Ваше тело просит воды - Батмангхелидж Ферейдун - Страница 2

«DailyMail», Лондон, Англия

Первая страница:

Забудьте о лекарствах! Забудьте о боли! Средство для лечения артрита у вас на кухне — открытие доктора, которое обойдется вам в пару центов в день.

«National Examiner», 14 декабря 1993 года

Ваше описание артрита — лучшее из того, что мне встречалось!

Перри А. Чепделэйн-старший,

магистр гуманитарных наук; исполнительный директор Фонда против артрита

Динамит! Ваша теория семимильными шагами увела вперед этиологию заболеваний.

ЭдмундX. Хандвергер, доктор хирургической стоматологии

Батмангхелидж приводит свидетельства пациенте ж, последовавших его советам. Они пили обычную воду, в результате понижалось давление, исчезала аллергия и снижался вес. Он идет еще дальше и связывает с дефицитом воды депрессию и стресс.

«The Irish Times»

Кажется разумным следовать логике природы и простоте в медицине; об этом и говорится в книге «Ваше тело просит воды».

Филипп А. Грей

Предисловие

Одной из наиболее очевидных причин высоких цен на лекарственные препараты является колоссальная дороговизна их производства и огромные расходы на всевозможные исследования. Для увеличения объема продаж регулярно и настойчиво рекламируемых лекарств не только торговые представители фармацевтических компаний вовсю расхваливают свой товар, но и сами доктора, соблазненные возможностью «дополнительного заработка», следуют их примеру. Пациенты до сих пор продолжают принимать лекарства, потому что их не лечат. Действительно, их подвергают воздействию разнообразных лекарственных препаратов, но ни в коем случае не лечат! Только так может процветать и разрастаться пышным цветом коммерциализация в медицине. И это не единственное, чего стоит стыдиться.

Технические усовершенствования в медицине стали возможными в результате производства так называемых «технических новинок». Это также увеличивает стоимость лекарств. Клиники при высших медицинских учебных заведениях и исследовательские институты полностью зависят от промышленной стороны системы здравоохранения. Таким образом, медицинские исследования, как правило, ведутся по заказу промышленников, обеспечивающих финансирование собственных прибыльных проектов.

Но время изменилось. Было обнаружено, что в человеческом организме существует множество чрезвычайно сложных индикаторов, сигнализирующих о недостатке воды, — аварийные сигналы обезвоживания и жажды. Организм не ограничивается единственным индикатором «сухость во рту». Но, к сожалению, медики не всегда способны услышать настойчивые требования организма. В ходе лечения хронического обезвоживания они склонны полагаться на традиционные химические продукты и «процедуры».

Самое неприятное, что большая часть медицинского сообщества до сих пор предпочитает оставаться верной бизнесу, игнорируя новые открытия. Подобное пренебрежение потребностями человеческого организма в воде является главенствующей причиной высокой стоимости здравоохранения, причем без какой-либо надежды на усовершенствование процесса — процесса, удовлетворяющего лишь тех, кто им руководит, а не тех, кто нуждается в медицинском обслуживании.

Если вы обратите внимание на представленные в конце книги письма, которыми мы обменивались с Американской медицинской ассоциацией (АМА), то узнаете, что задолго до выхода данной книги ассоциации предлагалось выступить в качестве вестника хорошей новости: «Вы не больны, вы просто хотите мин». Их молчание наглядно свидетельствует об отношении к обществу.

Национальный институт здоровья — один из самых современных центров медицинских исследований в мире — еще сильнее обманул ожидания общества. Во-первых, почему они не занялись изучением целебных свойств воды? Почему не было разграничено положительное воздействие воды, которой запивают таблетку, и воздействие самого лекарства? Почему не изучалось состояние человека, который не потребляет воду регулярно? Это их основные ошибки.

В мае 1989 года я написал доктору Джеймсу Мэйсону, помощнику секретаря Министерства здравоохранения и социального обеспечения, о том, что принятие во внимание потребности организма в воде раскроет множество решений насущных проблем со здоровьем. Помимо этого, я отослал ему огромное количество материалов. Предполагалось, что он перешлет их доктору Джону Кальбереру — координатору Национального института здоровья по пропаганде здорового образа жизни и предотвращению заболеваний — для ознакомления и дальнейшего совместного обсуждения. Мне казалось, это самый подходящий отдел для оценки моих революционных идей.

Как бы не так! Меня пригласили к доктору Кальбереру, и после часового обсуждения он заявил, что Национальный институт здоровья не уполномочен заниматься моими «широкими» научными теориями. Институт финансирует исследования только в собственных лабораториях. Я попытался объяснить, что причиной моего контакта с доктором Мэйсоном и доктором Кальберером лично является желание доказать, что обезвоживание служит источником огромного количества заболеваний. Поэтому институт вполне может заняться собственными изысканиями, а о результатах проинформировать широкую общественность. Но в ответ я услышал, что Национальный институт здоровья интересуется лишь молекулярным аспектом биологических и физиологических исследований, а моя теория так широка, что не соответствует концепции института. Когда он увидел, как огорчило меня его заявление, то предложил мне продолжать исследования, а затем опубликовать их, поскольку это единственный способ сделать так, чтобы мои идеи услышали.

Я не сдавался. Каждый раз, когда в журналах появлялись статьи, опубликованные членами Национального института здоровья, я немедленно писал им письмо, излагая суть проблемы. Я добрался до самых высоких инстанций и пожаловался на дезинформацию и бедственное положение фармацевтического рынка. Но ответа я так и не дождался.

Тем временем директором Национального института здоровья была назначена доктор Бернадин Хили. Она была именно тем человеком, который мог бы изменить институт. Как истинный ученый, она прекрасно меня понимала и поэтому направила к Стивену Грофту, доктору философии, временно занимавшему пост директора недавно основанного отдела альтернативной медицины.

Он казался мне весьма искренним человеком. После продолжительной беседы, получив некоторые из моих опубликованных работ, Стивен Грофт предложил мне выступить с небольшой речью на первой конференции по альтернативной медицине, которая проводилась Национальным институтом здоровья. Но временный пост Стивена оказался слишком временным, чтобы он успел сделать что-то полезное. Его место занял доктор медицины Джозеф Джейкобе. Я уверен, что доктор Грофт передал все мои материалы ему.

Следующая конференция по альтернативной медицине проводилась доктором Джейкобсом, и Стивен Грофт должен был представить меня ему. Понятное дело, у доктора Джейкобса не было времени на длительную серьезную дискуссию. Мы сошлись на том, что он просмотрит материалы, которые я посылал ранее. Когда мы встретились в назначенное время, я поинтересовался, читал ли он мои работы. Доктор Джейкобе начал извиняться за отсутствие времени, кроме этого, он был занят переездом, поэтому не имел возможность ничего прочитать. Я заявил, что если он не имеет представления о моей теории, то эта встреча — лишь пустая трата времени, и нам следует отложить обсуждение до тех пор, пока он не ознакомится с материалами. Я поднялся, собираясь уходить. Надо же как-то бороться с подобным пренебрежением.

Он остановил меня, заявив, что обязательно просмотрит присланные материалы, но поскольку «мы оба все-таки настоящие профессионалы, не так уж много существует вещей, с которыми нельзя было бы разобраться за час». Доктор Джейкобе пригласил меня сесть и рассказать о своих идеях, что я и сделал. Прежде чем я ушел, он попросил прислать ему дополнительные материалы в доказательство моей теории. Все материалы были у меня с собой, в том числе и копия первого издания данной книги. Я пояснил, что вскоре эти сведения станут достоянием гласности, и просил его заняться исследованиями ради блага общества и развития медицины.