Белоснежка и семь самураев - Холт Том - Страница 40

“Прошу прощения,” — вмешалась Сестрица, — “Разве не должно быть наоборот…?” - она вовремя одернулась. “Извините,” — продолжила она, — “спутала с кем-то.”

Чудовище подавило всхлип. “Иногда, мне кажется, я никогда не убегу,” - простонало оно, — “Пару недель назад, один милый дракон, пролетая, заметил меня запертого в самой высокой башне замка и попытался придти на помощь. Она его, конечно, убила. Как всегда. Половина мебели в Большой Зале теперь обита драконьей шкурой.

“Ладно,” — признала с нежеланием Царица, — “итак, она не из легких. И, быть может,” — добавила она помягче - “быть может, ты такого не заслужил. Не понимаю, почему ты думаешь, что мы станем вмешиваться. Как я только что сказала, в данный момент мое официальное положение несколько туманно.”

“Я считаю, мы должны помочь,” - твердо сказала Сестра. - “В конце концов,” - добавила она, — “если все то, что ты мне рассказывала про повествовательные узоры - правда…”

“Мы можем продвинуться в более привлекательную историю,” — сказала Царица, — “которой мы можем воспользоваться, чтобы оказаться там, где нам надо. Неплохо, девушка. Ты учишься. Ладно,” - сказала она повернувшись к Чудовищу, — “где она сейчас? Где ты ее в последний раз видел?”

” В том-то и дело,” - сказало Чудовище, — “Она помешалась. То есть, она никогда и не отличалась последовательностью. Ее смены настроения закружили бы голову маятнику. Но с тех пор, как она получила весточку от своего бухгалтера…”

“Злая Царица замерла: “От бухгалтера, говоришь?”

“Ну да. Очевидно, это человечек, который складывает.”

“Я знаю, что такое бухгалтер,” - с чувством ответила Царица, — “Это не тот мелкий гномоподобный гад…”

“Лепрекон, вообще-то.”

“Ну да. Живет посреди болота.”

“Один он знает почему. Да, он самый. Как бы то ни было, он послал ей весточку с предложением что-то продать. Не имею понятия, что, но, видимо, что-то очень ценное, потому что на наняла Джека и Джилл забрать это, а они берут втридорога. Короче, с тех пор она сидит перед своим зеркалом и разговаривает с ним. И смеется как злая царица - э… не хотел обидеть.”

“Никаких обид,” - ответила Царица, — “Я гордилась своим злобным смехом.” — Сказанное заставило ее внезапно задуматься. - “Черт возьми, вот ведь!” - тихо добавила она, — “Так и было. Я совершенно забыла об этом.”

“Короче,” — продолжило Чудовище, — “слушать ее просто жутко. Было страшновато, когда она беседовала с мебелью и посудой, но, по крайней мере, они не отвечали.”

“Хватало ума, вероятно,” - сказала Царица, — “А зеркало отвечает?”

Чудовище кивнуло, при чем некоторые оконечности его лица отвратительно затряслись: “Они трепятся часами,” — ответил он, слегка дрожа, — “И оттуда раздается много смеха. И не все ее.”

“В самом деле?” - поднялась Царица, — “Нам стоит пойти и взглянуть на это. Ты не знаешь повествовательного узора, который проведет нас туда незаметно?”

Чудовище задумалось на минутку: ” Есть неразрешенная повествовательная линия, ведущая прямо в центр замка,” - сказал он, — “сойдет?”

“Полагаю,” — с сомнением ответила Царица, — “но ты же знаешь эти НПЛ. Их легко признать по предупреждениям типа ЗДЕСЬ ЛОВУШКА!!!, развешенными прямо над входом. Но делать нечего. Минуточку,” - добавила она, — “Откуда это тебе известно о повествовательных узорах и неразрешенных линиях? Ты - всего лишь гражданское лицо.”

Чудовище беспомощно пожало плечами: “Понятия не имею,” - ответило оно, — “просто знаю. Кажется, что знал всю мою жизнь, только вот…”

Царица понимающе кивнула: “Не мучайся с объяснениями,” - сказала она, — “Скажу тебе, такого здесь сейчас хватает. Кажется, что ты не в состоянии вспомнить время, когда ты не знал чего бы то ни было, что теперь ты оказывается знаешь. Что,” — добывила она с горькой ухмылкой, — “полагаю, весьма близко к правде. Веди же, и мы скорее покончим с этим неприятным занятием.”

“Благодарю,” - сказало Чудовище, превращая неразбериху своего лица в нечто ужасно похожее на улыбку. — “Вы даже понятия не имеете, как много это для меня значит…”

“Заткнись.”

“Да, конечно, простите. Мне следовало подумать прежде чем открывать рот. Иногда, я знаю, я могу быть ужасно бестактным, хотя и стараюсь, но иногда я могу быть немного…”

Царица вздохнула: “Теперь понимаешь, почему я его так ненавижу?”

“Да.”

“Медленно,” — заметил Мистер Хирошиге, — “падающий снег…”

“Извините, я пропустил это,” — сказал, догоняя, юный Мистер Акира, — “Не могли бы вы начать сначала.”

Если старший самурай и был выведен этим вмешательством из равновесия, вида он не подал. “Конечно,” - ответил он; затем прокашлялся и процитировал:

Медленно, падающий снег

Смешивается с вишневым цветом;

Черт возьми, где мы?

Юный Мистер Акира, постигающий суть преходимости всех материальных предметов, неся на себе все рюкзаки, почесал голову и оглянулся в поисках указателей. “Сожалею,” - ответил он, — “но не имею никакого понятия. К тому же,” - продолжил он, — “разве вы только что не сказали, что все дороги есть по сути один путь, а потому путешествие равнозначно появлению во всех пунктах назначения сразу?”

“Да,” - согласился Мистер Хирошиге, — “но это было до того, как у меня заныли ноги. Думаю, нам следовало повернуть налево у заброшенной мельницы.”

“Полагаю, нам стоит спросить кого-нибудь,” - предложил маленький самурай в хвосте колонны. “Хотя, так как все направления являются лишь гранями вселенского кристалла, мы могли бы просто присесть на перекур и чашечку чая.”

Мистер Хирошиге вздохнул: “Хорошая идея,” - сказал он, — “У меня в сумке как раз найдется фляжка.”

(А поскольку все сумки являются одной вселенской сумкой, которую тащил Мистер Акира, он присел и начал развязывать ремешки и расстегивать молнии, пока не нашел фляжку. Ее хватало как раз на шесть чашек.)

“Это становится скучно,” — сказал Мистер Никко, снимая левый ботинок и выселяя из него нечто маленькое и энергичное. — “Неужели так сложно найти Злую Царицу в ее же собственном лесу!”

“А,” - сказал юный Мистер Акира, наливая чай, — “но поскольку все люди - лишь дольки огромного всемирного апельсина, не следует ли отсюда, что найти одного человека - по сути найти все человечество, если посмотреть на это с перспективы, незамусоренной чувственным восприятием.”

“Нет,” - ответил Мистер Мироку. — “Полагаю, есть нам нечего? Некоторые из нас не завтракали.”

Юный Мистер Акира поднял голову: “Есть бутерброды,” — сказал он. - “Есть сырая рыба и водоросли, плесень и бобы, ассорти сырой рыбы и ассорти водорослей.”

“А сашими нет?”

Юный Мистер Акира заглянул в сумку: “Нет,” - ответил он, — “к сожалению.”

“К сожалению,” - передразнил Мистер Мироку, — “Этого не достаточно. Когда я был твоего возраста, если бы я забыл бутерброды с сашими, мне пришлось бы заколоться на месте без всяких отговорок.”

Мистер Акира выпучил глаза: “Боже,” - сказал он, — “и приходилось?”

“Не стоит,” - поспешно вмешался Мистер Хирошиге, не дав Мистеру Мироку возможности ответить, — “он просто молод. И, конечно, глуп. Но молодость-то пройдет.”

Некоторое время они сидели в тишине (не считая, конечно, звука поедамых бутербродов. Их хватило на шестерых). Наконец, Юный Мистер Акира откашлялся: “Я на днях слышал хорошую шутку,” - сказал он, — “Сколько волшебников пятого уровня требуется, чтобы заменить лампочку?”

Самураи на минуту задумались. Двое из них сняли стальные перчатки и принялись считать на пальцах.

“Один,” - сказал Мистер Никко.

“Нет, неправильно,” - ответил юный Мистер Акира, — “вы не так считаете.”

“Да? А как же надо?”

“Ну,” - ответил Мистер Акира, — “я спрашиваю, сколько волшебников пятого уровня требуется, чтобы заменить лампочку, а вы говорите: я не знаю, а сколько же волшебников пятого уровня требуется, чтобы заменить лампочку, а затем я говорю, что это зависит от того, на что они хотят ее заменить. Понятно?”

Последовавшее молчание было настолько каменным, что из него можно было бы возводить мосты.