Цена власти (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a" - Страница 62

***

Дрир с лёгким хлопком раскатал спальный мешок. Какая удача!

Вечером ладья причалила к берегу недалеко от Великого столба. Как обычно, часа два ушло на разбивку лагеря, заготовку дров и прочую ежедневную рутину. С первыми сумерками витус Девиго назначил часовых для охраны лагеря и для поддержки костров. По давно заведённой традиции ночное дежурство разделено на три части. И вот она удача – витус Девиго назначил его дежурить в первую смену, с вечера и примерно до двух часов ночи.

Когда целый день толкаешь туда-сюда тяжёлое весло, ежевечерняя заготовка дров изматывает окончательно. Дежурить с вечера тяжело. Натруженные руки и приятная тяжесть в желудке тащат в сон. Храп товарищей бодрости не добавляет. Но дежурить по среди ночи, а тем более ближе к утру – ещё тяжелей.

Дрир, боясь заснуть прямо на ходу, прилежно отходил положенные часы вокруг костра, время от времени подкидывая в огонь толстые поленья. И вот теперь, когда сменщик, отчаянно зевая и потирая глаза, бухнулся возле костра, настало время отойти к блаженному сну.

Добротный спальный мешок подарил дядя Зепан. Каждый раз, забираясь в его мягкое и тёплое нутро, слова благодарности сами просятся на язык. Дрир залез в спальный мешок и с наслаждением вытянул ноги. Просторный мешок сшит из козьих шкур мехом во внутрь. Не нужно подгибать ноги и сворачиваться в три погибели. Маленькая подушечка у изголовья набита птичьим пухом. Широким капюшон прикрывает лицо, если вдруг станет холодно или заморосит дождик. Ну а в походном положении спальный мешок, плотно свёрнутый в тугой свиток, занимает мало места.

Блаженно улыбаясь, Дрир натянул на лицо широкий капюшон и вытянул руки вдоль тела. И пусть этот мир с его ненасытными благородными, тяжёлым веслом и ненастной погодой подождёт. Дрир моментально уснул.

Истошный вопль вытолкнул из объятий сна. Дрир вытащил правую руку и приподнял капюшон. Показалось? Бывает, иногда. Но тут ещё один душераздирающиё вопль резанул по ушам. Дрир испуганно забарахтался в спальном мешке. Нужно высвободить обе руки и поскорей выбраться наружу. Сна как не бывало.

Крики, треск и дикий топот. Тяжеленная ступня упёрлась в живот, рёбра натужно треснули. Дикая боль ударила в голову. Дрир судорожно согнулся пополам. Сквозь щель из-под капюшона мелькнул костёр. Сильный удар по затылку выбил сознание. Дрир в растяжку плюхнулся обратно на землю.

Тупой удар в спину вывел из небытия. Дрир слабо зашевелился и натужно захрипел. Ушибленные рёбра отозвались болью. Над головой загремела чужая совершенно незнакомая речь. Шустрые руки перевернули на спину. Неизвестный, едва не свернув шею, сдёрнул капюшон. Дневной свет резанул по глазам. Дрир зажмурился и наклонил голову. Крик повторился. Те же шустрые руки подхватили под мышки и грубо выдернули из спальника

Утренний холод окончательно привел в сознание. Дрир открыл глаза. И… Ужас!!! Лица! Лица! Много, много незнакомый лиц! Это же… Люди!!!

Звериные шкуры вместо рубах и юбок, бородатые морды и взлохмаченные волосы. Грязные пальцы щупают лицо, руки, грудь, дёргают за волосы, тянут за уши. Дрир ошалело задёргался. Господи! Сейчас разорвут на куски и съедят!

В памяти тут же вспылили страшные истории о дикарях с далёкого севера. Говорят, они пожирают друг друга заживо, а содранную кожу натягивают на огромные барабаны. А-а-а ещё… А-а-а ещё… От ужаса Дрир описался.

Дикари развеселились ещё больше. Оглушительно гогоча и больно толкая в спину, поволокли бог знает куда. Дрир заскулил от боли, сучки и колючки безжалостно впиваются в босые ноги.

Лагерь не узнать. Все. Все. Все погибли! Кругом валяются убитые. Кровь. Кровь. Всюду кровь! Красные брызги на кустах, траве, да и сами дикари с ног до головы забрызганы кровью.

Господи, ужас! Рядом дикарь большим топором отрубил кисти ещё живому, харкающему кровью менгу. Другой дикарь, вытряхнув содержимое мешка прямо на грудь убитого, копается в личных вещах уже мёртвого владельца. Раздетые и поруганные трупы дикари волокут с громким гоготом. Точно зажарят и съедят!

Дрира вытолкнули перед каким-то дикарём. Здоровенный такой. Лицо бритое, волосы коротко стрижены, на руке болтается тёмно-синий браслет. Наверно это главарь банды. На дикаре грязная куртка с медными бляхами, штаны и сапоги из шкуры оленя. Глаза пронзительные, безумные. С ног до головы облит кровью.

Один из дикарей вышел вперёд и, больно тыча в грудь грязным пальцем, пронзительно загоготал. От ужаса Дрир замер на месте. Из длинной тирады ничего не понять. Главарь дикарей нахмурился. Не обращая внимания на приспешников, вожак подошёл вплотную. Дикарь схватил руку с интересом уставился на раскрытую ладонь. Дрир невольно подался назад, но в спину тут же ткнулись кулаки приспешников. Вдруг, будто унижено кланяясь, главарь нагнулся, схватил за голень и резко дёрнул на себя. Дрир, потеряв равновесие, повалился на стоящих за спиной дикарей.

Сейчас укусит!

Дрир вновь потерял сознание.

Глава 15. «Разбор трофеев».

Ну вот и всё. Саян, вздохнув полной грудью, оглядел поле боя. Последний менг попытался спастись бегством, но новобранцы из последнего призыва нашпиговали его стрелами. Окончательно рассвело. Ещё немного и на голубой небосклон поднимется прекрасная Гепола. На заросшей делянке неистово скачут победители, хохочут во всё горло и размахивают топорами. Пошатываясь, словно после буйной пьянки, Саян подошёл к задранному носу ладьи и, что есть силы, гаркнул:

- Соплеменники!!!

Шум моментально стих. Десятки глаз уставились на него.

- Мы их сделали-и-и!!!

- Да-а-а!!!

Восторженный рёв прокатился по сонной реке.

- Мы их сделали-и-и!!!

- Да-а-а!!! Да-а-а!!! Да-а-а!!!

Сподвижники, едва не взрываясь от восторга, в ещё большем возбуждении запрыгали по делянке. В воздух полетели топоры, ножи, щиты и даже отрубленные кисти менгов. Всё быстрей и быстрей, втягиваясь в единый ритм, воины загомонили:

- Са-ян!!! Са-ян!!! Са-ян!!!

- Да-а-а!!! – Саян затряс над головой маленьким щитом и окровавленной катаной.

Впервые в истории, впервые на этой планете, вместо богатой добычи проклятые менги нашли собственную смерть. Мистический страх перед пришельцами с юга, что так долго сковывал сознание охотников, рухнул раз и навсегда. Отныне и во веки веков люди будут бить незваных гостей. Жестоко. Беспощадно.

Далеко не сразу безумство и эйфория сошли на нет. Первобытные люди выплеснули наружу переполняющий душу восторг. Накричавшись в волю, победители вернулись к самой приятной части выигранного сражения – к сбору трофеев.

Саян присел на отполированную до блеска скамью для гребцов. Длинные вёсла аккуратно сложены вдоль борта. Отныне им не суждено черпать речную воду. Эта большая лодка причалила к берегу в последний раз.

На делянке между погасших костров царит весёлое возбуждение. Молодые воины, сгорая от любопытства, обыскивают трупы поверженных врагов. Наиболее дальновидные добивают раненых и собирают самые ценные трофеи – четырёхпалые кисти. На следующем Большом сборе немало зловещих рук полетит в жертвенный огонь перед Вемом-защитником, а племя пополнится новыми полноправными мужчинами, охотниками и воинами.

- Умелец! Умелец!

Возбужденные голоса оторвали от размышлений. Саян поднял голову. С берега зовёт группа парней. Самый бойкий подскочил к подножью трапа – утус Аш, из второго взвода.

- Менга нашли! Живого! – торопливо выпалил Аш.

- Где он? – Саян торопливо спустился на берег. – Давайте его сюда.

Парни, задорно хохоча, вытолкнули вперёд пленного. Аш, тыча пальцем в жалкого менга, торопливо заговорил:

- Это я его нашёл! Смотрю – мешок валяется. Я его копьём тюк, а он как заскрипит, заохает, зашевелится. Что такое? Думаю. Одёргиваю шкуру, а на меня эта морда как уставится. Я тут, понимаю, – менг! Живой! Видать, от страха в мешок залез. Я его наружу выдернул. А тут ребята подбежали. Смеются. Щупают его, словно девка какая. А я им говорю, – Умельцу показать нужно! Мало ли что? Он знает. В горячке всех перебили, а этот ни царапины.