Пылающая комната - Коннелли Майкл - Страница 36

– Неплохо, – ответил Джексон. – Много играю, практикую… в общем, все отлично. Хочу перейти на нижние номера.

Босх понятия не имел, что это значит, и предпочел промолчать.

– Не скучаешь? – спросил он. – По делу, по работе?

– Пока нет, – отозвался Джексон. – И вряд ли буду. А ты когда уходишь, Гарри?

– Не знаю. Может, через год. Стараюсь об этом не думать.

– Тебе надо заняться гольфом, дружище. Я тебя научу.

– Гольфом? Ладно. Если что, я дам тебе знать.

Босх с трудом представлял себе эту картину, особенно шорты, в которых ходят гольфисты. Он в жизни не носил шорт.

– Знаешь, – продолжал Гарри, сменив тему, – мы тут были в Талсе и виделись с Риком Чайлдерсом. Хороший парень, передает тебе привет.

– Книга отзывов! – воскликнул Джексон. – Черт возьми, ее нужно напечатать! Вы попробовали тамошние пироги?

– Честно говоря, у нас не было времени.

– Не важно. Говорю вам, книгу надо напечатать. А гонорар поделим поровну.

– Ладно, мы заплатим тебе пирогами.

Оба рассмеялись. Босх еще раз поблагодарил Рика и пообещал не пропадать. Дав отбой, он тут же набрал номер, который дал ему Джексон.

Брэйли не ответил, и звонок переключился на автоответчик. Босх оставил свои имя и телефон и сказал, что хочет поговорить об одном деле, которое Брэйли расследовал в 1993-м. Потом Гарри повторил свой номер и отключил связь.

Босх взял карандаш и постучал им по столу. Все повернулось совсем не так, как он рассчитывал. Эта история его зацепила. К тому же в деле появился новый след, и детектив не мог его оставить. Хорошо бы Брэйли поскорее позвонил.

Гарри снова прибавил громкость – как раз вовремя, чтобы послушать «Стеллу при звездах», – и вернулся к работе. Он без труда покончил с газетными статьями. Через несколько дней после пожара волна публикаций угасла и превратилась в жидкий ручеек, регулярно отмечавший повороты следствия, которое быстро зашло в тупик. Босх перешел к другим папкам и бегло пролистал результаты вскрытия и снимки жертв. Выглядели они чудовищно и довольно однообразно, но Босх просмотрел их все. Он вспомнил татуировку на руке Сото и сопоставил ее с именами жертв. Гарри знал, что теперь они останутся в его памяти навсегда, не важно, с татуировкой или без.

Через час Босх снова позвонил Брэйли, хотя прекрасно знал, что если бы тот получил сообщение, то перезвонил бы в ответ. Как ни странно, на звонок ответили:

– Да?

Босх снова убавил музыку.

– Это Гас? Гас Брэйли?

– Да. Кто говорит?

– Детектив Гарри Босх. Я недавно оставил сообщение.

– Ну да, я его получил.

Босх помолчал.

– И не хотели мне перезванивать?

– Нет, почему, хотел. Просто сидел тут и думал, что такого могло быть в девяносто третьем. Тогда много чего случилось.

– Ограбление «ЭЗ-банка» на бульваре Уилшир. Помните?

– «ЭЗ-банк»… ах да, помню. «День матери». Две винтовки «АР-пятнадцать».

– Точно. Я сейчас работаю дома, без доступа к архивам, и пытаюсь разобраться, что к чему. Вы кого-нибудь арестовали по этому делу?

Повисла пауза.

– Босх? Я тебя вспомнил. Убойный отдел, верно? Зачем тебе ограбление двадцатилетней давности?

– Все правильно, я из убойного. Но сейчас работаю над «глухарями» и расследую одно дело, в котором нужна информация из первых рук. Так вы кого-нибудь взяли, Гас? Кто был подозреваемым?

Брэйли продолжал молчать, видимо переваривая информацию.

– Как ты получил этот номер, если сидишь дома и сейчас субботний вечер?

– От Рика Джексона. Позвони ему, если хочешь. Он замолвит за меня словечко.

– Даже не знаю, парень. Субботний вечер… согласись, звучит как-то стремно. Кто работает над «глухарем» в субботу?

Босх еще помнил полицейский жаргон девяностых.

– Стремно или нет, но Рик за меня поручится. Так ты поможешь, Гас?

Гарри знал, что получить копию досье по ограблению такой давности маловероятно. Дела о грабежах не хранятся долго, и скорее всего оригинальный материал уже уничтожен. Во время массовой оцифровки архивов в департаменте сканировали только те дела, которые имели шансы попасть в суд. Поэтому теперь Босх мог полагаться только на Брэйли.

– Мы не раскрыли дело, – ответил наконец Брэйли.

– Ты хорошо его помнишь? – спросил Гарри.

– А ты хорошо помнишь дела, которые не смог раскрыть? Вот и я тоже. Еще как помню. Грабежи или убийства – «висяки» всегда сидят в печенках.

– Согласен. Сколько тогда взяли?

– Я помню все до цента. Двести шестьдесят шесть тысяч двести долларов.

Босх присвистнул:

– Ты шутишь. В таком районе?

– В «День матери» там обналичивали по триста-четыреста чеков. Сам прикинь.

– И ребята с «АР-пятнадцать» были в курсе?

– Само собой – не надо родиться гением, чтобы это понять. Но мы решили, что их навел кто-то из своих. Только не смогли это доказать. Парень, на которого мы нацелились, обзавелся адвокатом раньше, чем мы успели зачитать ему права.

– Охранник?

– Как ты догадался?

– Не знаю. Просто мелькнула мысль, когда читал отчет в газете.

– Ты же сказал, у тебя нет доступа к архиву.

– Верно. Это длинная история, Гас, но сейчас все, что у меня есть, это выпуск газеты за тот день. Когда я его читал, мне пришло в голову, что если бы я искал кого-то из своих, то подумал бы на охранника. Ты помнишь, как его зовут?

– Нет. Родни кто-то там. Он был белым американцем, и грабители тоже были белыми и говорили без акцента. А тот паренек, Родни, спал с девчонкой за кассой. Это мы выяснили. Кстати, именно она открыла дверь бандитам.

– Думаешь, она тоже в этом замешана?

– Нет, поскольку перед тем, как открыть дверь, кассирша включила бесшумную сигнализацию. Едва увидела, что из машины выходят люди в масках, сразу нажала кнопку. Поэтому мы ее вычеркнули из списка. Но сначала здорово ее прессовали, пока не убедились, что девчонка ни при чем. Она открыла дверь, потому что бандиты приставили пушку к голове ее дружка. Поэтому мы взялись за него, решив, что он мог ее подставить. Парень знал, что она впустит бандитов, когда увидит его избитым и с автоматом у виска. Но у нас ничего не вышло. Может, Родни все это устроил, может, нет.

– А других подозреваемых не было?

– В то время не было. Но позже, когда по телевизору показывали бойню в Северном Голливуде, мы увидели этих ребят. Они были белыми, работали вместе, носили лыжные маски и стреляли из «АР-пятнадцать».

Брэйли имел в виду знаменитую уличную перестрелку 1997 года возле здания «Бэнк оф Америка» в Северном Голливуде. Тогда двое хорошо вооруженных и экипированных мужчин почти час сражались с отрядами полиции, устроив, пожалуй, самое масштабное столкновение с силами правопорядка за всю историю страны. Его действительно показывали по телевизору в прямом эфире. В итоге было выпущено три тысячи пуль и подстрелено восемнадцать копов и гражданских, а двое бандитов убиты. Этот кровавый полдень в мельчайших деталях изучали все курсанты Полицейской академии. После него лос-анджелесская полиция пересмотрела свои нормативы по видам и мощности оружия, которое сотрудники должны были носить с собой или возить в машине. А в тот день все пришли к мению, что двое грабителей разгромили всю местную полицию.

Босх тоже там был. К месту стрельбы стянули сотни патрульных и детективов со всего города. Босх и его тогдашний напарник, Джерри Эдгар, получили вызов из голливудского участка и прибыли к баррикаде на бульваре Лоурел-Каньон как раз в тот момент, когда стихли последние выстрелы и начальство объявило отбой. Потом они помогали оцеплять район и участвовали в расследовании всей этой истории, которое растянулось на много месяцев.

– Вам удалось это использовать? – спросил Босх.

– Мы не нашли никаких зацепок, – ответил Брэйли. – Хотя очень старались. Я тебе расскажу про эту парочку. В октябре девяносто седьмого – буквально через несколько недель после нападения на «ЭЗ-банк» – обоих парней арестовали в Глендейле. Патрульный просто остановил их машину, потому что они подозрительно крутились вокруг банка, и заметил оружие под одеялом на заднем сиденье. В их автомобиле оказался целый арсенал – включая две «АР-пятнадцать», – и они собирались ограбить банк. Им предъявили обвинение в попытке ограбления и посадили на пару лет.