Вояж - Стил Даниэла - Страница 39

– Я хочу, чтобы вы были крайне осторожны, – сказал Билл на прощание, проводив Мэдди к машине, стоявшей у ресторана. – Старайтесь избегать опасных ситуаций. Наверное, сейчас не время конфликтовать с Джеком. Вы ничего не должны доказывать, Мэдди. Вам не нужно добиваться от него согласия. Ваша задача – уйти, когда вы будете к этому готовы. Он вас не освободит, вам придется освободиться самой и бежать от него во весь опор до самой границы.

– Я знаю. Когда бросила Бобби Джо, я оставила на столе обручальное кольцо и в буквальном смысле пустилась наутек. Ему понадобились месяцы, чтобы разузнать, куда я подевалась, а к тому времени мы уже были с Джеком. В первые месяцы работы на канале моей охране позавидовал бы сам папа римский!

– Вполне возможно, вам придется повторить этот подвиг еще раз. – Стоя рядом с Мэдди у машины, Билл жадно в нее вглядывался. – Не хочу, чтобы Джек делал вам больно. – У него чуть не вырвалось «или убил вас», но он успел прикусить язык, хотя считал, что Хантер на это способен: это человек без морали и без души. Билл уже повесил на него ярлык социопата, напрочь лишенного совести. – Берегите себя! – Вспомнив про ее дочь, Билл улыбнулся. – Мама… Мне нравится думать о вас как о матери. Вам это к лицу.

– Мне тоже нравится. Это так здорово! – Мэдди радостно рассмеялась.

– Наслаждайтесь заслуженным счастьем. – Он тепло обнял ее и остался стоять на обочине, провожая взглядом машину.

Через два часа ей доставили огромный букет бледно-розовых цветов с красными воздушными шариками, красным плюшевым мишкой и запиской на открытке: «Поздравляю с новой дочерью! С любовью, Билл». Мэдди спрятала открытку в ящик стола и стала любоваться цветами. Как мило с его стороны! Она была растрогана и позвонила Биллу, чтобы поблагодарить, но он еще не вернулся, поэтому она оставила на автоответчике сообщение с благодарностью и восторгами по поводу букета.

Мэдди все еще улыбалась, глядя на цветы и вспоминая ланч с Биллом, когда час спустя к ней заглянул Джек.

– Что за детский сад? – фыркнул он, указав на шарики и мишку. Его гримаса не предвещала ничего хорошего.

– Невинная шутка, ничего особенного.

– Не морочь мне голову! Кто это прислал? – Джек поискал открытку и не нашел. Мэдди лихорадочно соображала, от кого бы мог быть букет.

– Мой психотерапевт. – Выдвинув эту версию, поняла, что совершила ошибку: она посещала такого специалиста несколько лет назад, потом Джек положил этому конец. Он усмотрел в сеансах угрозу для себя и убеждал жену, что специалист – шарлатан. Ей было проще перестать ходить к нему, чем воевать с Джеком. Теперь понятно, что все это входило в его план, цель которого – полностью ее изолировать.

– Опять ты за старое? С каких пор?

– Она просто добрая знакомая из комиссии против жестокого обращения с женщинами.

– Избавь меня от этой чепухи! Кто она такая? Очередная феминистка-лесбиянка?

– Ей скоро восемьдесят, у нее куча внуков. Очень интересная женщина!

– Могу себе представить! Наверное, в глубоком маразме? Учти, Мэдди, станешь болтать направо и налево – скоро прочтешь о себе в таблоидах. Надеюсь, тебе понравится, потому что в тот же день ты вылетишь с работы. На твоем месте я бы заткнулся. И передай этой маленькой стерве из Мемфиса, чтобы не смела трепать языком, не то я засужу ее за клевету.

– Объявить себя моей дочерью – не значит оклеветать, – процедила Мэдди, стараясь казаться спокойной. – Это значит сказать правду. У нее есть на это право. Но она все равно обещала молчать. И не называй ее стервой, Джек, она моя дочь. – Это было сказано четко и вежливо. Он уставился на жену со злобным видом.

– Не учи, что мне делать, Мэдди. Не забывай, что принадлежишь мне с потрохами.

Она уже готовилась ответить ему, но тут вошла ее секретарь, и разговор закончился. Джек сказал главное: Мэдди – его собственность. Целых девять лет она не спорила с этой его уверенностью, потому что думала так же. Но теперь этому пришел конец. Для действий она еще не набралась смелости, но по крайней мере в ее голове уже прояснилось.

Через несколько секунд Джек хлопнул дверью и отправился к себе наверх.

Буквально в следующий миг зазвонил телефон. Это был Билл: он прослушал ее сообщение и был польщен.

– Чудесные цветы! – повторила Мэдди, снова просияв. Стычка с мужем оставила ее почти равнодушной. Она радовалась, что сообразила спрятать открытку, иначе ей было бы несдобровать. – Вы так внимательны! Я очень вам благодарна, Билл. И за ланч спасибо.

– Я уже по вам скучаю. – Его голос звучал молодо и немного смущенно. Он много лет не посылал цветы никому, кроме жены, но тут не удержался: поздравил Мэдди с возвращением дочери. Билл знал, насколько это ей важно, и был до глубины души тронут ее рассказом и доверием к нему. Он дал себе слово не предавать ее. Теперь его обуревало желание ей помочь, ведь они стали друзьями. – И буду скучать.

Из его уст такие слова звучали странно, и оба не могли этого не заметить. Мэдди почувствовала, что и ей будет его не хватать. Она уже полностью доверяла Биллу, хотя они и встречались нечасто. Зато беседовали теперь ежедневно. Его отъезд в Вайнъярд не мог помешать этим беседам; только по выходным он не мог ей звонить – для нее это было бы слишком опасно.

– Я вернусь через две недели, Мэдди. Постарайтесь прожить это время с удвоенной осторожностью.

– Обязательно, обещаю. А вы насладитесь обществом ваших детей.

– Жду не дождусь встречи с Лиззи, – отозвался Билл.

У нее было ощущение, что с последним фрагментом сложилась вся мозаика ее жизни. Все, чего раньше ей недоставало, появилось и встало на свои места. Мэдди почувствовала это всем сердцем, всей душой.

– Скоро встретитесь, Билл. Счастливо!

Повесив трубку, она, уставившись в окно, стала думать о Билле и его знаках внимания и добром отношении, в очередной раз порадовавшись их дружбе. Жизнь непредсказуема: чего-то лишает, что-то дарит… Мэдди многого лишилась в жизни, зато познакомилась с новыми людьми, увидела новые края. Теперь с прошлым они квиты. Оставалось позаботиться о будущем. Она надеялась, что судьба опять будет к ней милостива.

В своем доме на Данбартон-стрит Билл тоже застыл перед окном. Его молитва, посвященная Мэдди, была определеннее: он просил для нее безопасности, всеми фибрами души чувствуя, что над ней нависла угроза. Она даже не могла вообразить, насколько все серьезно.

Глава четырнадцатая

Две недели, что отсутствовал Билл, прошли для Мэдди спокойно. Они с Джеком отправились на неделю в Виргинию, а там у него обычно улучшалось настроение: он обожал своих лошадей и ферму. Несколько раз он летал оттуда в Вашингтон – на совещания с президентом. Мэдди пользовалась его отсутствием, чтобы позвонить Биллу в Вайнъярд. Раньше он ежедневно звонил ей на работу.

«Как Джек себя ведет?» – спрашивал Билл с тревогой в голосе.

«Все хорошо», – уверяла Мэдди. На отдыхе она скучала, но все же ощущала себя в безопасности. За жестокостью у Джека обычно следовало благодушие. Казалось, он стремился доказать жене, что все недавние беды – плод ее воображения. Доктор Флауэрс предупреждала Мэдди: этот классический стиль поведения даже имел специальное название – «газовая горелка» – и преследовал цель не только выставить ее сумасшедшей, но и заставить ее саму сомневаться в своем здравомыслии, если она посмеет пожаловаться на мужа. В Виргинии Джек следовал именно этой тактике: делал вид, что история с Лиззи совершенно его не злит, хотя повторял, что Мэдди не следует ехать в Мемфис – ее, дескать, могут узнать, к тому же там слишком жарко… Он не желал отпускать ее от себя, был необычайно нежен и обходителен до такой степени, что напоминать о происшествии в Париже теперь было бы глупо. Впрочем, и Мэдди избегала любых споров, хотя доктор Флауэрс предостерегала, что это само по себе может насторожить Джека. Зато она не кривила душой, когда говорила Биллу, что в Виргинии ей спокойно.