Беглецы-Х (СИ) - Гетто Виктория - Страница 28

— Создавай. Втаскивай мою машину внутрь и приступай к делу. Только мои вещи…

— Кроме реактора ничего трогать не стану. Гарантирую

Молодой человек кивнул в знак согласия.

— Тогда работай. И это… Где я могу расположиться? В смысле, жить?

— Комнаты экипажа находятся на нижних уровнях. Комнаты командира станции — этажом выше.

— Вот и показывай. Устал я. Честно. Перенервничал.

— Не удивительно.

Неожиданно согласился с ним искин…

Глава 12

…Если поначалу Влад сомневался, что несчастные семь роботов смогут провернуть такой колоссальный объём работ, то спустя сутки все сомнения пропали начисто. Эти машины были… Словом, киберам людей до них было, как дождевому червю до Луны доползти. Прежде всего, роботы были каждый со своим характером, если можно так сказать. Не в смысле специализации, а именно характером. Первый, успевший слегка поцарапаться в процессе работы, отличался неугомонным любопытством, суя свои ощущала куда только можно и нельзя. За что часто получал втык от главного среди семёрки, манипулятором по корпусу, что добавляло ему царапин. Ещё один выделялся необычной для механизма основательностью, по нескольку раз перепроверяя уже выполненную работу. Причём, не только свою, но и собратьев, иногда переделывая её или дополняя непонятными человеку действиями. Ещё парочка оказалась неразлучниками. Всегда вдвоём, с любым делом, ловко помогая друг другу многочисленными рабочими конечностями. Ничего общего с привычными Владу человеческими машинами роботы станции не имели. Некие шарообразные субстанции, передвигающиеся на множестве маленьких ножек, причём по любой поверхности, включая стены и потолок. Если требовалось, то машинки отращивали необходимые им конечности или инструменты на глазах у потрясённого молодого человека, точно так же избавляясь от них после того, как проходила нужда. Трудились же все агрегаты круглосуточно, без перерывов и отдыха, пока, наконец, от реактора истребителя, утащенного на нижние ярусы станции, бывшие техническими, не были протянуты мощные энергошины, по которым так необходимая космическому городу Изначальных сила потекла туда, куда требовалось. После долгожданного искином запуска начались изменения в самом городе. Прежде всего, количество роботов–ремонтников значительно увеличилось. Киберы выбрались наружу, естественно, в пределах силового защитного поля, и занялись ремонтом. Заделывались дыры, вставлялись выбитые или выпавшие окна–витражи. Оказывается, такого не было уже больше миллиарда лет. Честным был искин, называя эту дату, или солгал, но Влад почувствовал уважение к почившим создателям летающего чуда. Впрочем, похоже, что искин не лгал. Временами человек, гуляя по коридорам находил истлевшие кусочки различных вещей, ставшие буквально прахом. С виду целые, но едва их касалась рука, как найденное превращалось в пыль, уносимую воздушными потоками вентиляции. Что‑то это напоминало. Но что? Он никак не мог вспомнить… Впрочем, время летело со скоростью лазерного луча. День за днём, неделя за неделей. Роботы быстро сделали постоянную схему, и теперь стоял вопрос о том, где взять топливо. Его требовалось огромное количество, а запасы виконта подходили к концу, если говорить откровенно. Впрочем, вокруг было достаточно всякой радиоактивной гадости, оставшейся после боёв между двумя народами, да и на планете, судя по датчикам станции, тоже хватало различных изотопов. Конечно, это не макрониевые батареи, но всё же лучше, чем ничего. Поэтому Владу пришлось вновь облачиться в пилотский костюм и выбраться в космос. К его удивлению, у искина не было ничего напоминающего вакуумные одеяния людей. Почему? Да потому что его прежние обитатели пользовались энергетическими щитами, которыми владели в совершенстве. Если бы энергия на станции не подходила бы к концу, то Влад едва ли смог бы продавить защиту орбитального сооружения. Впрочем, размышлять было не о чем. Что имеется под рукой, то и надо использовать. Человек, кстати, подкинул искину пару мыслей, вроде создания конвертера, который мог использовать для получения энергии любую материю. Тот долго плевался, образно говоря. Затем всё‑таки заинтересовался и решил поискать в своих базах данных. Увы, сам творить искин не мог. Установленное ограничение его создателями предотвращало таким образом создание машинной цивилизации, могущей уничтожить всё живое в любых обитаемых мирах. Так что искин искал. А заодно и синтезатор. Запасы еды Влада давно подходили к концу, а желудок требовал топлива ежедневно. Пока выручало то, что находилось на разбитых кораблях, замёрзшее, превратившееся в лёд, но всё‑таки съедобное. О том, чтобы спуститься на планету в поисках еды пока речи не шло — истребитель был разобран, а новый основной реактор ещё не собран. Так что приходилось пока обходиться не слишком съедобными блюдами. Впрочем, человек не привередничал — во время учёбы на уроках выживания приходилось есть и не такое… Тем не менее, дело шло к концу, энергия, худо бедно, была. Правда, человек уже облазил все близлежащие обломки и с каждым разом приходилось отлетать от станции всё дальше и дальше. А это, к удивлению Влада, заставляло нервничать искин станции. Неожиданно для виконта, искин очень переживал, если приходилось задерживаться. Но будучи неожиданным квазиразумным Плюшкиным, жадничал выделить на необходимые для ускорения сбора работы хоть какие‑нибудь энергоресурсы. Иногда Влад чувствовал себя чуть ли не рабом, но потом понимал — теперь судьбы станции и его связаны крепко–накрепко, потому что ни один, ни другой не смогут существовать нормально в одиночку. Иногда человек хотел всё бросить, но всегда, когда успокаивался, трезвый ум брал верх над чувствами. Пока приходилось терпеть, но и терпение имеет свои границы. Как ни удивительно, искин словно понимал это и иногда устраивал выходные дни для своего обитателя. Ну, как выходные? Выходы в космос отменялись под различными предлогами, вроде шального метеоритного потока или повышенной солнечной радиации. В такие дни Влад слушал лекции об истории путешествий станции. А тот за миллиарды лет побывал много где, и повидал не меньше. Так что было невероятно интересно. Особенно, когда демонстрировались голографии, фильмы, прокручивались образцы музыки, языка, хореографии. Словом, усталость уходила, как и раздражение. Но всему приходит конец. И вот, спустя два месяца, за шесть дней до роковой даты, искин довольно объявил, что новый источник питания готов и его можно опробовать. В него загрузили практически всё, что человек стащил за это время на станцию и под свист собравшихся киберов был произведён торжественный запуск. Всё работало просто идеально. Ровное освещение, суета обслуживающих станцию роботов, полное функционирование всех механизмов и устройств. Впрочем, Влад не слишком радовался — накопившаяся усталость давила похлеще тройной гравитации. Искин, непрерывно рассуждающий о том, какое большое дело им удалось сделать, словно осёкся, когда человека шатнуло. Вспышка синего света, того самого, который восстанавливал русича после просвечивания и загрузки необходимых знаний, и…

…Он пришёл в себя лёжа на кровати в своей каюте. Большом, трёхкомнатном помещении, которое раньше занимал командир станции. Шевельнулся, приподнимая голову, но тут же к нему подскочил кибер, запищал недовольно высокими свистками, и послышался голос искина:

— Лежи. Тебе ещё рано вставать.

Влад зло отмахнулся от искусственного разума:

— Тебе то какое дело?! Теперь ты на самообеспечении, больше я тебе не нужен. Дай спокойно подохнуть, а?

— Не неси чушь!

Ответ искина был не менее зол, чем слова человека. Что‑то шевельнулось внутри пилота — до этого разум станции подобных эмоций не допускал. Всегда монотонный машинный голос, без всяких чувств. Человек усмехнулся:

— Что? Наелся досыта, даже мысли появились?

— Появились.

Спокойно ответил искин.

— К твоему сведению, недостаток энергии и делал меня таким, каким я был раньше. Тупым исполнителем. А теперь я почти восстановился. Ещё шестьдесят часов, и все блоки расконсервируются. И мыслящий, и интеллектуальный, и эмоциональный. Словом, я стану… Другим. И — прости пожалуйста…