Жена на полставки - Зимняя Кристина - Страница 27

— Мы уже решили основные вопросы, — согласился супруг. — Сейчас я его позову и…

Закончить предложение Грэг не успел. Раздался короткий стук и, не дожидаясь приглашения, распахнулась дверь в коридор. На пороге стоял лэй Дзи, а из- за его плеча заглядывала в комнату запыхавшаяся Хайда.

— Ри, мне сказали, ты заболела?! — совершенно спокойно поинтересовался Колейн, ничуть не взволнованный сообщением.

— Да! — отрезала девушка, ненавидяще зыркнув на кайру. — Отвези меня домой, — добавила она, направившись к брату.

Гостей мы проводили как образцовые хозяева — стоя на крыльце под руку с мужем я с умилением следила за скучно- серым шипом, пока он не исчез за поворотом. Я бы и платочком на прощанье помахала, демонстративно смахнув слезу, но сочла это излишним — противник и без того был полностью повержен.

Грэгори, извинившись, что обещанный важный разговор, о котором я совсем забыла, придется перенести, отправился в кабинет к Мисталю и Оледу, а я — наверх. В спальне меня поджидали Хайда и ее суровая отповедь. Покорно выслушав, какая я непутевая, дурная и вообще безмозглая, и что гнать надо наглых девок, чтобы глаза хозяину не мозолили, а не одежду им раздавать, я выставила кайру из комнаты и занялась обыском.

В то, что милая крошка Ри устроила представление исключительно из любопытства, намереваясь лишь оценить хозяйский этаж вожделенного дома, не верилось совершенно. У лэй Дзи наверняка была цель помимо изучения обоев и мебели. А что она могла? Устроить погром? Откровенный идиотизм. Опробовать на мягкость супружеское ложе Брэмвейла? Глупость неимоверная.

Девица целеустремленно вломилась именно в мою спальню, не побоявшись столкнуться. А ведь Хайда сообщила, что хозяйка принесет что- то на смену испорченной блузке. Значит, не понимать, что я нахожусь у себя, Риада не могла. Так что это было: желание устроить сцену подальше от мужских глаз или попытка подбросить что- нибудь неприятное? Что- нибудь сродни тому письму, напоминание о котором покачивалось на внутренней стороне предплечья.

Буквально ползая по полу и заглядывая в каждую щель, я костерила себя за забывчивость. Вот уж точно девичья память! Кусок сафировой бумаги — той, что я бездумно запихнула в сумку после того, как красная лента обвилась вокруг руки — был куда менее удобен, чем перчатки которые я планировала купить, но не купила. А мэйм, совсем не мешавший во время ужина, но вдруг ставший неимоверно раздражать сейчас, я так и не показала Соэре, как собиралась.

От поисков неведомо чего отвлекали мысли, раз за разом возвращавшиеся к происшествию в смежной комнате. Взгляд, как назло, то и дело натыкался на ведущую туда дверь, и шестеренки в голове со щелчком возвращались с очередного витка рассуждений к прежней точке — к поцелую. В момент оного я была так поглощена воображаемой картинкой того, как вытягивается от неожиданного зрелища личико лэй Дзи, что на прочее обращала мало внимания. А оставшись наедине с собой, не могла не думать… Зачем Грэгори это сделал?

Если он просто хотел отвадить надоедливую девицу, достаточно было и просто объятий. А то и пары к месту сказанных слов. Впрочем, учитывая наглость этой охотницы за охотниками, и поцелуй мог оказать всего лишь краткосрочный эффект. А если он хотел таким образом намекнуть, что его перестал устраивать наш договор? И что мне делать в этом случае? И что будет делать он, когда я не соглашусь становиться женой настоящей? И не соглашусь ли…

Видения скандала и развода чередовались в моем воображении с образом двух стариков, покачивающихся в плетеных креслах на балконе и созерцающих закат. И я не смогла бы сказать, какое развитие событий в тот момент пугало меня больше.

Но самой страшной оказалась мысль, что поцелуй был представлением рассчитанным вовсе не на Риаду, а на меня. Эдаким примитивным способом сбить с толку и ввести в заблуждение. А на самом деле, пока я удивлялась и злорадствовала, Грэг и Риада переглядывались поверх моей головы, подавая друг другу знаки.

Настроение, приподнятое после поспешного бегства соперницы, укатилось куда- то к самому дну разлома, и тут же, будто по команде, нахлынула усталость. Шипы Мисталя и Оледа все еще стояли на дорожке перед домом, так что ожидать обещанного разговора с мужем смысла не имело. Так ничего и не обнаружив, убрала сафировые листы в шкатулку- ежика, туда же положила подмигивающую зеленью подвеску и решила лечь спать. Вот только оставаться в своей комнате почему- то не хотелось. Вопреки уверениям Хайды, что она ни на миг с нахалки глаз не спускала, вопреки собственным безрезультатным поискам, что- то внутри буквально кричало об осторожности.

Жаль, что приличия не позволяли пригласить Мисталя — уж он- то точно не имел причин покрывать выходки предприимчивой девицы и мигом бы определил подброшенный ею предмет, если таковой имелся. Представив реакцию магов на свое появление в кабинете с предложением немедленно посетить спальню, я даже ненадолго повеселела. Но лечь в собственную кровать так и не решилась — вместо этого отправившись покорять супружеское ложе.

На новом месте не спалось. Идеально чистое постельное белье казалось несвежим; массивный балдахин — каменной громадой, которая вот- вот рухнет сверху, навеки впечатав в жесткий матрас; подушки — слишком тонким; одеяло — скользким и холодным. Свет ночников какой- то мертвенной зеленью расползался по комнате, тени шевелились по углам, тишина угнетала, а в голову лезли противоречивые идеи.

Стоило только лечь, как вся недавняя усталость растаяла без следа — мне то хотелось прокрасться к кабинету и послушать под дверью, о чем же беседуют маги, то одолевало желание вернуться к себе и заглянуть еще раз под шкаф и за тумбочку. От шпионского похода на второй этаж отговорила себя отсутствием навыков и позорным разоблачением, которое было более чем вероятно, а вот в свою спальню все же наведалась. С собственной подушкой и одеялом стало намного уютнее, но вместо желанного сна меня вдруг посетила пугающая мысль, не сочтет ли Грэгори мое пребывание в общих покоях откровенным приглашением.

Ошеломленная этой идеей я подскочила и заметалась по комнате. Дверь в коридор закрыть было очень просто, а вот с той, что вела на территорию супруга, возникла проблема — ключа в замке не оказалось. Пришлось подпереть дверную ручку креслом и тяжеленную напольную вазу водрузить на сиденье для веса. Смерив препятствие, надежность которого вызывала сомнения, не слишком довольным взглядом, я вернулась в кровать и погрузилась в приятные грезы о том, какой ремонт сделаю в этом унылом склепе. Под мысленную примерку симпатичных обоев на стены я и уснула.

Голубые или зеленые? А может быть вот эти, нежно- розовые с бледными серебристыми завитушками? Стены послушно меняли цвет, окрасившаяся в светлые тона мебель шустро перебегала с места на место, а кровать, помахивая превратившимся в крылья пологом, весело подпрыгивала, заодно подбрасывая и меня. Повсюду порхали кисти и банки, кружили рулоны и коврики, а на потолке выплетал вокруг крюка ажурную вязь будущей люстры симпатичный мохнатый паучок.

Внезапно резко распахнулась дверь и в пляску ремонта влилась Риада — в черном платье, черных перчатках и с куском черного шелка в руках. Шкаф, тумбочки и стулья дружно разбежались по углам, материалы и инструменты взмыли под потолок, а кровать зарычала и сжалась, словно приготовившись к прыжку.

Девица выглядела откровенно безумной — окинув широко распахнутыми, но словно невидящими глазами спальню, она метнулась к окну и трясущимися руками примерила свою тряпку на место шторы.

— Не то! — буркнула Ри и побежала к двери в мою комнату. — Точно! Здесь! — радостно воскликнула она и, выудив откуда- то молоток на длинной ручке и огромные гвозди со шляпками в виде черепов и костей, принялась прибивать ткань по периметру проема.

— Ты что делаешь? — возмутилась я.

— Друг не друг, а день не день, когда путь уводит в тень, — начала напевать в такт ударам Риада.