Белоснежка и семь самураев - Холт Том - Страница 12

“У, ты такая милая,” - сказал голос. - “Я думаю, я назову тебя Леденец, и ты будешь жить в кармашке моего передника. - “Кто у меня самая милая лягушечка?”

Лицо накрыло его, подобно тому, как ночь накрывает человека, осужденного на рассвете на казнь, и лягушка наблюдала за тем, как в розовой стене плоти появилась щель. Оно открывало рот.

“Идеальная справедливость,” - подумала лягушка, — “Меня съедят.” Вобщем-то, это не такой уж ужастный метод умереть. Если подумать, то пищевая цепь подобна конге латино-американский танец (прим пер) на вечеринке, извивающейся меж брошенных картонных коробок и кусков торта, затоптанных в ковер, и увлекающей всех за собой. Она взяла себя в руки; но не смогла удержаться от спазма ужасающей боли, когда обжигающие поверхностные мембраны всеохватывающего рта прикоснулись к ее коже. Раздался отвратительный чавкающий звук…

И ничего. Ее никто не съел.

Вот тут то все и началось. Клыку показалось, что он наелся бобов, лука и чеснока и проглотил бомбу впридачу, и что его кожа расползается под натиском этого взрыва. Он к тому же падал - девчонка отпустила его - и была оглушена удивленным выдохом. Клык приземлился, но тем не менее почувствовал, что движется вверх, и к тому же стоит на задних лапах. Он рос, черт побери, и с ужасающей быстротой. Он был…

На стене напротив оказалось зеркало. Уже тот факт, что он был в достаточно высок, чтобы заглянуть туда, должен был предупредить волка, что события только что нарушили законы физики и пошли в худшую сторону. Он посмотрелся в зеркало. “Вот ведь блин!” — простонал он.

“Не выражаться,” — предупредила его Красная Шапочка, вытирая рукой губы. - “Бабушка услышит - уши оборвет.”

Он превратился в прекрасного принца. “Превратите меня обратно!” - истерично заорал он, уставившись в зеркало. “Это ужасно! Я не хочу быть одним из этих!”

“Не повезло,” — ухмыльнувшись ответила Красная Шапочка и приближаясь к нему, достала из кармана своего передничка пару наручников и непрятного вида шприц. “Так уж получилось, парень. Зато ты можешь утешиться мыслью, что все это в целях медицинских исследований.”

“А?” — выпучил глаза Клык. - “ты чего это мелешь?”

“О медицинских исследованиях,” - ответила девочка, пытаясь схватить его за руку, от чего он с трудом увернулся. “Эти нехорощие власти запретили нам исследовать лягушек в наших …” (ужасный оскал) “экспериментах. Но, как видишь, мы придумали, как это обойти. Просто преврати лягушку в смазливого парнишку, смазливый парнишка даст согласие на экспериментальный курс лечения и никаких проблем. Теперь, постой смирно…”

Последняя капля адреналина стекла с шишковидной железы Клыка и дала ему взрыв энергии достаточный, чтобы проскочить у девчонки между ног и кинуться к двери. “Зануда!” — прокричала она вслед; затем она швырнула наручники, которые ударили его за ухом, создав противную шишку. К счастью, у него осталось достаточно волчьих инстинктов, чтобы запрыгнуть в заросли ежевики, в которые простой человечишка в жизни бы не залез из страха ужасно поцарапаться.

Некоторое время спустя, он вспомнил, что теперь был простым человечишкой, а еще позже провел пару отвратительных часов, вытаскивая колючки из всяких мест, многих из которых у волков нет.

В полях - грибы; на оживленных улицах — видео-библиотеки, продавцы авторских поздравительных открыток и маленькие, пребывающие в постоянной надежде магазинчики, предлагающие серебро, драгоценности, ароматические масла и диски традиционной тибетской музыки; здесь - замки. Они выскакивают из под земли, растут, процветают; затем, когда их роль в повествовании окончена, они исчезают бесследно, не оставив даже шрама на траве.

Данный замок, в другом конце леса от весьма более солидного владения Злой Царицы, называется Заколдованное Царство номер 2. Его грациозные остроконечные крыши и подобные лебединым шеям башни, подразумевают, что он совместим с хорошим концом, но отсутсвие розовощеких крестьян и оживленых лавок у ворот означает, что до этого конца еще катушка пленки, или, что история еще и вовсе не началась.

Когда Дампи, гном без имени, неуклюже сполз со своего шетландского пони и привязал его к перекладине, у ворот стояло два алебардщика в замысловатых костюмах. Он посмотрел на них, а они на него.

“Ты - гном,” - нервно сказал один из них.

“Ну и что же?”

Алебардщик потеребил рукоятку своего оружия. “И ты здесь один такой, да?”

“По-моему, да.”

Алебардщики переглянулись: “Проходи, друг.”

“Очень вам обязан.”

Он похихикал себе под нос, пересекая двор и начал карабкаться по винтовой лестнице. Он не знал откуда гномы заработали себе эту поразительную репутацию за слепую ярость и умение владеть оружием. Среди пустых картонных коробок и связок старых газет в подвале его памяти завалялось туманное воспоминание, что так было не всегда; воспоминание о временах, когда ему приходилось увертываться из под ног презрительных людей на улицах, о песке в глаза на сотнях пляжах всего измерения, о язвительных намеках на удочки и красные колпачки. Поскольку дальше прошлого четверга он не помнил ( в местном исчислении это и было Однажды), в абсолютных понятиях пользы от этого было мало. Просто в здешних краях у людей была короткая память. Золотая рыбка, которая забывает где была, в течение одного круга по аквариуму сошла бы здесь за базу данных.

В таком случае, задумался он, отдохнув проштурмовав половину головокружительной башенной лестницы, почему же я помню, как помнил то, что уже забыл?

Должна существовать причина. Он почесал голову. Если она и была, то ускользнула у него из головы. Должно быть, она не столь важна.

На верхушке лестницы были еще алебардщики, по обе стороны от двери ведущей в королевские апартаменты. Увидев Дампи, они вздрогнули.

“Все в порядке,” - сказал он голосом, подразумевающим обратное. “Сложите алебарды на видное место, тихо и спокойно, и никто не пострадает.”

Стража так и сделала, опустив свое оружие на землю, как будто это были сахарные трубки наполненные теплым нитроглицерином.

“Чешите отсюда,” - прорычал Дампи. Они убежали.

Да, вот ведь еще. Почему я так странно выражаюсь? Кажется обычно я иначе разговариваю. Несомнненно, очень странно. Да, как факт.

Дверь была незаперта; в конце концов, это всего лишь дверь в личные покои короля и королевы - какого черта ее запирать? Протягивая руку к двери, он услышал голоса по другую сторону. Он немного послушал и улыбнулся. Да, он пришел, куда надо.

“Вольдемар?”

“Не-а.”

“Вернон?”

“Не-а.”

“Виктор?”

“Не-а.”

“Винсент?”

“Не-а.”

“Что ж с В покончили. Ладно. Уолтер?”

“Не-а.”

“Уилберт?”

“Ну уж!”

“Уильям?”

“Не-а.”

Дампи толкнул дверь. В покоях было темно, единственное освещение исходило от нескольких тощих фотонов, которым удалось протиснуться в стенные бойницы, но ему удалось рассмотреть Короля (должно быть Король, раз в короне), его молодую жену, покровительственно зажатого в ее руках младенца и маленького горбатого человечка, присевшего на гладильной доске и болтающего ногами.

“Слушай,” - сказал Дампи, — “ты гном?”

Маленький человечек угрюмо посмотрел на него. “Нет, я Арнольд Шварцнегер, но меня постирали не посмотрев на этикетку. Кто бы ты ни был, ты не мог бы подождать снаружи? У меня деловая встреча.”

Дампи проигнорировал его, прошмыгнул под табуретку и прошагал в комнату, не пропустив того, что Король и Королева сжались при его приближениию “Мне сказали, что в этом замке есть гном,” - сказал он, — “По моему, дружок, к тебе это описание применимо.”

“Здорово! Теперь, если ты подождешь немного снаружи…”

Дампи скрестил руки на своей миниатюрной груди. “Неспроста меня называют Гном Без Имени,” - продолжил он, — “Я…”

Он резко остановился. Королева как-то странно пискнула. Дампи со всего размаху обернулся и сердито посмотрел на нее, а затем снова обратился к маленькому человечку.

“Надо же.” — сердито ответил тот. - “Какое совпадение.”