Ответный удар - Тертлдав Гарри Норман - Страница 91

Шульц ухватился за пропеллер, и маленький пятицилиндровый двигатель Швецова практически сразу весело застрекотал. Людмила закашлялась от выхлопных газов, но удовлетворенно кивнула — мотор работал прекрасно. Конечно, Георг Шульц нацист и развратник, но свое дело он знает.

Людмила отпустила тормоз, и У-2, разбрызгивая грязь, покатил по взлетной полосе. Она набрала нужную скорость (не слишком высокую), отпустила ручку управления, и биплан покинул грязную землю, устремившись в небо, к желанной свободе.

Оставив позади распутицу, Людмила наслаждалась ранней весной. Поток воздуха, омывавший ветровое стекло, больше не морозил щеки и нос. Солнце в окружении белых облаков весело сияло на голубом небе и не исчезало с приближением вечера. Пахло зеленой травой, а не грязью.

Людмила пожалела, что не может подняться выше — ей не хватало обзора. Сегодня она не просто выполняла свой долг, она получала удовольствие от полета. Но в тот момент, когда Людмила, казалось, забыла о своем задании, она увидела внизу два ржавых остова танков Т-34, башня одного из них лежала в пятнадцати метрах от корпуса.

«Интересно, кто подбил наши танки — немцы или ящеры?» — подумала она.

Так или иначе, печальное зрелище напомнило, что ее тоже могут убить, если она забудет о том, что сейчас идет война. С каждой секундой приближалась территория, которую удерживали ящеры.

Людмила вряд ли смогла бы точно сказать, сколько сделала боевых вылетов в районы, оккупированные захватчиками, и потому задания начали превращаться в привычное, обыденное дело. Она сбрасывала небольшие бомбы, обстреливала цели, доставляла оружие и листовки партизанам. Сегодня ей предстояла совсем другая миссия.

— Ты должна взять на борт человека, — сказал ей полковник Карпов. — Его зовут Никифор Шолуденко. У него имеется информация, важная для нашей страны. Какая, мне не известно. Знаю только, что она чрезвычайно важна.

— Я понимаю, товарищ полковник, — ответила Людмила; чем больше человек знает, тем больше его можно… заставить выдать в случае, если он попадет в плен.

Где-то посередине между городами Конотоп и Ромны находится яблоневый сад. Так, по крайней мере, сказал полковник. К сожалению, Людмила не могла пролететь прямо над Конотопом и направиться в сторону Ромны. Ящеры удерживали Конотоп в своих маленьких чешуйчатых лапах. Стоит ей появиться в небе над городом, ее ждет безвременная кончина.

И потому, как обычно, она летела примерно в пятидесяти метрах над землей по весьма замысловатому маршруту. Если все пойдет хорошо, она скоро будет над садом. Если же обстоятельства сложатся не в ее пользу… «Ну, как-нибудь справлюсь», — сказала она себе.

Слева танк ящеров пытался вытащить три или четыре грузовика, по недосмотру заехавших в болото. Людмила хищно улыбнулась. Если бы она не выполняла другой приказ, она непременно расстреляла бы конвой. Но отклонение от курса может грозить серьезными неприятностями.

Она сделала еще один резкий поворот — если все пойдет, как нужно, яблоневый сад окажется в нескольких километрах впереди. Она не увидела никакого сада. Тогда в поисках нужной точки Людмила принялась облетать указанный район по спирали — не слишком разумное поведение в светлое время дня. Слишком высока вероятность того, что ее заметят ящеры. Те, что вытаскивали грузовики, были слишком заняты, чтобы вертеть головами по сторонам.

Вот! Деревья с маленькими зелеными листочками и белыми цветами. Очень скоро весна вступит в свои права, и сад будет выглядеть так, будто его засыпало снегом. Под одним из деревьев Людмила заметила какого-то человека.

Она посмотрела вниз в поисках подходящего места для посадки. Кругом сплошная грязь. Людмила рассчитывала, что партизаны подготовят посадочную полосу, но ее надежды не сбылись. Через пару минут она сообразила: полковник не говорил, что Шолуденко связан с партизанами. Она предположила, что это так, но предположения подобного рода гроша ломаного не стоят.

— Нужно сесть как можно ближе к саду, — сказала она вслух.

Людмиле часто приходилось сажать самолет на обычных полях, и она перестала рассматривать такую посадку, как нечто сверхъестественное. Она начала снижаться и сбросила скорость, внимательно глядя перед собой, чтобы не угодить в какую-нибудь яму.

Она уже села и мчалась вперед, когда заметила кривой корень, торчащий из земли. Только сейчас она поняла, что сад намного больше, чем ей показалось вначале, но уже не могла снова подняться в воздух — не хватило бы скорости.

Чтобы приземлиться, «кукурузнику», как правило, много места не нужно. Даст Бог (эта мысль возникла сама собой, несмотря на маркисистско-ленинское воспитание Людмилы), посадка пройдет благополучно.

Так и произошло — почти. В тот момент, когда Людмила решила, что все в порядке, левая лыжа застряла под корнем толщиной с ее руку. У-2 дернулся назад, одно крыло зарылось в землю, и Людмила услышала, как лопнул лонжерон. Пропеллер воткнулся в землю и оторвался. Одна деревянная лопасть просвистела мимо, чудом не задев голову Людмилы. Затем кукурузник перевернулся на спину, а Людмила повисла вверх ногами в открытой кабине пилота.

— Боже мой, — пробормотала она.

Она чудом не погибла, и никаких мыслей, связанных с марксистской диалектикой, в голову не приходило.

Людмила услышала шаги. Наверное, человек, который ждал ее в яблоневом саду, направляется к обломкам самолета.

— Мне приходилось видеть более удачные посадки, — сухо проговорил он.

— Мне тоже, — согласилась с ним Людмила, — … товарищ Шолуденко.

— Кстати, — продолжал он. — Мне не сказали, что пилотом будет женщина. Вы в порядке? Вам помочь выбраться?

Людмила мысленно оценила ситуацию. Она прокусила губу, конечно, будет много синяков и ссадин, но, кажется, ничего не сломано. Если не считать разбитого самолета и уязвленной гордости.

— Я в порядке, — пробормотала она. — Что до другого вашего вопроса… — Она отстегнула ремни безопасности, спрыгнула на влажную землю, которая захлюпала у нее под ногами и выбралась из-под У-2. — Я и сама справлюсь.

— Да, вы справились, — согласился Шолуденко.