Сыграем во вражду - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)" - Страница 24

Нет, ну вот разве мог я его бросить, а? Просто оставить на остановке, зная, что ожидаемой маршрутки не предвидится до шести утра, а такси или родных Вик не сможет позвать, так как телефон дома забыл? Или отвести обратно к парням, которые, скорее всего, занялись уже тем, чем нормальные парочки наедине занимаются? Ах нет, попросить под зонтом довести меня до дома, а на крыльце одолжить его парню и предложить топать пешочком. А лучше вообще – без зонта!

В общем, других вариантов не было, так что выбрал единственно возможный.

– Ты раздевайся, – коротко бросил я, скидывая напрочь промокшую верхнюю одежду и с наслаждением стягивая ботинки.

На удивление, оказалось, что вечно наглый и самоуверенный Самойлов действительно ждал разрешения, потому как после этих слов тяжело, но с облегчением вздохнул. А потом скоренько снял куртку, находя ей новое место – на одном из крючков прихожей. Ботинки Вика – на пару размеров больше моих, однако – так же мгновенно оказались на расстеленной половой тряпке, специально для грязной обуви предназначенной. Сам же парень вновь замер, аки скромная красная девица.

– Само-ойлов, – закатывая глаза, протянул я, – что это за внезапный наплыв скромности и повиновения, а? Ты издеваешься? Давай-ка проходи, в своей излюбленной манере сразу фамильярно и нагло – в спальню.

И, ухватив Вика за рукав, потянул его к двери в мою комнату, которая очень выгодно для гостей была прямо напротив входной. Верный враг насмешливо фыркнул, явно скептицизмом отвечая на мои последние слова, но спокойно позволил втолкнуть себя внутрь. А потом действительно привычно нагленько огляделся, казалось бы, примечая все ненужные детали: и забытый прошлым вечером на столе полупустой стакан с кофе, и старенький порванный плакат любимой игры, и совсем девчачью статуэтку кошечки, которую на подоконник поставила мама, потому что "так гораздо уютней". Цепкий всё же у Самойлова взгляд.

– Чай сделать? – спросил я, понимая, что сам слишком замёрз и не смогу обойтись без горячей жидкости.

Вик ничего не ответил, но казалось, что он вот-вот – и мотнёт отрицательно головой. Но вместо этого парень лишь громко чихнул, пряча рот за ладонями.

– Сделать! – вынес вердикт я. – Жди тогда, сейчас чайник поставлю и вернусь, – и, следуя собственным словам, потопал на кухню.

Дождь на улице всё нарастал, капли, превратившиеся в сплошной поток, с грохотом разбивались о стекло окна, из едва приоткрытой форточки тянуло сыростью и холодом. В противовес этому дома было тепло и уютно, в воздухе разносился тонкий аромат корицы и травяного сбора. Мерно шумела закипающая в чайнике вода, тикали часы.

Тело потихоньку согревалось, расслабляясь, сознание улетало, убаюканное спокойствием…

– Чайник кипит, – раздался смешок. – А ведь сказал, что лишь включишь да вернёшься.

Я вздрогнул и обернулся, сонное оцепенение медленно спадало, разлетаясь, словно пыль. Стоящий в дверях кухни Самойлов усмехался, правда, мягко так, по-доброму.

– Слышу! Электрический быстро греется, – по привычке огрызнулся я. – Думал сразу заварить чай и принести в комнату, – кивнул на разместившиеся на столе чашки и баночки с заваркой.

Вик хмыкнул и, подойдя к столу, принялся вертеть жестянки в руках. Банки были безумно простые – тёмно-зелёные, с нарисованными по краю ягодами и совершенно без каких-либо надписей.

– А это что? – подозрительно вопросил Самойлов, встряхнув одну из баночек. Листья в ней сухо зашуршали.

– Травки. Чистые, дачные, ароматные, – ответил я, пожав плечами. – Хорошее успокоительное.

– Ты решил меня успокоить? Думаешь, поможет? – ехидно.

– Не поверишь, я просто мечтаю это в кои-то веки сделать, – фыркнул в ответ. – А что?

– Ммм… А я подумал, ты собираешься подсыпать в чай яду.

– А должен? – прозвучало настороженно, хотя старался бросить вопрос шуточно и безразлично.

– Кто знает?

Самойлов оглянулся через плечо, посмотрев на меня, и поставил жестянку обратно на стол. Жалобно звякнула стоящая рядом чашка, вновь зашуршали листочки заварки, будто призывая к действию. Зато мы с Самойловым замолчали, глядя друг на друга. Вроде бы небольшая словесная перепалка должна была получиться весёлой, но в воздухе вновь повисло напряжение.

– Слушай, мне бы позвонить, – перевёл тему Вик. – Можно?

– Да, – кивнул коротко. – Да, конечно. С домашнего пойдёт? Он в коридоре на тумбочке, ты, должно быть, увидел, когда заходил. Или лучше мобильный включить?

– Не стоит, я с домашнего.

Самойлов благодарно улыбнулся и вышел в коридор, а я кое-как заставил себя подняться и прошествовать к пустому заварничку да чашкам. Пусть согреться уже удалось и так, но раз вода горячая, стоит сделать. К тому же, успокаивающее… А я сегодня уже слишком много нервничал с утра – лишним не будет.

И пусть упорно заставлял себя не подслушивать, всё равно двигался медленно и максимально тихо, ловя доносящиеся с коридора слова:

– Коль, привет. Да, и тебе не хворать, давно как-то не пересекались. Машина моя – ну, в смысле, папина теперь – в гараже стоит? Сможешь приехать?

Хм, а Коля – это кто? Почему не отец Вика, а именно данный странный субъект должен приезжать на их машине?

– Чего? Куда-куда вы поехали? – прислушиваться уже не имело надобности, потому что Самойлов по своей известной привычке разорался. – Какие, к чёрту, дела на ночь глядя? Где? – далее последовала долгая пауза, видимо, собеседник что-то втолковывал парню. – Ясно, значит, в такси звоню. Напомни только отцу, что мы договаривались: следующую неделю ты и авто – мои. Тоже имею право на личного водителя.

Так вот как оказывается… водитель… Везёт же некоторым!

Я насыпал заварку в чайничек, залил кипятком – по кухне ещё ярче разнёсся приятный аромат. Дождь барабанил, казалось бы, ещё сильнее, словно в середине октября внезапно началась гроза, зато Вик в коридоре говорил так тихо, что невозможно было различить слова. Скорее всего, такси вызванивает. Только вот почему настолько долго-то?

Будто в ответ на непроизнесённый вопрос послышался глухой звук удара, будто об стену шарахнули, и недовольное:

– Вы что, издеваетесь надо мной? Что значит "в такой дождь"? У вас машины что, игрушечные? От водички сломаются? – в голосе с каждым словом всё сильнее слышалось рычание, Самойлов злился. – Ах, аварий много, ах, не жертвуете водителями… У вас пластинку всех заело, что ли? Да я…

– Простите, он шутит. Спасибо за информацию!

Вырвав трубку из рук Вика, "успокоил" собеседника и сразу же отключился. А потом резко затолкал злющего парня в комнату, сразу закрывая дверь – наверное, чтоб зверь не сбежал. Хотя оставаться с ним в клетке тоже было страшновато.

– Ты чего творишь? – возмущённо зашипел на Самойлова.

– А чего они издеваются? – рыкнул парень и бросил короткий взгляд на окно, аж содрогавшееся от бьющей в него воды. – Как я домой попаду? Все такси уже обзвонил!

– Не страшно, подождёшь немного, я же не выгоняю, – не мог понять такого дикого расстройства. – Не парься, не выставлю на улицу, предложив топать пешком. Да и не зря в конторах в этих волнуются, а вдруг что-то случится? Потом сам же в суд на них подашь. А дождь не будет вечно лить, пройдёт через пару часов.

Вик вдруг замолчал, опустив голову. Как-то так подозрительно и даже немного виновато, будто знал что-то тайное, особенное.

– Что? – не выдержав, спросил его.

– Корнеев, ты дурак? Если бы это на пару часов, я бы на них не орал, но мне заявили, что ливень "обещали почти до утра". Смекаешь?

Ага, смекнул, с ходу! Это плохо, ужасно плохо. Потому что просто так я действительно Самойлова за дверь не выпну, жалко же. Но тогда остаётся только один вариант…

– Смекаю, – отозвался я, тяжело вздыхая. – Значит, останешься до утра. Сказал же, что не гоню.

Ответа уже не услышал – выскочил из комнаты гораздо раньше. А может, его не прозвучало, и были лишь расширившиеся в удивлении карие глаза, ведь Вик такого действительно не ожидал. Да что уж говорить? Даже я не совсем верил, что мог такое сказать.