Будь со мной - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 25

В груди кольнуло, и мне захотелось отхлестать себя по щекам. Как я могла ревновать к безымянной женщине? Но за этим определенно что-то скрывалось – что-то большое и значимое, – и я не могла отделаться от мысли, что его нежелание вступать в серьезные отношения с девушками в большей степени связано с ней, а не с Джеком.

Но разве это имело значение?

Он назвал меня своей ошибкой и, хотя был настолько честен со мной, что признался в самом сокровенном, по-прежнему видел во мне лишь озабоченную пустышку. Да, я понимала, почему он отталкивал меня, но это не изменило финала.

Не надо было поддаваться его поцелуям. Ведь я догадывалась, что ничего хорошего из этого не выйдет, но сердце все равно сжималось, когда я поглядывала на пустующее место рядом со мной. Прошлой ночью я почти не сомкнула глаз, и к утру обида уже поселилась во мне и пустила глубокие корни. Мои чувства и мысли спутались в грязный ком.

Но что теперь?

А теперь я негодовала.

Не я полезла к нему с поцелуями – вчера или год назад. И не у меня имелись причины остерегаться серьезных отношений. Проблемы были у него, и это он выкидывал фортели, то выворачивая меня наизнанку своими ласками, то грубо отталкивая.

Я не могла похвастаться богатым опытом сексуальных и дружеских отношений, но даже моих скромных познаний хватало на то, чтобы уловить его влечение ко мне еще до поцелуя. Его тело говорило об этом, когда он обнял меня, пока мы кормили Молнию. И еще я знала, что похоть и чувства – совершенно разные вещи.

Черт возьми, похоть нападала на меня раза три в неделю, в зависимости от того, кто попадался мне на глаза.

Да, у него был сын, но это не означало, что он закрыт для отношений – и Джейс хотел меня. Но стояло ли за этим большее?

Да, пожалуй. Он подыскал мне новое волнующее увлечение и как горячо убеждал меня в том, что в случившемся с Кэмом нет моей вины – это тоже много значило. Выходит, я ему не безразлична, верно? Да, верно, но только потому, что я – сестра Кэма… черт побери.

Злость покалывала кожу, и я заерзала на сиденье, до боли сжимая авторучку, так что треснул колпачок. Я сознательно разжигала в себе пламя, пока оно не превратилось в огненный шар гнева. Гнев лучше, чем обида.

Черт, еще больше бесило то, что мне грозил незачет по музыковедению, потому что последние полчаса я страдаю из-за этого болвана.

– Период барокко характеризуется созданием тональности, – вещал профессор Гибсон. – Тональность – это язык музыки, иерархически централизованная система на основе консонирующего трезвучия.

Что-что?

Пропустив мимо ушей больше половины лекции, я никак не могла врубиться, о чем говорит Гибсон, и моя растерянность лишь усиливалась нарастающим потоком информации.

– Среди наиболее известных композиторов периода барокко – Иоганн Себастьян Бах…

У меня руки чесались себастьянбахнуть Джейса по физиономии.

– Ты в порядке? – озаботилась Калла, когда лекция подошла к концу.

Я убрала тетрадь в сумку и кивнула.

– Да, просто устала.

Она промолчала. На истории она расспрашивала меня про вчерашнюю поездку, и, поскольку я понятия не имела, как облечь в слова то, что между нами произошло, не упоминая о некоторых «бомбах», пришлось соврать, что все прошло замечательно.

На улице ярко светило солнце, но, когда мы вышли из здания факультета искусств, воздух встретил нас совсем осенней прохладой, и я впервые обрадовалась тому, что надела джинсы. Бедная Калла, в красных хлопковых шортиках, выглядела так, будто вот-вот отморозит себе задницу.

– Знаешь, когда Гибсон рассказывал о Себастьяне Бахе,[23] я могла думать только о рок-певце из восьмидесятых. Он такой секси. Сомневаюсь, что настоящий… – Мы свернули за угол, и у нее вырвался шумный вздох. – О боже…

Заинтригованная, я проследила за ее взглядом и прищурилась. Парень с коротко стриженными каштановыми волосами пробирался через забитую автостоянку. Там уже образовалась пробка из машин, и он протиснулся между «Фольксвагеном» и микроавтобусом. В полуспортивных темно-синих брюках и серой рубашке от «Шеферд», обтягивающей широкие плечи и красивую грудь, он как будто сошел с рекламного плаката «Добро пожаловать в колледж».

Я видела его пару раз возле Уайтхолла. Такого красавца с угловатыми чертами лица и полными выразительными губами трудно не заметить.

Я взглянула на Каллу.

– Кто это?

– Ты что, не знаешь? – удивилась она, одергивая края шортов. – Это же Брендон Шрайвер.

– Брендон Шрайвер? – Я достала из сумки солнцезащитные очки и водрузила их на нос. – Мне нравится имя.

– Мне тоже. Но странно, что ты его не знаешь. Он дружит с Кэмом и Джейсом.

Я вымученно ухмыльнулась. Джейс. Я пыталась вести себя так, будто этого парня не существует. Пока получалось не очень.

– Он появился здесь в прошлом семестре, весной, но он старше меня. – Ее щеки стали пунцовыми. Калле было двадцать, так что я начала прикидывать, как это могло получиться. Она внесла ясность, прежде чем я успела задать вопрос: – Он пару лет служил в армии за границей. Трудно поверить, что он учится на педагогическом. Слишком сексуальный для учителя.

– Эй. – Я подтолкнула ее локтем. – Я тоже собираюсь быть учителем.

– Но с тобой мне не хочется делать красивых детей. А вот с ним… – Она мечтательно вздохнула. – Это совсем другое дело. О, кажется, он идет к нам.

И она не ошиблась. Перепрыгнув через бордюр, он подошел к зданию факультета. Оказавшись в паре шагов от нас, парень посмотрел в нашу сторону. Я сразу обратила внимание на ярко-зеленый цвет его глаз, которого прежде не замечала, поскольку никогда не приближалась к нему. Их сияющий взгляд переместился на Каллу, потом скользнул по мне и снова вернулся к блондинке.

Калла махнула ему рукой, и оттенок ее щек сравнялся с ярко-красным цветом лака на ногтях.

– Привет.

– Привет. – Голос Брендона оказался приятным и глубоким. Посмотрев назад, он, срезая углы, устремился к нам. – Это не трафик – это какой-то кошмар. Надеюсь, вы не планируете покидать кампус в ближайшее время.

Повисла короткая пауза, и Калла покачала головой.

– Пару часов еще побуду. А ты?

Она прекрасно знала о моих планах, но я решила ей подыграть.

– Нет. Прогуляюсь пешком до восточного кампуса. – Что уже казалось непривычным, ведь в последнее время меня подвозили. Но все, как погода, изменилось в мгновение ока. Я тут же выбросила эту мысль из головы.

Брендон кивнул, постучав по уголку тетради, торчавшей из сумки.

– Мне знакомо твое лицо, – проговорил он, прищуриваясь и вглядываясь в меня изумрудными щелочками глаз. – У нас есть общие классы?

Если и были, то я, наверное, проявляла больше интереса к ним, чем к нему. Как только солнце скрылось за плотной завесой облаков, я подняла солнцезащитные очки на голову вместо ободка.

– Ты знаешь ее брата, – подсказала Калла.

– Знаю? – Он снова повернулся к ней.

– Да. – Калла стояла вполоборота к нему, скрывая шрам на щеке. – Это сестра Кэмерона Гамильтона.

– Ни хрена себе. – На губах красавчика заиграла искренняя улыбка, а я подумала, есть ли на свете такие места, где меня признавали бы не только как сестру Кэма. – Точно, теперь вижу… да, глаза.

Я почувствовала, что и мои щеки пылают.

– В любом случае он хороший парень. – Брендон переступил с ноги на ногу. – Он ведь из другого братства? Из того же, что и Джейс Уинстед?

Черт возьми, кажется, мне никуда не деться от этого парня.

– Нет, но они с Джейсом большие друзья и завсегдатаи вечеринок.

– Как в этот уик-энд? – спросил он. Когда я кивнула, он перевел взгляд на неестественно притихшую Каллу. – Ты придешь?

Калла откашлялась.

– Нет, я работаю.

На его невозмутимом лице проявился неподдельный интерес.

– А где ты работаешь?

Черт, этот неуклюжий разговор все больше напоминал мне попытки двух обезьянок надуть футбольный мяч. Но было забавно наблюдать, как Калла украдкой поглядывает на Брендона. Когда она ответила на его вопрос, я посмотрела вдаль и испуганно отшатнулась. Слишком знакомый черно-серый джип объехал грузовичок и остановился у обочины. Стекло водительского окна поползло вниз вместе с моей челюстью.