Вояж - Стил Даниэла - Страница 57

– Нас нашли? – Энн опять теряла сознание, но Мэдди боялась ее тормошить, тем самым причиняя боль.

– Еще нет, но уже скоро, обещаю. Держись! – Мэдди снова взяла на руки ребенка и, прижимая его к себе, прильнула к Энн. Чтобы ее ободрить, поднесла личико малыша к лицу Энн, как делают акушерки в родильных домах. Энн беззвучно заплакала.

– Я умру, да? – Обе знали, что на это нет четкого ответа. Ей было уже не шестнадцать лет, в одно мгновение она достигла зрелости и, казалось, успела прожить целую жизнь.

– Не думаю, – солгала ей Мэдди. – Тебе нельзя умирать. Тебе надо жить ради Энди.

– У него нет отца, – вздохнула мать малыша. – Отец сразу от него отказался, он вообще не хотел, чтобы Энди родился.

– У моей дочки тоже не было отца, – сказала Мэдди, чтобы хоть как-то ее подбодрить. То, что Энн могла говорить, уже вселяло надежду. У Лиззи даже матери не было, подумала она, вновь ощутив вину, но не стала говорить об этом. – Ты живешь с родителями? – продолжала Мэдди, чтобы Энн не замолкала. Прижимая к себе младенца, она заметила, что он больше не плачет. Потрогала его носик и с облегчением убедилась, что он дышит. Просто уснул.

– Сбежала в четырнадцать лет. Я из Оклахомы. Когда Энди родился, я позвонила матери и отцу, но они не пожелали видеть ни его, ни меня. У них и так девять детей. Мама сказала только, что мне придется несладко. Мы с Энди живем на пособие.

Да, это трагедия, хотя не сравнимая с той, что происходила с ними теперь. Мэдди гадала, выживут ли мать с ребенком, да и она сама. Вдруг их найдут уже после смерти, очень нескоро, и скорбно приплюсуют к числу жертв? Нет, она не допустит такого исхода! Этот малыш имел право на жизнь, как и другой ребенок – его мать. Единственной целью Мэдди стало их спасение.

– Расскажешь ему обо всем этом, когда он вырастет. Пусть знает, какая ты отважная. Я тобой горжусь.

Говоря это, она глотала слезы. У нее из головы не выходила дочь. Они нашли друг друга с опозданием на 19 лет, и вот теперь Лиззи опять могла лишиться матери. Нельзя было даже думать об этом. Мэдди требовалась ясность мыслей; она заметила, что, разговаривая с Энн, испытывает головокружение – наверное, из-за нехватки воздуха. Только бы не задохнуться, наглотавшись пыли, не угаснуть, как свечка! Она забормотала себе под нос какую-то песенку. Энн снова умолкла, и теперь Мэдди уже не удавалось ее расшевелить. От ее прикосновений Энн стонала – так Мэдди убеждалась, что несчастная еще жива, хотя угасает с каждой минутой.

Билл наконец отыскал ее коллег с телеканала. Он представился и оказался перед продюсером, с которым раньше говорил по телефону: тот расставлял по местам операторов и репортеров.

– Боюсь, Мэдди там, внутри, – с тревогой проговорил Билл. – Она предупредила, что пойдет покупать подарки, и именно сюда.

– У меня было поганое чувство, – сознался Рейф Томпсон. – Я думал, что схожу с ума. Теперь это уже не важно. Спасатели стараются всех вызволить.

Его разбирало любопытство, откуда Билл знает Мэдди. Услышав, что они вместе входят в комиссию первой леди, Рейф проникся к нему симпатией. Билл без устали помогал спасателям, его пальто порвалось, лицо было в саже, руки – в ссадинах. Все вокруг были в таком же потрясении, как и он. Уже миновала полночь, а Мэдди так и не нашли. Рейф несколько раз говорил с Джеком, по-прежнему покрикивавшим на них из номера в «Ритц Карлтоне». Исчезновение Мэдди не особенно его беспокоило, он твердил, что она, должно быть, «с кем-то трахается» и ей несдобровать, когда она объявится. Рейфа и Билла гораздо больше волновали последствия взрыва. Пока что никто не взял на себя ответственность за теракт.

Про то, что во взорванном торговом центре может находиться Мэдди, в эфире молчали: уверенности в этом не было. К четырем часам утра спасателям удалось продвинуться довольно далеко. Они трудились без устали уже восемь часов. В пять утра был спасен мужчина, назвавшийся Майком. Он был весь в крови, потому что все это время упорно разбирал обломки, прокладывал тоннели, рыл пещеры и сам спас четверых. Своим спасителям он рассказал о двух заваленных женщинах, к которым не сумел пробиться. Их звали Мэдди и Энн, у одной из них маленький ребенок. Майк постарался как можно четче объяснить направление, потом его погрузили в «Скорую» и увезли. Рейф, услышав про Мэдди, прибежал к Биллу. Рабочие тем временем углубились в развалины и двинулись в указанную Майком сторону.

– Она там, – угрюмо сообщил Биллу продюсер.

– Господи, ее нашли?.. – Билл боялся спросить, жива ли она. Выражение лица Рейфа не предвещало ничего хорошего.

– Еще нет. Очередной спасенный рассказал о двух женщинах, до которых он не смог добраться, одну из них звали Мэдди. Она говорила ему, что работает телерепортером, назвала даже телеканал.

Подтверждались их худшие опасения. Теперь оставалось только ждать. Еще целых два часа они наблюдали, как из развалин выносят трупы и искалеченных раненых, как безутешные родители, рыдая, опознают своих погибших детей. К семи утра Билл перестал замечать текущие по его лицу слезы. Поверить, что Мэдди осталась в живых, было невозможно. С момента взрыва прошло уже одиннадцать часов. Надо позвонить Лиззи, но что он ей скажет? О трагедии уже знала вся страна. Взрыв устроили форменные безумцы.

Билл и Рейф, присевшие на ящики со звуковой аппаратурой, наблюдали, как к развалинам направляется новая бригада спасателей. Сотрудник Красного Креста предложил мужчинам кофе. Рейф поблагодарил и взял пластмассовый стаканчик, Билл даже не шелохнулся.

Рейф перестал расспрашивать его об отношениях с Мэдди. Последние события показали, что она была Биллу далеко не безразлична, и он от души ему сочувствовал.

– Посидите здесь. В конце концов ее найдут. – Обоих мучил один и тот же страшный вопрос, но они не решались его озвучить.

Мэдди тем временем сидела, сжавшись в комок, не выпуская из рук младенца. Голоса Энн не было слышно уже несколько часов. Мэдди не знала, жива ли девушка; все попытки растормошить несчастную оказались безуспешными. Она потеряла счет времени, не знала, сколько часов они находятся под завалом. Но когда ребенок проснулся и заплакал, его мать очнулась.

– Скажи ему, что я его люблю… – прошептала Энн. Мэдди вздрогнула: голос прозвучал как с того света.

– Держись, ты еще скажешь ему это сама. – Мэдди по-прежнему бодрилась, но на самом деле надежда ее уже покинула. Ей не хватало воздуха, все силы уходили на то, чтобы не выпустить из рук младенца, она то и дело теряла сознание.

– Прошу тебя, позаботься о нем, – проговорила Энн и опять затихла. Через какое-то время она выдохнула: – Я тебя люблю, Мэдди. Спасибо, что ты со мной. Без тебя я бы умерла от страха. – Мэдди сама была еле живой от ужаса, малыш Энди и Энн помогали ей держаться. Обливаясь слезами, она наклонилась и поцеловала девушку в щеку, думая о Лиззи.

– И я тебя люблю, Энни… Очень люблю… Теперь тебе придется быть сильной. Нас скоро отсюда вытащат. Я хочу познакомить тебя со своей дочерью. – Энн кивала, словно верила ей. Когда она улыбалась в темноте, Мэдди чувствовала это, хотя видеть не могла.

– Мама тоже называла меня «Энни». Тогда она еще меня любила, – грустно заметила девушка.

– Уверена, она по-прежнему тебя любит. И Энди полюбит, когда увидит.

– Я не хочу, чтобы он попал к ней, – сказала Энн неожиданно твердо и решительно. – Хочу, чтобы о моем малыше позаботилась ты. Обещай его любить.

Мэдди пришлось подавить рыдание, чтобы ответить. Она понимала: им нельзя плакать, потому что надо экономить силы и воздух. Но прежде чем открыла рот, до ее слуха донеслись бодрые громкие голоса. Оказалось, что они выкрикивают ее имя.

– Вы нас слышите, Мэдди? Мэдди, Мэдди Хантер! И Энн… Вы слышите?

Она чуть не завизжала от восторга.

– Слышим! – крикнула в ответ. – МЫ ВАС СЛЫШИМ! – Голоса приближались, и Мэдди скороговоркой заговорила с Энни: – За нами уже пришли, Энни, держись, еще несколько минут – и нас спасут!