Покрышкин - Тимофеев Алексей Викторович - Страница 49

9 августа полк перелетел в село Тузлы у берега Черного моря. Немцы упорно и методично прижимали советские войска к береговой черте. «Кто-то высказался довольным тоном о возможности купаться в морских волнах и постирать пропитанные потом гимнастерки. Все молчали и никто его не поддержал».

Поздним вечером у моря Александр вспоминал о Степане Супруне. Если гибнут такие...

В тот день, заметив мрачное настроение Покрышкина, Виктор Петрович Иванов предложил ему познакомиться с девушками-связистками, прибывшими в полк.

— Вы что же, товарищ командир, собираетесь женить меня в такое боевое время?

— Можно и женить тебя, железного холостяка. Твоему характеру на пользу будет рядом нежность.

— Не стоит оставлять вдов и сирот. Их и без меня будет много. Сейчас нужна не нежность, а больше злости и ненависти к фашистам.

Вздохнув, Иванов молча шел рядом. Крайне неприятно удивило летчиков распоряжение свыше о снятии с их самолетов крыльевых крупнокалиберных пулеметов БС (Березина, синхронный, калибр 12,7 мм). Как объясняли фронтовикам, пулеметы пойдут на вооружение новых самолетов...

Перед перебазированием в Тузлы Александр Иванович вновь угодил «под горячую руку» комдиву Осипенко. Аэродром неожиданно атаковала пятерка Ю-88. Единственным, кто успел взлететь для их преследования, был Покрышкин. Однако он вынужден был вернуться, поскольку Чувашкин в спешке допустил оплошность и шасси не убралось. Вину техника летчик взял на себя. Инициатива вновь оказалась наказуема. Осипенко, поостывший было после прежнего разговора, вновь «зарубил» ходатайство Иванова о назначении Покрышкина комэском.

...Постоянные полеты на разведку Покрышкину, как он говорил, «опротивели». Но его данные были необходимы, обстановка в те дни изменялась «не только по дням, но и между вылетами». Нет худа без добра, и эти вылеты шлифовали мастерство. Летчик отрабатывал полеты в сплошной облачности, внезапный выход на цель. Разогнавшись с большой высоты, он проносился мимо «мессершмитгов», на бреющем полете уходил от зенитных батарей. Перед этим сбрасывал на цель бомбы «соколиным ударом».

В один из дней середины августа — очередная разведка по установленному в штабе дивизии маршруту и временному графику. Немцы освоились с шаблоном в действиях русских, знали, когда и где ловить разведчиков... Сбив в этом вылете подвернувшийся «Хеншель-126», Покрышкин увидел неожиданную в этом месте длинную сплошную колонну вражеских танков и машин, беспрепятственно двигавшихся к Николаеву, областному центру, где находилась военно-морская база. До города им оставалось полсотни километров. Иванова на месте не оказалось, в штабе дивизии донесение расценили как паническое. Когда командир полка вернулся и приказал проверить данные, было поздно. Как вспоминал Александр Иванович, «преподнесли город немцам как на блюдечке».

— Что поделаешь! В вышестоящих штабах, к сожалению, много еще «умников» сидит. Из-за них мы много бед терпим... — в сердцах вырвалось у Иванова.

От основных сил Южного фронта была отрезана Отдельная Приморская и часть 9-й армии. Вылет массы советских самолетов с аэродрома Чернобаевка на полевые площадки уже за Днепром запомнился летчикам: «Картина была занятная и страшная, напоминала панический взлет большой стаи птиц...»

С аэродрома Чаплинка в Херсонской области 55-й полк штурмовал наступающего противника восточнее Николаева и Кривого Рога. Александр Иванович был потрясен еще одной апокалиптической картиной сорок первого года. В Северной Таврии, в низовьях Днепра не было мостов через реку. Громадные толпы беженцев, в основном — женщины, старики, дети, скапливались у паромной переправы в районе Каховки. Воочию видели наши летчики беспощадность немецких летчиков, настоящих нацистов: «Они стремятся сбросить свои бомбы на этих измученных людей, а особенно потопить паром».

Самолетов в полку оставалось совсем немного. Летчики вылетали на прикрытие переправы поодиночке! А. И. Покрышкин пишет:

Снова — отступление. Нередко летчики вылетали с одного аэродрома, а садились на другом. Западнее Мелитополя, прикрывая свои СБ (устаревшие к этому времени скоростные бомбардировщики), в бою с группой Me-109 Покрышкин сбивает немца, награжденного Железным крестом.

Незадолго до этого, как пишет Александр Иванович:

Командование Южного фронта пыталось остановить немцев контрнаступлением у Мелитополя, но артиллерии и танков для этого явно не хватало.

В краткой справке об истории полка с 22 июня 1941-го по 13 августа 1942 года осталась запись:

Тем временем с севера в тыл 9-й армии, в которой воевал Покрышкин, двинулась лавина немецких танков. Одновременными ударами от Днепропетровска и от озера Молочное (у Мелитополя) на город Осипенко (Бердянск) немецкое командование планировало окружить и уничтожить войска Южного фронта. 1-я танковая армия Э. фон Клейста, прорвав советскую оборону, устремилась на юг, к Азовскому морю.

54-летний генерал-полковник Клейст имел весомый авторитет в германской армии. Продолжатель старой династии прусских генералов, кавалерист, он большую часть и Первой мировой войны провел на Восточном фронте. Посвященный в рыцари святого Иоанна Иерусалимского, суровый генерал, как пишут на Западе, не был нацистом, однако принял деятельное участие в войнах Гитлера. Громил Польшу, Францию, во главе одной из своих дивизий вошел в разрушенный Белград. Наступая на левом крыле группы армий «Юг», танкисты Клейста окружали и уничтожали советские войска под Уманью и Киевом. Последний «котел», по немецким данным, был крупнейшим во Второй мировой войне — 667 тысяч пленных...

На острие удара танковой группы (с октября — армии) Клейста по дорогам Запорожья шла 1-я танковая дивизия СС. Командир — 49-летний оберстгруппенфюрер (генерал-полковник) Йозеф (Зепп) Дитрих, сын баварского мясника, ветеран Первой мировой войны, на которой потерял двух братьев. Один из первых членов НСДАП, телохранитель и любимец Гитлера, Дитрих громко заявил о себе во внутрипартийной чистке 30 июня 1934 года, названной «ночь длинных ножей».