Неужели я гений? - Поу Ричард - Страница 64

«Акт интеллекта»

В предчувствии угрозы учащаются сердцебиение и дыхание. Если опасность миновала, организм возвращается к нормальному состоянию. Доктор Луис Мачадо, пионер ускоренного обучения и профессор кафедры современных языков в университете Рио-де-Жанейро, считает, что рождение гениальных мыслей идет по такому же сценарию.

«Человеческий интеллект не может постоянно поддерживаться на высоком уровне, — считает Мачадо. — Он вступает в силу, когда нейронные сети активизируются для достижения определенной цели».

Как уже было отмечено в главе 13, наш мозг реагирует на десятиминутное прослушивание сонаты Моцарта К. 448 повышением IQ на 8–9 баллов, но примерно через 15 минут возвращается к прежнему состоянию. Этот кратковременный «акт интеллекта» объясняет появление аварийных «выбросов» IQ, которые, по мнению Мачадо, были запрограммированы еще в примитивном мозгу наших самых далеких предков.

Лимбическая система

Мачадо считает, что «акт интеллекта» стимулируется лимбической системой — некоторыми отделами, расположенными под корой головного мозга, в более глубокой области примитивного среднего мозга (рис. 15.2). Ученые полагают, что лимбическая система отвечает как за эмоции, так и за основные внутренние импульсы — такие как агрессия, голод, половое влечение, материнский инстинкт.

Рис. 15.2. Гениальность связана с проявлением сильного полового влечения и других основных инстинктов. Эти основные инстинкты базируются в лимбической системе головного мозга (темная зона).

Кроме того, она работает как быстродействующий процессор, обрабатывающий чувственные впечатления: сортирует и анализирует данные, поступающие от всех пяти органов чувств, «сбрасывает» результаты в соответствующие области коры головного мозга, а затем снова производит сбор данных для дальнейшего, более глубокого анализа. С помощью такого скоростного цикла обратной связи, многократно повторяющегося в течение каких-то долей секунды, лимбическая система формирует все более сложный цельный образ окружающего мира — гештальт.

В любой момент цикла лимбическая система может выхватить один определенный образ и инициировать аварийную акцию. Например, когда внезапно приходит понимание, что красивый узор из оранжевых и черных полос — это голодный тигр, готовый кинуться на вас, то лимбическая система срабатывает самостоятельно, не консультируясь с корой головного мозга. Она немедленно приводит нас в состояние боевой готовности, не дожидаясь осознания грозящей опасности.

В главе 1 было отмечено, что сознание способно обработать только 126 бит информации в секунду, но в то же время наши органы чувств воспринимают до 10 миллионов бит в секунду. Весь этот бессознательный ввод данных сортируется и при необходимости мгновенно обрабатывается в лимбической системе мозга, которая функционирует примерно в 80 000 раз быстрее, чем кора. Быстродействие лимбической системы позволяет, например, сумчатой крысе ускользнуть прямо из когтей спикировавшего на нее орла.

Мачадо полагает, что первичная функция лимбической системы — та, которую он назвал SAPE (аббревиатура португальского Sistema de auto-preservacao e preservacoa de espice) — функцией самосохранения и сохранения своего вида в целом. При засухе, неурожае, появлении хищников животные напрягают все свои силы, призывая на помощь выносливость и сообразительность, и мгновенную реакцию.

Как ангел-хранитель, лимбическая система хватается за любое средство, которое может обеспечить выживание. Согласно Мачадо, наш рациональный интеллект, заключенный в коре головного мозга, является не более чем одной из запасных аварийных систем, которые лимбический отдел может при необходимости использовать или приберечь для другого случая.

Так, если перед шимпанзе лежит бревно, под корой которого копошатся вкусные термиты, то лимбическая система способна вызвать вспышку — бросок интеллекта, который и позволит обезьяне сообразить, как достать еду. Но если на шимпанзе неожиданно нападает леопард, то лимбическая система инициирует аварийную альтернативу «спасайся или сражайся» без всякого вмешательства интеллекта.

Благородные побуждения

Люди склонны смотреть на основные инстинкты как на нечто более низменное и грубое, чем такие возвышенные понятия, как разум, сострадание, самопожертвование. Но на самом деле способности мыслить, сострадать, жертвовать собой также регулируются SAPE.

Эйнштейн как-то раз заметил, что сама человеческая мораль способствует сохранению людей как вида живых существ, и в качестве примера привел такую добродетель, как правдивость. «Ложь разрушает веру в других людей, — уверял Эйнштейн. — А без такой веры взаимодействие в обществе невозможно или, по меньшей мере, затруднительно. В свою очередь, сотрудничество между людьми совершенно необходимо для того, чтобы сделать жизнь терпимой».

Ради сохранения своего вида многие животные жертвуют жизнью Лососи стремятся вверх по течению рек, преодолевая пороги и ускользая от голодных медведей только для того, чтобы дать жизнь потомству и вскоре умереть от истощения. Маленькие птички атакуют хищников, во много раз превосходящих их размерами, чтобы защитить своих птенцов, пчелы жалят, охраняя свой улей, хотя вместе с жалом лишаются внутренностей.

Благородство, сострадание, верность долгу, самопожертвование и романтическая любовь имеют свои аналоги в мире природы Но, видимо, не случайно все эти возвышенные эмоции генерируются в той же лимбической системе, которая побуждает нас есть, совокупляться и убивать. Инстинкт сохранения вида — мощная сила, заставляющая нас смотреть дальше и шире собственных узких интересов.

Отдаленная перспектива

«Во все времена, — сказал Вильям Джеймс, — обладателями самого мощного интеллекта были те, кто преследовал далеко идущие цели».

Далеко идущие цели были у первобытных водоплавающих, что вышли на сушу и превратились в земноводных. К будущему стремилась и та родоначальница птиц, которая первой расправила свои еще недоразвитые крылья и бросилась вниз с обрыва. Вся история эволюции свидетельствует о том, что в авангарде всегда были гении (это касается не только людей), движимые отнюдь не соображениями личной выгоды, а бессловесным лимбическим импульсом развития своего вида.

Эволюция продолжается

Чарльз Дарвин верил, что развитие видов происходит только за счет естественного отбора — выживания сильнейших. В наше время генетики считают, что в этом процессе участвуют и другие силы. В современном обществе социальные институты и развитая медицина ограждают человека от мрачных последствий естественного отбора. И все же эволюция продолжается.

Например, сейчас рождается все больше людей без третьих коренных зубов, особенно среди европейцев и эскимосов. Некоторые имеют по три корня у передних резцов вместо обычных двух. Эти небольшие изменения не оказывают влияния на жизнь конкретного человека, но процесс тем не менее неумолимо идет, словно приводимый в движение каким-то внутренним генетическим механизмом.

Неограниченные возможности

В отчетах о спортивных событиях прошлого века утверждается, что человек физически не способен пробежать милю за 4 минуты. Десятилетие за десятилетием самые быстрые бегуны планеты не могли преодолеть эту планку. И вот 6 мая 1954 года Роджер Баннистер потряс мир, показав результат 3 минуты 59,4 секунды. С тех пор миля за 4 минуты стала обычным делом.

Подобное явление наблюдается и мире интеллекта. Веками великие шахматисты проверяли свое мастерство игрой вслепую. Считалось, что игра вслепую одновременно на трех досках лежит за пределами человеческих возможностей.