Мозаик для Ангела (СИ) - "MAD Gentle Essence" - Страница 32

Я помнил, как мне невыносимо хотелось обнять, почувствовать ладонью его обнажённый впалый живот, до зубовного скрежета хотелось услышать его стон. А сейчас, когда мы были одни, я знал, что это возможно и что так и будет. Потому, что мы оба хотим этого.

Он опустил голову, поглядывая на меня искоса, я заметил по чуть расширяющейся, мерно вздрагивающей грудной клетке, как учащается дыхание Мозаика. Знал и чувствовал, что его крыша так же трещит и клонится. И я, не имея больше сил так издеваться над нами обоими, обнял Яна за тонкую талию, прижавшись к его спине.

Всем телом, касаясь его головы, зарываясь лицом в пахнущих шампунем и сигаретами волосах. Чувствуя его руки, его тонкие пальцы, сжимающие мои, и то, как он отвечает телом на прикосновение к себе, расслабляясь всё больше, всё больше доверяя. Это было так... чёрт!

Я провёл рукой вверх, к его груди, ещё сильнее прижимая к себе, сминая на нём тонкий свитер. И такое во мне творилось! Сумасшедшая нежность плавила мне мозг, не давая нормально дышать.

И я гладил его грудь, живот, так и не повернув к себе лицом, вжимаясь в спину. Сдерживал стоны, втягивая воздух сквозь зубы, но не торопился задрать на нём одежду, так как знал, что спешить нам некуда.

Ян повернул голову, и я поймал его губы, горячий язык, почувствовал вкус сигаретного дыма, смешанного с кофе. И целовал его, целовал, ловя его откровенные стоны и отвечая своими, когда уже не было сил их сдерживать. Убирал волосы с лица, щеки, открывая красивую скулу, ушко.

И когда столько адреналина было в крови, что от желания стали дрожать колени, я задрал на нём свитер и футболку, держа её одной рукой, а второй начав гладить его живот, выступающие ребра, грудь, касаясь пальцами колечка в соске. Ян рвано выдыхал в ответ, сжимая мне бедра тонкими, но сильными пальцами, гладя, теснее прижимая к себе.

А потом я опустил руку на его бедро, на низко сидящий пояс джинсов, пробрался под него пальцами, и погладил там, где уже чувствовался выбритый лобок. Ян выгнулся, впишись в руку, ласкавшую его, а потом сам взял её и положил себе на пах, и я его сжал. О, там уже было что сжимать!

- Пожалуйста, - вырвалось у него, и я знал, о чём он просит.

Улыбнулся в горячие губы, касаясь их.

- Ты считаешь, что меня об этом нужно просить? - прошептал я, и Мозаик промычал, облизнулся и укусил меня за губу, а потом зализал.

И я ласкал его через упругую ткань джинсов, а он двигался навстречу моим пальцам, шипя и поскуливая. Я аккуратно мял его пах, яйца, гладил внутреннюю сторону бедер, второй рукой прижимая к себе, положив её ему на грудь. А он так и впивался в мои бедра, ягодицы, иногда запуская руку между нами, и тоже сжимал мой пах. А потом я расстегнул на нём джинсы, погладил член через тонкие боксеры.

- Дин. Ди-и-ин...

- Скажи, скажи, чего ты хочешь, Ян, - прошептал я, теряя от этого парня голову, остатки разума и воли, сходя с ума, - я всё сделаю, слышишь?

- Да, - снова горячий выдох в ответ, и он сам сунул мою руку к себе под бельё.

Чёрт, там было горячо, нежно и мокро, потому что мы оба истекали так, что это уже не шутки. И член, как кол, со взбухшими пульсирующими венами, подрагивающий в моих пальцах. И моя крыша в уже очень аварийном состоянии! Я хотел его так, что яйца ломило.

- Ян, - это уже я шептал, как в горячке, оттого что пёрло, как от какой-то нехило вставившей дури, и оттого что я уже такой мокрый, блядь, везде.

Шея, спина, виски, лоб, и в штанах, ёп.

- Разреши... хочу... Не могу больше!

- Тут, Дин, пожалуйста, - вдруг попросило черноволосое, сводящее меня с ума создание, и я понял, что он хочет стоя.

Ничего себе! О’кей, стоя так стоя. Не отходя от него, я расстегнул на себе джинсы, стянул футболку, а потом снял с Яна свитер, майку, так и не разворачивая его к себе лицом. Положил руки на худенькие плечи, сжимая их, откидывал носом волосы с его шеи и целовал её. Влажно, осторожно, как бы ни было тяжело сдерживаться, не давал себе втягивать нежную кожу до засосов.

И так же ласкал ладонями, пальцами его обнажённый торс, опускаясь всё ниже, и, чувствуя, что я уже на пределе, стянул с него джинсы вместе с бельем, спуская их ниже задницы. Опустился и сам, расстегнув перед этим свои джинсы и сдёрнув их, чувствуя мокрые от смазки боксёры.

Я целовал спину Яна, его выступающие лопатки, маленькие родинки, позвонки, поясницу, ямочки на ней, а потом и упругую попку. Никогда я этого ещё не делал. Ян опёрся руками о подоконник, склонив голову вниз, тяжело дыша, а я, стоя на коленях, влажно целовал нежную незагорелую кожу, а он под моей рукой прогибался в пояснице.

Ох, мать моя женщина... Знаете ощущение в сексе, когда чувствуешь, что вот сейчас, в эту минуту, сделаешь всё? Всё, что считал для себя неприемлемым, чего никогда не хотел с другими, а с ним, с ним сделаешь, с ним - хочешь. И чувствуешь, хочешь так, что понимаешь, не сделаешь - сдохнешь. Вот такое у меня было ощущение, и я делал то, чего не делал раньше.

Я никогда и никому не лизал задницу, ни в прямом, ни в переносном смысле. Ни ягодиц, ни уж тем более промежность, а сейчас я не мог этого не сделать. Я не знаю, безумие, помутнение, сильнейшее желание, передоз адреналина или что. Но так было, и этому желанию я не мог сопротивляться.

Я хотел и делал. Целовал и ласкал языком нежную, розовую, почти безволосую кожу промежности, аккуратно захватывал губами подтянутую мошонку, перекатывая языком шарики яиц, отпуская, разводя большими пальцами ягодицы, и лизал уже там, подрагивающую дырочку, чувствуя, как у еле дышащего Мозаика дрожат колени...

Когда Ян расслаблялся или зажимался, матерясь, шепча мое имя, я понимал, что в такие секунды он боялся кончить. Как, впрочем, и я. И тогда я сильно сжимал свой член через боксеры.

А потом я сдернул с него джинсы вниз, помог их снять совсем, не смог удержаться, чтобы не провести руками по стройным ногам, красивым бедрам, испытывая головокружение. Поднялся и Ян, развернувшись, взял мою голову в ладони, поцеловал властно и глубоко, взъерошивая пальцами волосы, скуля и тяжело дыша, а потом оторвался от меня и прошептал:

- Давай, Дин, я хочу, - и сам содрал с меня боксёры вниз на бедра, обнажая член.

- Ян, смазка, резина... надо, - шептал я ему в губы, а он отрицательно покачал головой, резко присел, вобрав член в рот так, что я чуть воздухом не захлебнулся от рванувшего в мозг сумасшедшего восторга и кайфа.

Несколько движений, от которых уже почти кончаешь, а потом он оставляет на члене свою слюну, поднимается снова к губам, целует и шепчет:

- Пусть так, ладно? - и поворачивается ко мне спиной, выгибается, наклоняясь.

- Ты псих, Ян, будет больно, слышишь? Ты же эмо, а не мазохист, м?

- Я знаю, Дин, пожалуйста...

- Ну, еп же, Ян! Второй раз в жизни трахаться собираешься! Я же порвать тебя могу, придурок!