Император Крисп - Тертлдав Гарри Норман - Страница 83

— Что тебе здесь надо? — спросил он по-видесски с акцентом.

— Хочу увидеться с братом, Хервиг, — ответил Фостий.

Хервиг уставился на него, гадая, кем может оказаться его брат — и кто он сам такой, раз обращается к императорскому телохранителю по имени. Через несколько секунд хмурость халогая сменилась радостью.

— Младшее величество! — прогудел халогай, да так громко, что люди принялись оборачиваться. Одним из обернувшихся оказался Эврип.

— Так, так, — произнес он, убедившись, что перед ним и в самом деле Фостий. — Гляньте-ка, что приволокла домой собака.

— Здравствуй, брат, — сказал Фостий осторожнее, чем собирался. Последний раз он видел младшего брата чуть более полугода назад, и за это время Эврип превратился из юноши в мужчину. Черты его лица стали резче, борода гуще и жестче. Грязь и копоть не могли скрыть выражение решительности. Эврип выглядел усталым и обеспокоенным, но твердо решившим довести начатое до конца.

Теперь он смотрел на Фостия враждебным взглядом. То был непривычный Фостию взгляд младшего брата на старшего. Причина враждебности заключалась совсем в ином — Фостий мог оказаться врагом.

— Что, проклятые фанасиоты послали тебя добавить нам новых неприятностей? — процедил он.

— Если бы это было так, разве я стал бы привязывать рыбацкую лодку, на которой приплыл сюда, у причала отца? — возразил Фостий. — И разве стал бы искать тебя, а не Дигена?

— Диген мертв, и мы по нему ничуть не скучаем, — все еще грубо заявил Эврип. — И не все ли равно, как ты поступил? О проклятых еретиках я знаю точно одно — они пронырливые сволочи. Откуда мне знать, а вдруг ты привел эту красотку специально, чтобы я сдуру подумал, будто ты не чуждаешься радостей плоти?

В отличие от Сорана, Эврип, несмотря на одежду, сразу распознал в Оливрии женщину.

— Брат, — сказал Фостий, — хочу познакомить тебя с Оливрией, дочерью Ливания, которая помогла мне убежать от фанасиотов и отвергает их так же, как и я.

Наконец-то Эврип удивился. И тут Оливрия удивила Фостия: она простерлась перед Эврипом, пробормотав: «Ваше величество». Наверное, ей следовало бы сказать «младшее величество», но Эврип обладал в столице полной властью, так что она не очень-то и ошиблась — к тому же лесть тоже оказалась верной тактикой.

Эврип хмыкнул, велел ей подняться, но не успел добавить ни слова, как вошел посыльный с кровоточащей раной над глазом и о чем-то доложил Эврипу.

— Все не так уж и трудно, если вы сами не усложните себе дело. Переместите отряд вниз по Срединной улице восточнее того места, где засели эти маньяки, а другой отряд пусть зайдет с запада. Потом раздавите их с двух сторон.

Посыльный торопливо вышел. Возле одной из стен штабной палатки Фостий увидел склонившегося над картой Ноэтия. Но командовал всем не он, а Эврип.

Фостий слишком часто видел отдающего команды отца, так что ошибиться никак не мог.

— Чем я могу помочь? — спросил Фостий.

— Хочешь выяснить, как забрать у меня бразды правления? — подозрительно спросил Эврип.

— Нет. Отец отдал их тебе, а ты, кажется, неплохо справляешься. Вспомни, я только что приплыл и не имею ни малейшего представления о том, что происходит в городе. Но если я могу тебе помочь, то скажи как.

Вид у Эврипа был такой, будто подобная помощь интересовала его меньше всего.

— Если хотите, мы можем обратиться к толпе и рассказать им, почему отошли от светлого пути.

— И не последним доводом станет то, что за фанасиотами стоит поддерживающий их Макуран, который прислал к ним колдуна и один благой бог знает какую еще помощь, — добавил Фостий.

— Значит, ты и об этом знаешь? А мы с отцом гадали, известно ли тебе это. Боялись, что известно, да только тебе все равно, раз ты предал семью и переметнулся к еретикам. Ведь прошлым летом ты не очень-то рвался в поход против них. — Сарказм Эврипа ожег Фостия, словно удар хлыста.

— Да, тогда я не рвался, — признал Фостий: какой смысл отрицать, если Эврипу все известно лучше его самого? — Но сейчас все изменилось. Если не веришь, вызови мага и пусть он устроит проверку с двумя зеркалами.

Глаза Эврипа сверкнули:

— У фанасиотов есть трюки, при помощи которых они обходят проверку с зеркалами — вспомни, как напрасно бился с этим Заид в прошлом году. А уж если Заиду такое не удалось, то сомневаюсь, что любому другому магу повезет больше. Так что, брат, я стану держать тебя и дочь ересиарха подальше от сцены. Видишь ли, я не могу тебе доверять.

— Почему это не можешь? — возмутился Фостий.

— А как ты думаешь? Допустим, я разрешу тебе поговорить с толпой, а ты, вместо того чтобы сказать: «Светлый путь — это куча вонючего дерьма», закричишь: «Да здравствует Фанасий! А теперь идите и сожгите Собор!» А мне не нужно, чтобы ты вылил ночной горшок в кастрюлю с моим супом.

Ноэтий поднял голову от карты:

— Его младшее величество, конечно же, не совершит столь возмутительного поступка. Он…

Эврип оборвал его резким взмахом руки:

— Нет. — Он произнес это властно, почти по-отцовски — совсем как недавно Фостий. — Я не стану так рисковать. Неужели мы видели недостаточно хаоса за последние несколько дней, чтобы провоцировать новый? Я повторяю — нет. — И он расставил ноги в боевую стойку, словно показывая Ноэтию, что тому не удастся заставить его переменить решение.

Генерал привычно уступил.

— Разумеется, все будет так, как решит ваше младшее величество, — пробормотал он и вновь склонился над картой.

Фостия охватила такая ярость, что ему захотелось треснуть брата по голове первым же подвернувшимся твердым предметом.

— Ты дурак, — прорычал он.

— А ты болван, — вспыхнул Эврип. — Ведь не я же позволил Дигену себя охмурить.

— Ладно, тогда что ты скажешь о другом предложении? Предположим, ты вызовешь патриарха Оксития сюда, на площадь Паламы или в любое другое место, которое тебе понравится, и он публично обвенчает меня и Оливрию. Это убедит людей в том, что я не фанасиот; те скорее уморят себя голодом, чем женятся… Проклятие, Эврип, я серьезно. Что здесь такого смешного?

— Прости, — сказал Эврип — первая уступка, которую получил от него Фостий.

— Просто я подумал: жаль, что отец уехал воевать, а то вы смогли бы пройтись рядышком в венчальных венцах. Помнишь служанку Дрину?

— Конечно. Прелестная малышка, но… — Фостий ахнул, глядя на ухмыляющегося брата. — Неужели отец из-за нее голову потерял?

— Вряд ли, — рассудительно ответил Эврип. — Разве отец когда-нибудь терял голову из-за кого-нибудь, включая нас? Но она беременна от него, и еще до Зимнего солнцестояния у нас появится маленький сводный братец или сестричка. Расслабься, Фостий, и незачем так бледнеть. Честно говорю — отец не собирается на ней жениться. И уж поверь, я этой истории рад не больше твоего.

— Верно. Так, говоришь, сводный брат или сестра? Ну-ну. — Фостий задумался: а вдруг и он Эврипу и Катаколону всего лишь сводный брат? Он так никогда этого точно не узнает.

— Если ты кончил сплетничать, то имей в виду, что я говорил совершенно серьезно. И если ты сочтешь, что это поможет покончить с бунтом, то я устрою такую публичную свадьбу, какую только сумеют придумать церемониймейстеры.

Стоящая рядом Оливрия энергично закивала:

— Это может стать лучшим способом дискредитировать светлый путь: пусть те, кто подумывают вступить на него, увидят, как от него отказываются его прежние лидеры.

— Разумный план, ваше младшее величество, — заметил Ноэтий.

— Гм-м-м, возможно. — Эврип нахмурился, напряженно размышляя. Его прервал посыльный с запиской. Эврип прочитал ее, отрывисто отдал несколько приказов и вернулся к размышлениям. Наконец он сказал:

— Нет, я не отдам такого приказа. Один из недостатков нашего положения, брат, заключается в том, что мы не всегда вольны в выборе супруги. У меня нет никаких возражений против Оливрии, но я постепенно начинаю понимать… — его улыбка казалась одновременно печальной и обезоруживающей, —…что я пока не знаю всего, что обязан знать. Меня одолевает слишком много сомнений, поэтому я не могу ответить «да» или «нет».