Белоснежка и семь самураев - Холт Том - Страница 33

Гримм N2 попытался улыбнуться. “Все не так ужасно,” — сказал он, — “подтянутый костюм с широкими плечами, немного теней…”

“Не очень-то они у меня работают,” - раздражительно объяснила волчица, — “Говорят такая профессия. Типа, бесполезно начищать серебро, пока не увидишь своего отражения, потому что у меня нет отражения”

“Гм?” — Гримм N2 сосредоточенно нахмурился, а потом радостно улыбнулся. “А, понимаю,” — сказал он, — “потому что вы…”

“Вот именно, дорогуша.”

“Полагаю, что чеснок и серебренные пу…”

“Боже, как без тебя мучается дипломатическая служба. Да, верно. Хотя, как это связано с тем, что я тебя сейчас съем…”

(Дверь позади нее отворилась.)

“Это все неважно,” - сказал Гримм N2 укорительно подняв руку, — “У меня только что появилась идея. Не хотелось бы тебе работать на правительство?”

Волчица зарычала на него: “Пойди вымой рот с мылом.” - строго ответила она, — “Я конечно старая злая ведьма-оборотень, но не настолько запущена. А теперь не дрыгайся, пока я тебя …”

Больше она ничего не сказала в основном потому, что в открытую дверь прошмыгнул Гримм N2 и огрел ее трехногой табуреткой.

“Спасибо,” - пробурчал его брат. “Надеюсь только, что ты ее не убил.”

Гримм N1 грозно посмотрел на него, как будто тот только что посоветовал великолепному дареному коню чистить зубы и полоскать рот после каждого приема пищи. “Искренне извиняюсь,” — сказал он, — “мне показалось, что на самом деле, ты не прочь спастись.”

Лежа на полу, как будто кто-то вот-вот должен придти и обвести ее жирной белой линией, волчица медленно превращалась обратно в бабушку. Хорошенько подумав, пробурчал себе под нос Гримм N2, я предпочитал волчью версию.

“Или устроил ей амнезию,” — продолжил он, — “что тоже не лучше. Ну да ладно, сейчас узнаем. Пока я ее свяжу, пойди принеси ведро воды снизу.”

“Хорошо,” - сказал Гримм N1,— “Только объясни, почему как только я лишил старую мымру сознания, ты немедленно хочешь вернуть его. Что это? Мания? Покаяние? Хочешь увидеть все еще раз?”

Гримм N2, который проверял пульс старой дурехи, поглядел на него с ухмылкой. “Потому что она может решить все наши проблемы,” - ответил он.

Гримм N1 внимательно склонился над ней. “Это как?” - спросил он, — “Я могу представить, что она заинтересует садовника, которого донимают вороны на грядках, но мы с тобой этого терпеть не можем. Или ты хотел открыть службу кошмарных снов для людей, у которых аллергия на сыр?”

Гримм N2 почесал подбородок. “Вообще - то,” - сказал он, — “идея неплохая. Напомни мне, когда все это закончится. А пока подумай об оборотнях.”

“Оборотнях?”

“И ведьмах и прочей нечисти, но особенно об оборотнях. Понял, о чем я?”

“Не то чтобы… о да!” — Лицо Гримма N1 озарилось как горящая спичечная фабрика: “Типа в зеркалах не отражаются?”

Гримм N2 оскалился как пес: “Ну наконец-то,” - сказал он, — “Ну же не стой как статуя. Пойди, принеси воды.”

Гримм N1 поспешил вниз, пока Гримм N2 производил самодельную египетскую мумию из халатного пояса и трех клубков шерсти, завалявшихся в корзинке для вязания. Когда первый возвратился ведьма была сама похоже на клубок с головой.

“Подожди,” сказал Гримм N2, когда брат занес ведро над головой. “Не торопись. Поставь ведро и дай-ка я кое-что попробую.”

Когда круги в ведре разошлись, Гримм N2 наклонился и пробормотал какую-то чепуху. Тем не менее, это, видимо, подействовало, ибо скоро на поверхности зажглось несколько зеленых строчек.

“Ну?” - спросил Гримм N1.

“Весточка из штаба,” - ответил Гримм N2. “Спрашивают почему стандартный патроль так затянулся и почему мы не подтвердили получение последних приказов.”

“Законный вопрос,” - признал Гримм N1.

Гримм N2 пожал плечами. “По твоему. Ладно приступим к делу, пока не стало сложнее.”

Гримм N1 кивнул и выплеснул воду. Раздался всплеск, проклятие, бульканье, а затем…

“О черт,” - проворчал Гримм N2, — “это неудобно.”

“Если бы ты ее не связал, было бы еще неудобнее,” — ответил Гримм N1, отступая на несколько шагов, — “Ты уверен, что узлы выдержат?”

“Надеюсь. Есть идея, как превратить ее обратно?”

На полу перед ними лежала огромная серая волчица.

Глава 8.

“Меня не интересуют рыночные возможности,” - раздражительно отрезал Барон, — “по-моему это выглядит смешно и я требую избавиться от этого сейчас же.”

Игорь вздохнул. Деревянная кукла как ни странно пришлась ему по душе с самого момента своего незапланированного и неожиданного появления; в добавок к бодрой улыбке и милой мордашке она каким-то необычным, но эффективным образом была живой. Слишком живой, чтобы запросто бросить ее в кучу мусора или в огонь. “Тогда можно мне его забрать?” - спросил он. “Не для меня, понимаете, а для сына моей сестры. Ей очень хотелось бы что-нибудь из замка.”

“Только забирай его, чтобы я его больше не видел,” — ответил Барон, — “у меня зубы болят от его ужасного жалобного выражения лица. А глаза как будто следят за мной.”

Игорь знал, что Барон имеет в виду; бесспорно было в этой штуке что-то странное. Не пугающее; кукла была до отвращения симпатична. В худшем случае она завосхищалась бы тобой до смерти. Тем не менее, было здесь явно большее, чем то, что было видно на первый взгляд. Для начала тот факт, что она была явно живой.

“Спасибо,” - сказал Игорь, загребая ее и запихивая в свое пальто прежде чем Барон передумает, — “мой племянник будет так рад!”

“Пожалуйста. Я вычту это у тебя из зарплаты.”

Занятый уборкой разрухи, оставленной в лаборатории экспериментом, и избеганием Барона, Игорь вернулся в свою тесную, душную избушку по соседству со складом формальдегида только к ночи, а потому был не в настроении подробно исследовать свое приобретение. Следовательно, он скинул его на стол, проглотил горсть плесневых сырных корок и упал на кровать. Вскоре перекрытия потряс камнедробительный храп, а деревянный человечек решил, что можно безопасно оглядеться.

По результатам первого дня он рассудил, что жизнь была как бутерброд с лягушкой - одни части были лучше других. Например не быть неодушевленным поленом, было очень жизнеутверждающе; также потрясающий поток информации и новых переживаний. Ощущение того, что он совершенно лишний было не столь приятно, и человечек подумал, может ли он как-то изменить это. Он подумал, что быть любимым помогло бы, хотя откуда ему в голову пришла такая идея…

Помогите! Помогите! Выпустите меня отсюда!

… он не был уверен. Либо он ужасно быстро обучался, либо он знал массу вещей до того, как ожил. Что, наверняка, было невозможно.

“Привет, мир,” - сказал он, заметив, что его голос был тонким и пискливым, а совсем не таким, как он представлял.

Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, послушайте. Я человек, и я застрял в этой ужасной диснеевской деревяшке. Кто-нибудь меня слышит?

Деревянный человечек замер. “Привет?” - сказал он.

Привет?

“Привет.”

О, перестань повторять все, что я говорю? Слушай, ты обязан мне помочь. Я не могу здесь оставаться, мама заболеет от беспокойства. Мне надо сделать домашнее задание, а в пятницу экзамен по математике. Пожалуйста?

“Привет?”

Да нет же, не веди себя так. Слушай, если ты мне поможешь, я обещаю быть твоим другом.

“При… Обещаешь?”

Ну да. Обещаю. Честное слово.

“Здорово! Что такое друг?”

У меня нет времени на… подожди, не размякай. Друг - это тот, кто тебя любит. Очень.

“А,” - сказал человечек, — “Я думаю я хотел бы иметь друга.”

Я знаю, что хотел бы. Теперь, значит, слушай, что ты должен сделать. Там у окна есть…

“Что такое окно?”

Ты нарочно это делаешь, да? Что ж ха-ха, очень смешно. Надеюсь тебя заедят червяки.

“А,” - человечек облокотился на щетку. “Значит, ты все таки не будешь моим другом?”

Нет-нет. Я очень-очень хочу быть твоим другом, но ты должен сделать в точности то, что я скажу. Ты слушаешь?

Голова человечка поднялась и повисла. “Привет,” — сказал он.