Император для легиона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 22

Армия, состоящая в основном из кавалерии, как это было принято у видессиан, медленно двигалась за ним по дороге. Из всех известных империи народов только халога предпочитали сражаться пешими. Римская тактика многим здесь открыла глаза на преимущества, которыми обладает хорошо обученная пехота. Половина солдат Императора была из васпуракан — неудивительно, что он отчеканил свою монету по васпураканским стандартам веса.

— Бравые парни, — заметил Гай Филипп, и Скаурус кивнул. Заносчивость, замечавшаяся даже в манерах людей Туризина, говорила о большой уверенности в своих силах. После поражения у Марагхи нелегко было оставаться самим собой, многие пали духом, но сейчас вид войска Туризина говорил о том, что не все еще потеряно. Марк почувствовал, как дух его крепнет. Он попытался сосчитать, сколько воинов сопровождало Гавраса. Около тысячи их спустилось в долину… теперь две, три тысячи… Нет, вероятно, не так уж много, это тянется в пыли длинный обоз с припасами. Скаурус заметил и женщин — около двух тысяч. Хорошая, крепкая передовая часть. Через несколько минут вся армия Туризина будет здесь, и тогда можно будет точно сказать, сколько тот привел солдат.

Гаврас заметил трибуна и дружелюбно, совсем не по-императорски помахал ему рукой. У Марка потеплело на душе, и он махнул рукой в ответ. Второй отряд все не появлялся.

— Геркулес… — прошептал Гай Филипп еле слышно. — Я думаю, что это и есть всяего армия.

Марку хотелось плакать и смеяться одновременно. И это— всепобеждающая армия Туризина Гавраса, войско, которое вернет ему Видессос, свергнет узурпатора и прогонит из Империи каздов?

Если не считать нескольких сотен всадников Пакимера, у него самого было почти столько же солдат. И тем не менее носители зонтиков прошли мимо собравшихся у дороги жителей Аптоса, и те низко склонились, отдавая дань уважения Императору. Когда отряд Туризина поравнялся со Скаурусом, Лаон Пакимер встал на колени, а затем и распростерся ниц перед повелителем. Его примеру последовали и Газик Багратони, и Зеприн Красный, стоящие рядом со Скаурусом. Римляне, в полном соответствии а республиканскими традициями своей родины, никогда не преклоняли колен перед Маврикиосом. Не сделали они этого и сейчас. Марк ограничился глубоким поклоном. Он вспомнил, как был разгневан младший Гаврас в первый раз, когда он не распростерся ниц перед Императором.

— А ты все такой же упрямый? — сказал Туризин, подъезжая к трибуну.

Марк поднял голову и посмотрел Императору в глаза. Туризин держался с прежней уверенностью, и на лице его была прежняя легкая усмешка, которую так любили видессиане, когда он был просто братом Маврикиоса. Ирония светилась в его глазах — та самая ирония, которая приводила в недоумение собеседников молодого Гавраса, не знавших, насколько серьезно относится к ним Туризин. Взгляд его глаз стал, однако, более тяжелым и внимательным, и римлянину на миг показалось, что он видит перед собой Маврикиоса.

— А вы узнали бы меня, ваше величество, если бы я вел себя иначе?

Туризин улыбнулся, обвел глазами ряды молчаливых римлян, подсчитывая их число, точно так же, как это минуту назад делал трибун, разглядывал отряд Императора, и промолвил:

— Ты более чем скромен при таких успехах. Наверно, ты владеешь искусством магии, если сумел вывести свой отряд в целости. Ведь ты был в самой гуще боя?

Скаурус пожал плечами. Хуже всего пришлось тем, кто был рядом а Маврикиосом. Халога бились за Императора до последнего человека и погибли вместе с ним. Он ничего не сказал об этом, но Туризин прочитал это в его глазах и перестал улыбаться.

— Мы еще сведем с ними счеты, — сказал он тихо. — И долг будет заплачен с лихвой, если уж на то пошло.

Это обещание помогало забыть о том, что в битве с Каздом погиб Маврикиос, а вместе с ним полегла и его пятидесятитысячная армия. Младший брат погибшего Императора должен уничтожить Казд, но теперь ему будет мешать гражданская война, а силы его, включая римский отряд, уменьшились по сравнению с силами Маврикиоса в десять раз.

— Ты можешь приказать своим солдатам разойтись, — сказал Туризин Марку. — Терпеть не могу долгих церемоний. Собери своих офицеров, достань вина, и мы сможем потолковать.

— Значит, этот маленький паршивец действительно бежал с поля боя? — презрительно фыркнул Туризин. — Я слышал об этом, но не мог поверить, хотя речь и шла об Ортайясе. — Он покачал головой. — Ну что же, еще одна причина наказать его, хотя и одной было более чем достаточно.

Держа в руке глиняную кружку, он сидел на стуле, положив ноги в красных сапогах на стол, и походил на простого солдата, отдыхающего после долгого похода. Его командиры — васпуракане в видессиане — тоже расслабились.

Маврикиос, стремясь повысить авторитет своей власти, прибегал иногда к долгим замысловатым церемониям, хотя и считал их глупыми. Туризин же вовсе не обращал внимания на формальности.

Он внимательно выслушал рассказ Скауруса о скитаниях римлян и хлопнул себя по колену, когда трибун рассказал, как использовал фокус Ганнибала, чтобы оторваться от каздов.

— Ты погнал стадо на кочевников? Неплохая штука и вполне справедливая, — восхитился он.

Трибун не упомянул о «подарке» Авшара. Как только разведчик-камор дал ему знать, что Туризин находится неподалеку, он похоронил голову Маврикиоса. Когда рядом настоящий Император, риск встретить самозванца значительно уменьшается.

— Ну, хватит болтать про нас, — сказал Виридовикс римлянину и повернулся к Туризину. — Где же пропадал ты, друг? Несколько месяцев мы не знали, жив ли ты или попал в царство фей, чтобы вернуться оттуда через сто лет всеми забытым и никому не нужным.

Туризин не обиделся, и это было хорошо. Виридовикс всегда и всем говорил то, что думал, невзирая на должности и звания.

История Туризина была такой, какой и ожидал услышать ее трибун. Потрепанное правое крыло видессианской армии отступало через безлюдные области васпураканских гор, где местность была еще более изрезана, чем та, по которой шли римляне. Остатки армии постепенно таяли, рассыпались на маленькие группы и уходили на восток.

— Именно это я и предположил, когда увидел пришедших с тобой людей. Деревенские балбесы и трусы исчезли: погибли в бою или дезертировали, — прокомментировал Гай Филипп рассказ Туризина.

— Так и было, — согласился тот.

В одном солдатам Императора пришлось тяжелее, чем римлянам: казды преследовали их по-настоящему, и потребовалось три-четыре тяжелейших боя, чтобы прикрыть тыл и оторваться от врага.

— И вел их тот проклятый дьявол в белом плаще, — заметил один из видессианских офицеров. — Он прилип к нам хуже, чем пиявка, и высосал из нас изрядное количество крови.

Марк и его офицеры насторожились и подались вперед.

— Ага, значит, Авшар все-таки преследовал вас, — сказал трибун. — Мы ничего не слышали о нем здесь и не знали, чтоудержало его от нападения на Видессос.

— Я и сейчас этого не знаю, — призвался Гаврас. — Он исчез через две недели после битвы, и я понятия не имею, где он сейчас. Но именно его отсутствие спасло нас. Без него казды, самые храбрые и жестокие, превращаются в беспорядочную банду, зато с ним… — По выражению лица Туризина можно было понять, что слова, замершие на его языке, были слишком горькими.

Индакос Скилицез — офицер, упомянувший об Авшаре, — обратился к Марку:

— А что, в Аморионе люди сошли с ума? Мы послали в город гонца, чтобы объявить о новом Императоре Туризине, а они избили его до полусмерти и выгнали. Клянусь маленькими солнцами Фоса, даже во время гражданской войны у послов есть свои привилегии.

Будучи видессианским дворянином, Скилицез знал, о чем говорил.

— Сейчас Аморион — город Земаркоса, и его слово там закон, — ответил Марк. Задумался на минуту, и вдруг новая мысль поразила его. — Твой посол случайно не был васпураканином?

— Хаик Амазасп? — Туризин кивнул. — Да, он из Васпуракана. Но какое это имеет отношение к… О-ох.. — Он помрачнел, вспомнив, как жрец-фанатик хотел разгромить «еретиков» и просил поддержки у Императора. — Этот безумец с радостью поддержит Ортайяса, хотя получит от него не слишком много.