняла — все кончено. Джеффри Хэйден не собирается это обсуждать. Он будет слушать и говорить, но не хочет того же, что и она. Джейн знала, и какая-то часть ее сердца умерла в этот момент.

— Я не могу отвлекаться, — сказал он. — Мы не сможем учиться, если у нас будет ребенок…

— Я смогу! — воскликнула Джейн.

— Нет, — возразил он, — не думаю. Если ты оставишь ребенка, можешь попрощаться с Брауном. Тебе придется пропускать минимум год.

— Ну и что?

— Это наше образование.

— Но это наша жизнь.

Эти слова «наша жизнь» звенели в воздухе между ними. Все пассажиры и путешественники, встречающие, работники станции, продавцы билетов, дети, родители, подростки… все они жили своей личной жизнью. Разной, особенной — только их.

Джеффри хмурился и казался сердитым. В его глазах стояли злые слезы, и Джейн видела его, молодого парня, чем-то сильно расстроенного.

Джейн поняла в этот самый момент, что слова «наша жизнь» означают для Джеффри совсем не то же самое, что для нее.

— Ох. — Все, что она могла сказать.

— Ты для этого слишком умна. — Джеффри пытался найти аргументы.

— Видимо, нет. — Она попробовала улыбнуться. — Это же случилось.

— Нет. Я не об этом. Я о том, что будет дальше. Что ты решишь.

«Ты», — услышала она. Не «мы»…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же не…

Джейн закрыла глаза. Она знала, что он из хорошей семьи. Они жили в пригороде. Его отец был радиологом. Мать работала волонтером в госпитале. Джейн хотела их увидеть, но немного побаивалась. Ее семья происходила из других социальных кругов.

— Это не кино, — сообщил Джеффри.

— Я не шучу.

— Ты делаешь вид, что это очень романтично, — сказал он, — но подумай здраво, Джейн.

Джейн вскрикнула. Ее голова кружилась. Это их история — не фильм, не Теккерей или Филдинг, не другой писатель. Она вдруг вспомнила уроки литературы, она подумала о начале-середине-конце и поняла, что для Джеффри это конец.

— Этого не может с нами произойти, это сломает наши жизни, — просто заметил он.

— Ты не тот человек, — медленно сказала она, — кем я тебя считала.

— Джейн… — Он сделал шаг к ней, но не дотронулся.

Ее глаза наполнились слезами.

— Мне жаль тебя, Джеффри. Я бы хотела, чтобы ты мог почувствовать то же, что и я — ее или его — внутри меня. Зная, что она — плод любви… Ты бы никогда так не сказал.

— Я не могу хотеть нормального будущего? — возмутился ее друг. — Не только для себя, Джейн, для тебя тоже!

— Наше будущее — это навсегда, — сказала она со слезами. — И в нем есть ребенок. Живет она с нами или нет, она будет здесь. Мы ее сделали.

— Я в этом не участвую. — Он поднял руки вверх. — Поверить не могу, что ты это говоришь. Я тебе повторяю, Джейн: я не участвую. Я не хочу этого.

— Тогда я не хочу тебя, — ответила девушка.

Их глаза встретились. Ее тело было переполнено эмоциями, любовью. Но внезапно все замерзло, как река зимой, как вершины северных гор. Она сама была как лед, и она ненавидела Джеффри за то, что он бросает ребенка, созданного их любовью.

Джейн сделала шаг назад и посмотрела на него. Его глаза были сухими и ясными. Она отступила еще. И еще. Он уменьшался. Она не стала целовать его и не попрощалась.

Он сделал свой выбор, она сделала свой. Джейн вернулась в Род-Айленд той же ночью. Всю дорогу в поезде она спала. В ее положении девушка быстро уставала.

Ей хотелось плакать. Джеффри был таким же, как ее отец. Она любила его, а он бросил ее. Она знала, что он может изменить свое мнение, но это маловероятно. В той поездке на поезде это перестало иметь для нее значение. У нее есть ребенок. С самого начала она думала, что это девочка.

Той ночью она убедилась в этом. Поезд мягко покачивал ее. Во сне Хлоэ говорила с ней о таких вещах, которые могут понять только мать и дочь… Джейн ехала всю дорогу вместе со своим ребенком.