Армия древних роботов - Шакилов Александр - Страница 60

Из-за «Грома» неспешно вышел вампир. За зеленую бороду он легко, будто соломенную куклу, тащил по брусчатке Родда. Безвольно раскинув руки и ноги, колдун и не думал сопротивляться – даже не моргал.

Княгиня ждала их появления – она тут же навела пистолет на вампира, звонко щелкнул предохранитель, воздух вокруг кисти княгини затрещал, от пистолета в стороны замеились короткие серебристо-голубые молнии. Ее оружие явно стреляло не простыми пулями. Если вообще пулями.

– Эй ты, чушь ходячая, стоять! Брось его, это мой образец, я буду его исследовать! – потребовала княгиня. Пистолет в ее руке затрещал громче, палец задрожал на спуске. – А ну брось, я сказала!

Вампир, как и требовалось от него, остановился и – уже по собственной инициативе – склонил поросшую серыми прилизанными волосами голову к плечу. Его явно забавляла настойчивость лысой женщины в желтом бесформенном комбинезоне, да еще и с горбом аппарата дыхания на спине. Его собственный комбинезон переливался серебристо-золотым, а дыхательного аппарата не было видно.

– Мы уйдем сейчас, и вы не будете нас преследовать, – спокойно сказал вампир, и Родд тихонечко заскулил, не смея открыть рот по-настоящему.

– Если не хотите, чтобы с девочкой случилось что-то ужасное, – второй вампир внезапно возник рядом с Лариссой и Даринкой, не оставлявших попыток помочь Зилу выбраться из ловушки, которой для него стала капсула управления андроида. Только что вампира не было – и вот он возник из ниоткуда. Он схватил Даринку за плечи и притянул к себе. Сестренка тут же ударила его кулачком в нос, который мгновенно вытянулся из лица вампира и стал походить на клюв с мелкими острыми зубчиками. Об эти зубчики Даринка и порезала кулак. Брызнула кровь.

– Крюк тебе в кишки, ур-род! – Ларисса кинулась на помощь Даринке, намереваясь приласкать вампира ногой в голову, но он одним легкими движением руки перехватил ее пятку и, дернув за нее, отбросил от себя брондинку мер на пять.

Да уж, это существо – вампир! – было очень сильным, очень-очень сильным. Но и Зил ведь не просто какой-то парнишка-леший с хутора. Он отчаянно забарахтался и задергался, и правая нога, оставив в капсуле управления «Грома» половину кожи, вырвалась-таки из ловушки, а там уж и левая выскользнула почти без потерь.

И тут он увидел, как кончик клюва вампира разделился на три части и ткнулся в горло Даринки, которая тут же затихла.

– Мы уйдем с тем, что принадлежит нашему хозяину, и вы не будете нам мешать, иначе девочка будет мгновенно обескровлена, – вампиры сказали это в унисон.

Поднявшись – ноги будто облили кипятком, по ним текла кровь, – Зил выставил перед грудью левую ладонь, показывая, что он настроен мирно. Правую руку поднять не получилось.

– Девуленька, будь умничкой, сделай все, как велят эти дяденьки, – сказала княгиня Ренатта. Как только пистолет перестал трещать и сыпать молниями, она опустила его. – Ты и так уже много всякой чуши натворила.

– Дочь, все будет хорошо, – заговорила мама Селена, до этого молчавшая, и Зил едва не пустил слезу. Это же мама! Он нашел ее, нашел!..

Оправившись от падения, Ларисса поднялась. В небе над ней стало черным-черно от панцирей птеров. Она явно собиралась направить крылатых хищников на вампиров. Леший сделал ей знак, чтобы она этого не делала, ведь у вампиров в заложниках Даринка!..

Заскулил Родд.

Зил увидел, как за спинами вампиров поднимаются мертвецы, и понял, кто к ним присоединился, до того, как увидел рыжего увальня, из-за груды мертвых тел вышедшего к точке общего сбора.

– Траст, дружище, не надо. Прошу, не надо!..

Трупы опали на брусчатку.

– Вот и отлично, – сказал первый вампир и потащил за собой Родда.

– Приятно иметь с вами дело, – сказал второй, когда они подошли к склепу, возле которого второй перебросил Даринку со своего плеча на плечо первому.

Сохраняя дистанцию, чтобы не нервировать вампиров, Зил, мама Селена, Мор и княгиня, Траст и Ларисса не отставали от них ни на шаг.

В руках у второго вампира, освобожденного от ноши, возникли четыре берсеркерских тесака – мама Селена вскрикнула, – на рукоятях которых было что-то намотано, что-то вроде черной проволоки или же черного шнура. Все эти тесаки вампир с силой – заскрежетал камень – вогнал в тончайшие зазоры между камнями брусчатки: два напротив входа в склеп, еще два – по обе стороны от входа. Любая другая сталь не выдержала бы, сломалась, но в Кие делают отличные клинки.

– Есть фундамент, – сообщил второй, воткнув последний тесак.

– Возводим? – потребовал подтверждения первый, на плече у которого смирно, точно в собственной постели, расположилась Даринка, а у ног верной дрессированной волчаркой стоял на коленях Родд и молчал, стиснув зубы, потому что хозяин запретил подавать голос.

– Есть возвести! – скомандовали сами себе оба вампира.

И пространство между ножами потемнело, будто от одной рукояти, торчащей над камнями, к другой натянули матово-черную тончайшую ткань, по которой то и дело пробегали всполохи мельчайших молний. Барьер из кийских тесаков и ткани, которая вовсе не являлась тканью, высотой был менее четверти меры. И выглядел этот барьер так простенько и так неопасно, что Зил сразу понял: та еще смертоубийственная гадость появилась у древнего склепа. Вот и «птица» зачесалась, стоило ему ближе подойти к барьеру.

– Мы еще обязательно увидимся, – похожие друг на друга, как близнецы, вампиры одновременно подмигнули Зилу и вместе с заложницей и зеленобородым трофеем исчезли в темном зеве входа в склеп.

– Увидимся, а то!.. – Зил шагнул следом, наплевав на то, что «птица» чесалась так, что хотелось отобрать у Лариссы секиру и отрубить себе руку.

Его схватили сзади и повалили на брусчатку.

Пока происходила вся эта суета с вампирами и захватом заложницы, Сыч подбирался поближе к Каре, борясь с желанием немедленно накинуться на блондинку, которая разлучила его с любимой секирой.

Прежний Сыч раскидал бы сотню человек и не заметил бы, но прежнего Сыча уже нет и еще нет, его новое тело не переняло пока что от его сущности нужные навыки, не обросло тем панцирем мышц и рефлексов, который необходим, чтобы не просто сражаться, но всегда и везде побеждать. Ничего, скоро все будет!..

Сыч так увлекся Карой, что не сразу почувствовал на себе взгляд – смотрела на него Ларисса, мерзкая девчонка, не принявшая его извинений. Он ощутил, что и Мор испытывает к ней неприязнь из-за того, что она от него сбежала. Надо же, эта дрянь умудрилась насолить им обоим, объединенным теперь одним телом! Хоть в чем-то они едины…

Хорошо, что муть, внушенная Сычу в Древе Жизни, начисто из него выветрилась на Поле Отцов. Не скрывая больше своих намерений, Сыч шагнул к блондинке. Не сводя с него глаз, она потянулась к рукояти Кары, будто секира способна, защищая ее, навредить Сычу. Да Кара перерубит тебя пополам, маленькая дрянь!..

И тут Сыча вроде как приподняло над площадью тысячами глаз, глядящих на него.

С момента поражения Родда прошло достаточно времени, чтобы выжившие жители Моса пришли в себя, выблевали из желудков и легких тонжерр и осознали, что с ними было в эти последние несколько дней, что за безобразие случилось на площади, сколько народу тут погибло. Вот потому теперь между гор трупов бродили люди, выискивая своих родных и близких, и стоял плач и вой по невинно убиенным.

Но тут вдруг на площади стало тихо-тихо – граждане Моса увидели Сыча.

Точнее – подданные обнаружили своего князя Мора.

И кто-то, нарушив звенящую тишину, крикнул, что это князь во всем виноват, что князь увел мужчин на войну, позволив напасть на город колдуну Родду, и что надо князя за это покарать – лучше бы повесить или сжечь. И этот клич подхватили, и Сычу пришлось бы несладко, если бы на площадь не вышло стройными слаженными рядами его могучее воинство под предводительством бородача-южанина. Не дожидаясь особого распоряжения князя, бряцая оружием и доспехами из железного дерева, воины быстро успокоили особо горластых, бросив их трупы в общие кучи. После того, как бунт был подавлен в зародыше, к Сычу подбежал южанин и, хлопнувшись перед ним на колени, надрывая глотку, проорал так, что слышно было и за городской стеной: «Да это же князь! Воскрес! Чудо! Наш князь! Да я сам видел, как его убили. А вот он, родной, вот он! Живой! Чудо! Князь наш непобедимый! Чудо!»