Жена на полставки - Зимняя Кристина - Страница 66

— Будешь так шутить, и «если» превратится в «когда»! — пригрозила я возмущенно. — Кроме истории портрета ты обязан рассказать, зачем поручил моей кайре сочинять небылицы!

— Хотел слегка разнообразить наш быт? — очередная издевательская реплика супруга чуть не заставила меня зашипеть.

— А еще, я хочу знать, что было в том письме, что в нем оказалось, когда я его открыла, и какие свойства вот у этого «украшения», — я закатала рукав и предъявила красную ленту мэйма опоясывавшую мое предплечье.

— Это все, любознательная моя? — изогнул бровь Грэгори.

— Нет, — отрезала я и продолжила: — А главное, почему ты решил на мне жениться? И не надо опять рассуждать о долге чародея создать семью и прочей чепухе! Ты знал обо мне еще до того, как вернулся в Латию, ты знал обо мне больше, чем я сама, и…

— А тебе не кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, что все это мы могли бы обсудить дома за бокалом граджа? — воспользовался тем, что я никак не могла подобрать слов, супруг.

— Мне кажется, учитывая обстановку и обстоятельства, — передразнила его я: — Что иной возможности все выяснить может и не быть!

— Справедливо, — вдруг сбросил личину шута Брэмвейл: — Что успею — расскажу!

Внезапная покладистость не столько успокоила, сколько насторожила. Я переместилась так, чтобы видеть мужа, и, притянув колени к груди и положив на них подбородок, приготовилась внимать.

— Я вся внимание, — оповестила я Грэга. Он хмыкнул, но тут же посерьезнел, его пальцы заскользили по рамке, словно ощупывая резные завитушки.

— Поначалу, переехав в Финн, я практически не бывал в обществе и ни с кем не общался. Круг моих знакомых ограничивался коллегами, а приемов я старательно избегал, поскольку не имел ни малейшего намеренья жениться, — приступил к повествованию Грэгори. Я представила, как сейчас он углубится в романтические воспоминания о той, что перевернула его планы, и совсем скисла.

— Ты специально начал так издалека, чтобы не успеть? — в моем голосе соревновались друг с другом подозрительность и обида.

— Поверь, я не упомяну ничего лишнего, мнительная моя, — похоже, настроение мужа было обратно пропорционально моему — чем хуже было мне, тем веселее становился он. Пропитанная ядом реплика лишь вызвала очередную улыбку на его лице. — Из-за такого, довольно замкнутого образа жизни, до знакомства с Эдиллией — самой завидной невестой Финна — ничего о ней не знал. На торжестве в честь Змеева дня, где мы впервые столкнулись, я ее едва заметил.

— Неужели? — выразила сомнение я. — Такую ры… яркую девушку?

— Я не привык рассматривать тех, кто путается под ногами, — неожиданно зло отреагировал мужчина. Я лишь изумленно уставилась на него, несколько ошарашенная такой характеристикой покойного совершенства.

— Тебе не нравился ее рост?

— При первой встрече он мне был совершенно безразличен, как, впрочем, и все остальное.

— А Ри сказала, что миниатюрная рыжеволосая девица — твой идеал, — наябедничала я тут же.

— Никогда не любил ни рыжих, ни низкорослых, ни, особенно, темноглазых, — подмигнув, доверительно сообщил Грэг.

— А как же… — муж прервал меня, банально закрыв мой рот ладонью.

— Кажется, тебя беспокоили слишком пространные ответы? — намекнул он, и я понятливо закивала — мол, молчу. — К сожалению, она меня заметила.

Пауза, повисшая после этих слов грозовой тучей, слишком затянулась и я, не выдержав, снова вмешалась:

— И? Заметила и что?

— И через несколько дней я осознал, что беспрестанно возвращаюсь мыслями к случайной знакомой, думаю о ней, мечтаю.

Идея, фейерверком вспыхнувшая в голове, привела меня в ужас:

— У нее был такой же дар, как у меня? Ты поэтому на мне женился?

Брэмвейл укоризненно погрозил пальцем:

— Будешь перебивать — и я предпочту услышать твою версию!

— Больше не буду, — пообещала я.

— Решив, что влюблен, я тут же сделал Дилли предложение, которое было весьма благосклонно принято. Опекуном сестер являлся глава Финнского Кручара, поэтому никаких препятствий не возникло, и мы заключили брак буквально через пару недель после знакомства.

Я уже открыла рот, чтобы съязвить насчет привычки быстро жениться, но тут же его закрыла, чтобы не остаться без ответов. Муж, заметивший мою мимику, лишь усмехнулся и продолжил:

— Аббила и Джаннис поселились с нами. Внешне они были похожи на Эдиллию, но ни ее шарма, ни уверенности в себе у них не было. Девочки были тихими и предпочитали общаться друг с другом. Кстати, этот портрет, которую ты так бесцеремонно вытащила из моего тайника, — подарок к свадьбе от Абби. Ее дар позволял создавать картины идеально отображающие действительность. И, как оказалось, не только ее, — Грэгори остановился, и я поняла, что если он прервет рассказ на этом месте, то я его просто убью. Вынужденное безмолвие стало просто пыткой. Муж посмотрел на мое явно страдальческое лицо и милостиво позволил: — Спрашивай!

— Девочки? — тут же воспользовалась разрешением я. — Они были маленькими?

— Семнадцать и восемнадцать, — уточнил супруг. — Джани была самой младшей и обладала способностью передвигать на расстоянии металлические предметы.

— А Эдиллия?

— А Дилли не признавалась, в чем заключается ее дар. Впрочем, я и не настаивал на откровенности. Первые несколько месяцев мы жили вполне благополучно — я был увлечен и не обращал внимания ни на характер жены, ни на ее поведение. Вскоре меня повысили и я стал больше времени уделять работе, а Эдиллия вдруг оказалась дико ревнивой. Сперва одна за другой наш дом перестали посещать ее подруги — причины были достаточно веские, но разные, и я не придал особого значения их исчезновению. Разве могло быть что-то общее между переломом ноги у Иды, резким ухудшением зрения у Мины и пожаром, после которого семья Арны переехала в Ольту?

— А было оно, это общее?

На сей раз Грэгори не отреагировал на мою реплику, даже не посмотрел в мою сторону — он словно погрузился в прошлое, заново проживая давно минувшие события.

— За подругами последовали знакомые, с которыми мы пересекались на приемах. Возвращаясь домой Дилли устраивала скандал, а потом с объектом ее ревности что-то случалось. Вскоре мы вовсе перестали куда-то ходить вместе, а я все чаще ловил себя на мысли, что не имею ни малейшего желания находиться рядом с супругой. Я чувствовал себя… странно. Вдали от Эдиллии меня охватывала тоска, а рядом с ней — раздражение. Я не мог понять, за что я ее люблю. Кроме того, что она была вовсе не в моем вкусе внешне, ее характер, поведение так же не вызывали симпатии. Я стал неуравновешен и даже агрессивен, сам не заметил, как начал пить. Несколько раз серьезно подрался. Удивительно, как меня не выгнали из охотников. Наверное, глава Кручара что-то подозревал — не зря же он старался держаться подальше от собственных подопечных.

Картина, описанная мужем, почти точно соответствовала той, что была изложена в письме тетиной подруги, но мне не верилось. Я знала Грэга сдержанным, иногда даже чрезмерно, ироничным и бесконечно терпеливым. По крайней мере со мной он был именно таким, о чем я и не преминула заявить:

— Не представляю тебя пьющим и бросающимся на кого-то с кулаками.

— Не буду врать — все это действительно было, — признал супруг. — Дошло до того, что я даже ночевать не являлся — засыпал прямо за столом в каком-нибудь кабаке. Если бы не девочки, которым изрядно доставалось от старшей сестры, я и вовсе, вероятно, бы домой не приходил. И, естественно, Дилли не могла этого не заметить. Она вбила себе в голову, что мой интерес простирается дальше обыкновенной привязанности и заботы.

— Она ревновала к собственным сестрам? — воскликнула я.

— Просто с ума сходила от подозрений, — кивнул Брэмвейл. — Я имел глупость обратиться к специалисту, некоему лэйду Ланкерту.

Я насторожилась, услышав знакомое имя:

— Эрвил Ланкерт?

— Он самый, — подтвердил Грэгори: — Давний друг дражайшей лэй Марвейн.