Акула пера в Мире Файролла - Васильев Андрей - Страница 54

И тут я заржал. Я понял, что про меня подумал старый морской дьявол.

— Да успокойся ты — сказал я моряку, который уже отстегнул от культи деревянную ногу и начал ее раскручивать над головой, прицеливаясь как бы половчее ее в меня пульнуть. — Я не то имел в виду!

— Да? — Хольгеррсон несколько раз пыхнул окурком сигары, который почему-то не вылетел у него из рта во время воплей. — А чего ты имел в виду? Я-то подумал ты из этих… Заднеприводных… И серьга вон у тебя, как у девки какой… — Надо. Надо проверить в каком ухе ее можно носить нормальному пацану. А в каком не надо.

Моряк, сопя и кряхтя, но не выпуская сигару из рта стал прилаживать ногу обратно.

— Я имел в виду — может чем помочь надо. Может я тебе помогу в каком деле, — а ты мне плату за проезд скостишь. Ну, понятно не всю, но скажем процентов пятьдесят-семьдесят.

— Нда? Да вообще-то есть одно дело. Но очень оно странное.

— А поподробнее?

— Капитан той лохани, которая называется «Светляк» и курирует между городами, стоящими в низовьях Кристы — собственно, как раз эта посудина и есть корабль, на который ты хочешь попасть — куда-то запропал.

— В смысле запропал?

— В прямом смысле запропал. Два дня назад ушел из города со всем экипажем за каким-то дьяволом, двести тысяч соленых крабов ему за пазуху и не слуху ни духу с тех пор. Запропал, понимаешь?

— А экипаж большой? — мне нарисовался отряд матросов, с развивающимися ленточками, в тельняшках, впереди бравый капитан, они идут колонной по трое, с развеселой морской песней и исчезают в лесу.

— Ты это корыто видел? Откуда там большой экипаж. Три человека да сам Гуль — вот и весь экипаж!

— Ага, капитана зовут Гуль.

— Ну да. Ну что, поищешь? А то ведь корабль-то еще вчера должен был отчаливать, пятьсот абордажных клинков ему в борт! Народ нервничает, товар портится. Так берешься?

А почему бы и нет? Поищем капитана.

— Отлично. Как найдешь этого старого спрута, гони его сюда. Ну, а я уж постараюсь, чтобы он скостил тебе стоимость на билет, сто миллионов морских звезд тебе в рукав! Да, в мэрию загляни, этот вяленый кальмар туда вроде заходил, что-то уточнял. Может мэр Глопкинс, крыса сухопутная, чего знает.

Мэрия была в двух шагах от порта. Я заглянул с опаской в дверь кабинета мэра — знаем мы местных руководителей — на предыдущего нагляделся. Но нет, этот был вроде ничего — длинный и костлявый, как сушёный лещ. С длинным хрящеватым носом и грустными глазами. И, кстати, совершенно не соответствующий фамилии Глопкинс. Я постучал в дверь, уже фактически войдя.

— Здрасте — поприветствовал его я.

— Добрый день — любезно ответил мне он.

— А у меня к вам вопросы. Есть у вас минуточка?

— Конечно — натянуто улыбнулся мэр. — Моя обязанность делать пребывание в городе для приезжающих и проезжающих его максимально комфортным.

— Ух ты — сказал я. — Но я не об этом. Я тут был у господина Хольгеррсона…

— А. Этот старый пьянчуга. «Сто тысяч бутылок мне в горло» — мэр очень похоже передразнил начальника порта. — И что?

— Ну, он подрядил меня найти пропавшего капитана Гуля. И сказал что, он, Гуль, стало быть перед тем как пропасть, заходил к вам.

— Было дело, заходил. Он спрашивал у меня, как пройти к травнице Мэрион. У него ревматизм разыгрался. А как моряку с ревматизмом, да в плаванье — ну никак. Я ему и сказал, как до нее дойти.

— А мне не расскажете как до нее дойти. Надо ж старика Гуля найти — народу плыть надо.

— Благое дело делаете, молодой человек. И дорогу расскажу и даже записку Мэрион напишу, а то она с вами и говорить-то не станет — вздорный у нее характер. Хотя у нее и матушка не сахар была. Та еще, простите светлые боги, стервозина. Но травницы они обе — что матерь ее, покойница была, что теперь Мэрион — первостатейные.

— Вот спасибо вам, гражданин мэр!

— Как ты меня назвал?

— А. Это по привычке. В моих краях так уважаемых чиновников называют.

— Понятно. Хорошее слово, надо в обиход ввести.

Мэр сопя набросал ручкой с ржавым пером несколько строчек на пергаменте, присыпал его песком, стряхнул его и потянул пергамент мне.

— Отдашь Мэрион. Задашь ей свои вопросы — она на все ответит. Удачи тебе!

— А дойти-то как?

— А. Ну да. Конечно. Из города выйдешь — сразу забирай налево. Пройдешь перелесок, потом просеку, выйдешь на поляну с здоровенным вязом. Вот на той поляне, у вяза и стоит ее домик.

— Спасибо! Пойду!

И я отправился к выходу.

— Слушай, молодой человек…

— Хейген. Можно лэрд Хейген.

— Лэрд Хейген, я смотрю вы человек бывалый — мэр встал из-за стола и подошел ко мне. И перешел на «вы», услышав слово «лэрд». Вот так и получают дворянство…

— Ну, есть маленько — поскромничал я.

— Ну как. У вас вон меч, щит. Глаза такие… воина в общем взгляд. Не поймешь сразу, что думаете — то ли шутку пошутите, то ли голову проломите. У нас в августе день Королевской Стражи бывает, вот наши местные ветераны так же смотрят. Они в этот день кольчуги напялят со шлемами, винища напьются и давай развлекаться. То у синдских торговцев арбы с фруктами перевернут, то глиняные пластины, которыми дома укрепляют ладонью дробят. А под вечер в реку прыгают. То ли охлаждаются, то ли с ума сходят. И орут «За Стражу». И кувшины пустые о голову разбивают.

— Ну, военные, они на всю голову ушибленные… Не все конечно, но…

— Так то военные. А вы другой.

— А чего надо-то, уважаемый?

— Да вот беда у нас случилась. Чуда-юда пропала. Украли ее… — мэр грустно шмыгнул своим большим носом.

— Какая чуда-юда? Животное что ли?

— Нет. Это статуэтка. Наш город основали три достославных и многочисленных семейства — Саймоны, Гарфункели и Фландерсы. Когда они пришли на этот берег, отцы трех семейств сказали:

— Да это просто отличное место для поселения! — и стали возводить первые дома.

Мэр снова сел за стол и махнул мне рукой — «Садись».

— Воот. И когда они работали, бревна отесывали и фундамент возводили, из воды выползла Чуда-Юда. Страшная, с ластами, глазами как два фонаря и вся блестит! И к ним поползла, чтобы значит уничтожить и сожрать!

— Сразу три семейства? — не слишком поверил я.

— Ну, они чуды-юду — оооо! — мэр потряс сухеньким кулачком в воздухе и продолжил:

— И тогда Джебедайя Фландерс схватил топор и стал рубить чуду-юду. И остальные тоже чего было похватали и тоже стали ее изводить!

— И поди извели? — без тени сомнения спросил я.

— Да! — с гордостью сказал мэр.

Еще бы! Когда такая орава — отцы семейства, сыновья дяди и племянники аж трех семейств наваливаются на одну чуду-юду, много ли шансов у той чуды-юды. Не факт, что это вообще не был какой-нибудь местный тюлень, который просто так на берег вылез. На предмет моциона.

— И после этого славного подвига, когда дома были построены и три семейства праздновали основание поселка — городом-то мы потом стали — Мартин Фландерс, сын Джебедайи показал всем статуэтку чуды-юды, которую он крайне искусно вырезал из дерева. Она-то и стала первой реликвией Меттана, которая хранится и передается из поколения в поколение. А вот теперь ее украли — и мэр поник головой.

— А кто украл, хоть наметки есть?

— Есть. Есть у нас два балбеса — Билл и Тед Тетчеры. Гуляки, обалдуи и бездельники. И вот в последний раз, когда они набедокурили я им пообещал, что их из города выкину, если еще раз такое повторится. А они мне и говорят «Ну, погоди, мы тебе козью рожу состроим». Вот думаю они ее-то и умыкнули. Может найдете их, вернете статуэтку?

— Ну поискать можно. Но два есть вопроса!

— Да хоть десять, только возьмитесь за это!

— Первый. Я могу их найти, но если они не захотят отдать мне статуэтку добром, мне придется ее забирать у них силой…