Император Крисп - Тертлдав Гарри Норман - Страница 80

— Неважно, чего я хочу. — Чем меньше Фостий расскажет рыбаку, тем лучше.

Он прошел по пирсу и заглянул в лодку. На корме лежали аккуратно свернутые сети; на колышки, вбитые в стенку крошечной каютки позади мачты, были намотаны лески с крючками. На палубе лежали два длинных весла. Фостий кивнул и отдал рыбаку золотые.

— Лодку ты держишь в порядке.

— А кто о ней станет заботиться, кроме меня? — отозвался рыбак.

Фостий помог Оливрии спуститься в лодку, затем залез сам и установил весла в уключины.

— Будь добр, отвяжи конец, — крикнул он рыбаку. Старик все еще рассматривал золотые монеты и слегка вздрогнул, услышав голос Фостия, но выполнил его просьбу. Лодка медленно удалилась от причала. Ее прежний владелец, казалось, был рад увидеть ее в последний раз. Подхватив ведра, он зашагал в город, даже не обернувшись.

Удалившись от причала на достаточное расстояние, Фостий опустил парус, привязанный к поперечной мачте. Как и у большинства видесских судов, то был простой квадратный лоскут, не очень-то пригодный для плавания против ветра, но вполне подходящий, если ветер попутный. Ветер сейчас дул с запада, а Фостий хотел плыть на восток. Так что, пока ветер не переменится, проблем не возникнет. Он повернулся к Оливрии:

— Ты знаешь что-нибудь о рыбной ловле?

— Совсем немного, да и о лодках тоже. А ты?

— Достаточно. С лодкой я справлюсь, если только погода не станет совсем скверной. И рыбу я ловить умею, хотя снасть не совсем такая, к какой я привык. Я у отца научился. — Фостий подумал, что он впервые просто признал, что отец научил его чему-то стоящему.

— Тогда спасибо ему и спасибо тебе. — Оливрия обернулась, наблюдая за тем, как удаляется за кормой Питиос. — Значит, с голоду мы не умрем?

— Надеюсь. Хотя никогда нельзя загадывать, когда имеешь дело с рыбой. Но если нам придется приставать к берегу, чтобы раздобыть еды, то немного денег Сиагрия у меня осталось. — И он похлопал по висящему на поясе кошельку.

— Вот и прекрасно, — кивнула Оливрия. — Так каков твой план? Плыть вдоль берега, пока не обнаружим имперский флот?

— Нет. Я хочу приплыть сразу в столицу. Там я гораздо больше узнаю о том, что происходит, а потом сразу направлюсь к главным силам армии. Там будет мой отец, а я должен находиться рядом с ним. Если бы я не намеревался так поступить, то какой смысл в побеге от фанасиотов?

— Полагаю, никакого. — Оливрия вновь посмотрела на Питиос. Город уже казался игрушечным, а дома в нем — словно вырезанными столяром для ребенка.

Не оборачиваясь, она тихо спросила:

— А что ты собираешься делать со мной?

— Как это — что?.. — Фостий резко закрыл рот. Вопрос был слишком важен, чтобы отвечать, не подумав. Через несколько секунд он продолжил:

— Настолько далеко я еще не загадывал. Единственное, что приходит мне в голову, так это то, что несколько ближайших дней мы сможем заниматься любовью, не опасаясь, что нас застанут врасплох.

Она улыбнулась, но не повернулась к нему.

— Да, мы сможем этим заниматься, если захочешь. Но что потом? Что станет со мной, младшее величество, когда ты вернешься во дворец?

В Эчмиадзине никто не называл его титула, разве только в насмешку или, что еще хуже, из фальшивой вежливости. Теперь Оливрия напомнила Фостию обо всем, что ждет его после возвращения: о евнухах, церемониях, титулах. Он вспомнил также, о чем давно уже не вспоминал — что именно Оливрия похитила и унизила его. Очевидно, она этого тоже не забыла. Так что вопрос она задала воистину острый.

Оливрия смотрела назад поверх морской глади на то, что оставляла в прошлом, а Фостий, глядя вперед, заглядывал в свое будущее. Он медленно произнес;

— Да, ты украла меня из лагеря. Но если бы не твоя помощь, то я не смог бы сегодня бежать из Питиоса. Насколько мне кажется, в этом мы с тобой квиты, но остальные наши отношения еще предстоит выяснить.

— А это означает?..

Быстро подумав, Фостий решил, что ее голос прозвучал тревожно. И неудивительно. Пока рыбацкая лодка не направилась в Видесское Море, она и командовала, и устанавливала условия их отношений. Она похитила его, в Эчмиадзине за ее спиной была власть ее отца и всех фанасиотов… но теперь она плыла с ним буквально в его будущие владения. И если Фостий желал мести, то она находилась в полной его власти.

— Если хочешь, — предложил он, — я высажу тебя на любом пустынном берегу и отпущу. Клянусь владыкой благим и премудрым, я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать отца от мести тебе. Или…

— Или что? — — едва не крикнула она. Да, ситуация изменилась, и это заставляло ее нервничать. Фостий глубоко вдохнул.

— Или ты можешь остаться со мной, пока мы не доберемся до Видесса и сколько захочешь после этого. Надеюсь, до конца наших жизней.

Она пристально посмотрела на него, гадая, несомненно, не ловушка ли это, предназначенная для того, чтобы сделать окончательную месть еще слаще.

— Ты говорил это серьезно, — сказала она наконец. — Конечно, я останусь. Но… но что скажет твой отец?

— Наверное, ругаться станет, — радостно сообщил Фостий. — Ну и что с того? Я человек взрослый, и он не сможет заставить меня отказаться от тебя. К тому же — люди сейчас не всегда об этом вспоминают, это было давно, в конце концов, но моя мать была женой Анфима, прежде чем вышла за Криспа. А поскольку я родился менее чем через год после того, как отец взошел на трон, то сама видишь, что и он не всегда вел себя безупречно.

Фостий мысленно повторил последнюю фразу. Фактически родился он гораздо меньше чем через год после того, как Крисп стал Автократором. До сегодняшнего дня он никогда всерьез об этом не задумывался. Так кто был его отцом, Крисп или… Анфим? Судя по дате его рождения, возможны оба варианта.

Наверное, он нахмурился, потому что Оливрия спросила:

— Что случилось?

— Ничего, — ответил он и повторил, на сей раз тверже:

— Ничего.

Анфим уже не сможет предъявить на него права, и пусть даже Крисп всю жизнь не был с ним особо ласков — Фостий внезапно увидел возможную причину такой нелюбви, — он объявил его младшим Автократором, еще когда первенец лежал в пеленках. Отец не откажет ему в престоле и сейчас, особенно раз он избежал опасности собственными усилиями — и с помощью Оливрии.

Сейчас она снова смотрела направо. Земля уже превратилась в зеленую полоску с редкими коричневыми пятнышками на горизонте; они ушли слишком далеко в море, чтобы разглядеть детали. Улыбнувшись, девушка повернулась к Фостию:

— А раз все в порядке, ты можешь это доказать.

Фостий уже хотел спросить:

«Как ты это представляешь?», но Оливрия опередила его. Сняв шляпу, она тряхнула волосами, а затем стянула через голову тунику. И Фостий, разумеется, смог доказать ей, что все хорошо.

* * *

— Ваше величество! — закричал Заид, побежав к императорскому шатру незадолго до того, как армия тронулась маршем в очередной удручающе жаркий день. — У меня новости, ваше величество!

Находящийся в шатре Крисп был облачен лишь в льняные подштанники весьма неимператорского вида. «В лед церемонии», — решил он и крикнул в ответ:

— Тогда заходи и рассказывай. — Он улыбнулся, увидев выпученные глаза мага. — Можешь не утруждаться поклонами, чародейный господин. Отодвинь москитную сетку и рассказывай, что узнал.

Заид набрал полную грудь воздуха и выдал:

— Да возрадуется ваше величество, магия показывает, что ваш сын Фостий выехал из Эчмиадзина и добрался до Питиоса.

— Вот как? — прорычал Крисп. Как и обычно, новости, начинающиеся подобными словами, не приносили ему ни малейшей радости. — В таком случае я очень рад, что приказал флоту отправиться в Тавас. На мой взгляд, есть лишь одна причина, из-за которой он направился в порт, — попытка опередить нас. Но Ливаний, хвала Фосу, отправил его не в то место. — Крисп ударил кулаком по ладони. — У фанасиотов, конечно, есть среди нас шпионы, но на сей раз они не сумели разнюхать все досконально.