Мечи легиона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 101

Одной из тех бесценных вещей, которым Гай Филипп научил Скавра, было умение не поддаваться горячим порывам и не забывать о логике даже во время боя. Скавр бросился к Виридовиксу.

И с каждым шагом галльские мечи вспыхивали все ярче и ярче! Заклинания друидов, пылающие на клинке, казалось, придавали Виридовиксу все новые силы. Он наносил князю-колдуну удар за ударом, охваченный неожиданной вспышкой силы.

Но Авшар, непоколебимый, как скала, больше не отступал. Его физическая мощь и мастерское владение мечом, отточенное за восемь столетий, уравнивали его с кельтом. Кроме того, заклинания, направленные против имперской армии, не ослабевали, и рои мух по-прежнему терзали видессиан и их лошадей.

Обезумев от укусов насекомых, серый жеребец Туризина Гавра начал брыкаться. Конь больше не желал идти вперед, невзирая на проклятия своего хозяина и его шпоры.

Воины Авшара, опомнившись, двинулись к нему на помощь. Один из них ударил Марка по ногам. Римлянин был для него препятствием, которое необходимо смести с дороги. Трибун отбил выпад и нанес такой же удар по врагу. Клинок вошел в бедро макуранца чуть ниже кольчуги. От боли солдат широко раскрыл рот, хватая воздух, как рыба. Схватившись за ногу, он грузно осел на землю. Марк пробежал мимо.

Страшные глаза Авшара остановились на трибуне.

— Ну что ж, иди сюда, дружок, — промолвил он, едва повернув к Марку свое мертвое лицо. — Даже вы оба не сможете одолеть меня.

Марк на мгновение остановился. Жестокий смех князя-колдуна подхлестнул его, как бич. Меч трибуна метнулся вперед. Авшар приготовился отбить выпад, но Скавр целился не в него.

Галльский клинок трибуна осторожно коснулся меча Виридовикса. Казалась, сама материя мира в этот миг уплотнилась. Удары сердца, дико колотившегося в груди трибуна, заглушали даже рокот барабанов йездов. Ни разу с тех пор, как галльские мечи забросили римлян в Видесс, Марк не осмеливался прикасаться своим мечом ко второму зачарованному клинку.

Зеленые, как море, глаза Виридовикса расширились. Когда они с Марком договаривались уничтожить Авшара, кельт согласился с решением трибуна соединить клинки. Но сомнение глодало Виридовикса. Кто может знать, в какую диковинную землю забросит их на этот раз магия друидов?

Та же самая мысль жгла огнем и трибуна. Но если ему удастся, погибая, захватить с собой в ад Авшара, все остальное уже безразлично.

Больше всего тревожило Марка лишь одно: сумеют ли защитить Видесс заклинания, созданные друидами ради Галлии? И все-таки он знал: Империя стала его настоящей родиной.

Мгновения, когда Скавр и Виридовикс колебались между смертельным ужасом и отчаянной надеждой, растянулись на целую вечность. Авшар все еще извивался, пытаясь броситься на своих врагов. И вдруг мощный поток золотого пламени сорвался с соединенных галльских мечей. Чувствуя высвобождение огромной магической энергии, словно спущенной с цепи, князь-колдун отскочил в сторону и отбросил меч, чтобы освободить обе руки для чародейства. Губы Авшара беззвучно шевелились. Он читал заклинания, пытаясь обороняться от магии кельтских друидов.

Скавр ожидал, что сноп пламени создаст купол света, как это случилось четыре года назад на лесной поляне в Галлии. Этот купол накроет Авшара, цвет его армии и, скорее всего, трибуна с Виридовиксом.

Но в Галлии заклинаниям друидов не противодействовала никакая иная магия. Здесь же сил, созданных двумя мечами, едва достало, чтобы охватить кольцом самого страшного врага Империи. Одного-единственного. Колдовское пламя пленило Авшара… и остановилось.

Князь-колдун взвыл, как волк, угодивший в западню. Он не собирался сдаваться. Против галльских клинков Авшар бросал одно мощнейшее заклинание за другим. Он все еще не терял надежды вырваться на свободу. Огненный барьер, окружавший Авшара, дрожал и колыхался, как парус под меняющимися порывами ветра. Два или три раза случалось так, что золотой купол таял. Но когда Авшар попытался перешагнуть границы магического круга, то обнаружил, что заперт в поле силы, как в клетке.

Солдаты обеих армий не сдерживали воплей ужаса. Многие закрыли ладонями глаза, защищаясь от ослепительного света. Страх перед неведомым охватил всех…

…кроме Горгида. Хотелось бы греку иметь сейчас под рукой восковую табличку! Но на поле боя подобных предметов не водилось, и любознательному историку оставалось лишь внимательно наблюдать за тем, как дрожащий, мерцающий свет медленно стягивается вокруг Авшара. Когда отчаянные заклинания князя-колдуна сделали купол прозрачным, греку показалось, будто Авшар окружен бешеным вихрем капель.

Затем свет вокруг колдуна вдруг вспыхнул нестерпимо ярким пламенем и мгновенно погас. Вглядываясь в зеленовато-фиолетовое мерцание, грек увидел, что вспышка поглотила и унесла с собой Авшара.

— Интересно, куда же он подевался, — пробормотал Горгид себе под нос. Вот еще один вопрос, на который он никогда не сможет получить ответа!

Горгид находился в десятке метров от купола; Скавр же видел и слышал куда больше, чем врач. Впоследствии Марк никогда не рассказывал о том, что видел. Внутри купола не было никаких капель дождя; там сыпал снег, завивался жуткой пургой, и рев ее был так страшен, что мог оледенить любое человеческое сердце. Сапоги князя-колдуна скользили по плотному искрящемуся льду. Почему-то Марк был уверен, что эта ледяная толща простирается на сотни километров. Наконец Авшар взвыл — испуганно и отчаянно. Он наконец понял, где находится.

В тот миг, когда кольцо света вспыхнуло и погасло, Скавру показалось, что он различает второй голос — глухой, протяжный, ненасытный, тот, кому принадлежал этот голос, медленно говорил… Трибун был благодарен судьбе за то, что не понимал произносимых слов. Он только пожелал князю-колдуну счастья с темным повелителем, которого тот себе избрал.

Глава тринадцатая

На поле битвы установилась мертвая тишина. Потрясенные увиденным, солдаты замерли, опустив оружие. Казалось, сама битва стала в этот миг чем-то несущественным.

Скавр и Виридовикс уставились друг на друга, ошеломленные могучей силой, вызванной ими из небытия. Не сразу пришло к ним осознание победы. Чудовищный вихрь магии не смел их с лица земли вместе с Авшаром!

И вдруг одна из мух, вызванных чарами князя-колдуна, укусила Марка в затылок. Теперь, когда магия Авшара не повелевала больше насекомыми, галльский меч не защищал от них своего владельца. Неожиданная боль, автоматический хлопок по шее — это незначительное происшествие внезапно заставило Марка окончательно поверить в реальность своей невероятной победы.

Макуранцы тоже замахали руками, отгоняя назойливых мух. Один из них встретился с трибуном глазами. Это был худощавый остроносый воин, сидевший на лошади с врожденной уверенностью знатного человека. Он улыбнулся Марку, точно давнему другу:

— Нам давно следовало избавиться от этого шелудивого пса, -проговорил он. Легкий гортанный акцент немного смягчал его видессианскую речь.

За спиной Марка затрубили трубы. Он услышал крик Туризина Гавра:

— Бейте их сейчас! Бейте! Они растеряны! Они дрожат! Сдох проклятый колдун, который делал за них всю грязную работу!

Рука трибуна крепче сжала рукоять меча. Да, Туризин прав. Еще один, последний удар по ошеломленному противнику…

Улыбка макуранца стала шире и неприятней. По спине Марка пробежал холодок предчувствия.

— Теперь наш черед взять сражение в свои руки, — сказал макуранец. -Пусть исход боя решат не колдуны, а воины!

Он отдал команду латникам-копейщикам. Те радостно закричали в ответ, хлопая в ладоши и стуча мечами о щиты. Их крик становился все громче и громче:

— Норгаз! Норгаз! Норгаз!

— Новая битва, — пробормотал Виридовикс.

— Идемте с нами, — позвал их макуранский князь. — Вы оба — не имперцы по крови. Эй, лучше служить победителям, чем побежденным!

Гордость и жгучее властолюбие пылали в Норгазе пожаром. Ничего удивительного, что этот знатный макуранец принял сторону Авшара. Норгаз не склонился бы ни перед кем, кто был бы слабее его самого.