Ответный удар - Тертлдав Гарри Норман - Страница 67

Она вдруг занервничала, ведь бутылка казалась такой маленькой. Бобби Фьоре может легко промахнуться и «потерять лицо».

По тому, как он напрягся, она поняла, что он тоже боится промахнуться. Бобби отвел руку назад, затем выбросил ее вперед, одним уверенным скользящим движением — ни один китаец так не делал. Набирая скорость, мяч помчался к цели и угодил прямо в бутылку. Во все стороны полетели зеленые осколки. Толпа возбужденно зашумела. Кто-то принялся аплодировать. Бобби Фьоре поклонился.

— На сегодня все, — объявила Лю Хань. — Через пару дней мы повторим наше представление. Надеюсь, вы получили удовольствие.

Она собрала продукты, которые они с Бобби заработали. Бобби взял деньги, мяч, перчатку и биту. И этим тоже он отличался от китайцев, которых знала Лю Хань: они заставили бы ее нести все. Она уже успела заметить в самолете, который никогда не садился на землю, что Бобби обладал удивительными качествами, характерными только для иностранных дьяволов. Кое-какие из них, например, его пристрастия в еде, ее раздражали. Но некоторые доставляли настоящее удовольствие.

— Шоу хорошо? — спросил он и вопросительно кашлянул на манер ящеров.

— Шоу прошло просто замечательно, — ответила Лю Хань и выразительно кашлянула в ответ. — Ты очень здорово все проделал, особенно, в конце — ты рискнул с бутылкой. Но у тебя получилось. Очень хорошо.

В основном, она говорила по-китайски, а, значит, ей приходилось по несколько раз повторять свои слова или использовать совсем простые обороты. Когда Фьоре понял, что она сказала, он улыбнулся и обнял ее за пополневшую талию. Лю Хань специально уронила луковицу, чтобы высвободиться из его рук, делая вид, что ей необходимо наклониться. Она мечтала о том, чтобы иностранный дьявол побыстрее излечился от своей привычки демонстрировать чувства на людях. Такое поведение не только ее смущало, но и унижало в глазах тех, кто на них смотрел.

Когда они подошли к хижине, в которой жили, она перестала волноваться по поводу таких мелочей. Возле их двери стояло сразу несколько чешуйчатых дьяволов — тела двоих украшала необычная раскраска, другие держали в руках оружие.

Один из чешуйчатых дьяволов с ярко раскрашенным телом заговорил по-китайски с сильным шипящим акцентом:

— Вы те человеческие существа, что живут в этой хижине, вас доставили сюда с корабля «29-й Император Фессодж»? — Последние три слова он произнес на своем родном языке.

— Да, недосягаемый господин, — ответила Лю Хань.

Судя по удивлению, появившемуся на лице Бобби, он не понял вопроса. Несмотря на то, что чешуйчатый дьявол употребил знакомые ей слова, Лю Хань тоже с трудом разобрала, что он спросил. Назвать самолет, который никогда не садится на землю, кораблем!

— Кто из вас носит в своем животе зародыш, который в дальнейшем станет человеческим существом? — спросил раскрашенный дьявол.

— Я, недосягаемый господин.

Наверное, уже в сотый раз Лю Хань почувствовала презрение к маленьким чешуйчатым дьяволам. Они не только не научились различать мужчин и женщин, им все люди казались на одно лицо. А таких, как Бобби Фьоре с его длинным носом и круглыми глазами, в лагере вообще не было, однако чешуйчатые дьяволы не понимали, что он здесь чужой.

Один из маленьких дьяволов с пистолетом показал на Лю Хань и что-то прошипел своему спутнику. Тот раскрыл мерзкую пасть — так они смеялись. Им люди тоже казались отвратительными.

Дьявол, говоривший по-китайски, заявил:

— Зайдите в маленький дом, оба. Нам нужно вам кое-что сказать и спросить.

Лю Хань и Бобби Фьоре повиновались. Два ящера, занимавших высокое положение, быстро вбежали в хижину, чтобы занять места у очага на камнях, которые одновременно поддерживали и постель. С удовлетворенными вздохами они опустились на теплые глиняные плиты — Лю Хань заметила, что маленьким дьяволам очень не нравится холодная погода. Охраннику, который тоже явно замерз, пришлось остаться возле двери, чтобы следить за опасными и свирепыми человеческими существами.

— Я Томалсс, — представился дьявол, говоривший по-китайски, он слегка заикнулся на первом звуке и с шипением произнес последний. — Сначала я хочу знать, что вы делали с этими странными вещами. — Он повернул глазные бугорки в сторону мяча, перчатки и биты, которые Бобби держал в руках.

— Вы говорите по-английски? — спросил Фьоре, когда Лю Хань перевела вопрос на язык, понятный только им двоим. Когда ни тот, ни другой дьявол ничего не ответили, он пробормотал: — Вот дерьмо! — А потом, повернувшись к ней, сказал: — Ты отвечай. Они моего языка не знают.

— Недосягаемый господин, — начала Лю Хань и поклонилась Томалссу, словно он являлся старейшиной ее родной деревни в те дни (неужели меньше года назад?), когда у нее была родная деревня… а в ней — старейшина. — Мы устроили представление, чтобы немного развлечь людей, живущих в лагере, а также заработать денег и продуктов для себя.

Томалсс зашипел, переводя ее слова своему спутнику, который, скорее всего, не знал никакого человеческого языка. Тот что-то прошипел в ответ.

— А зачем вам это? — спросил Томалсс по-китайски. — Мы дали вам дом и достаточно денег, чтобы вы могли покупать для себя еду. Зачем нужно еще? Разве вам не хватает того, что вы получаете?

Лю Хань задумалась. Вопрос чешуйчатого дьявола проникал в самую суть Тао — иными словами, того, как должен жить человек. Иметь слишком много — или стремиться получить как можно больше материальных благ — считалось недостойным (хотя Лю Хань заметила, что почти никто из тех, кто был богат, не отказывался от своего имущества).

— Недосягаемый господин, — осторожно проговорила она, — мы стараемся запастись продуктами, чтобы не нуждаться в самом необходимом, если в лагере начнется голод. Деньги нам требуются по той же причине. А еще затем, чтобы сделать нашу жизнь более удобной. Разве мы плохо поступаем?

Чешуйчатый дьявол не ответил прямо на ее вопрос. Он только спросил:

— А в чем суть вашего представления? Оно не должно представлять опасность для детеныша, который развивается внутри тебя.

— Оно не представляет никакой опасности, недосягаемый господин, — заверила его Лю Хань.